В конце 40-х годов Кьюсак уехала в Англию. Для нее, как для многих других писателей «окраин», поездка в Европу была заветным желанием: воочию увидеть страну предков — Англию, окунуться в жизнь прославленных культурных центров, дивиться седой старине и чувствовать пульс сегодняшнего дня. Два десятилетия — 50-е к 60-е годы прошли в основном за пределами Австралии: окончательно Кьюсак возвратилась на родину лишь в 1972 году. Франция, Италия, Ирландия, ФРГ и ГДР, Польша и Чехословакия, Болгария и Румыния, Венгрия, Югославия, Албания, КНР и КНДР, СССР — Кьюсак побывала в десятках стран Европы и Азии, в некоторых жила подолгу. Маршруты ее путешествий во многом определялись маршрутами ее книг, издававшихся на разных языках. Кьюсак с мужем, прогрессивным журналистом Норманом Фрихиллом, приглашали в гости национальные комитеты защиты мира, Союз писателей СССР и писательские организации других социалистических стран. Но и будучи гостем, она всегда работала; собирала материал для новых произведений, стараясь получше узнать народ той страны, куда она приехала, и его жизнь, осуществляла давнишние замыслы, радуясь редкой для прогрессивного литератора возможности без помех и забот о хлебе насущном заняться любимым делом. Живя за границей она оставалась австралийской писательницей: «Пусть я кочевница, вдобавок счастливая, но эмигранткой я не была никогда, корни мои — в стране, где я родилась и выросла, и выдернуть их невозможно». Ностальгия и сравнение со странами, где в сознании и быту сохранились феодальные пережитки, подчас сглаживали острые углы в изображении Австралии — например, в романе «Сельские скачки» (1962) ярче проступают «светлые стороны» среды, в которой прошли юные годы писательницы. Но в целом огромный запас впечатлений, знакомство с жизнью разных народов, участие в мировой общественной борьбе раздвинули горизонты творчества Кьюсак.
Особое значение имели установившиеся дружеские, постоянные связи со странами социализма — в многочисленных очерках и статьях Кьюсак рассказывала западному читателю правду об их достижениях на пути создания нового общества. Есть у нее и книга «Каникулы среди русских» (1964), отнюдь не «туристская», хотя она и содержит описания достопримечательностей, исторические экскурсы, цифры и бытовые сведения. Поразительные социальные сдвиги показаны через биографии современников: дипломата, родившегося в бедной семье на берегах сибирской реки, женщины, вырастившей детей в одиночку, без мужа, замученного в фашистском концлагере, директора завода — участника Сталинградской битвы, узбечки — освобожденной женщины Востока, ставшей членом правительства. «Нигде в мире я не чувствовала такой страстной жажды мира, как в СССР», — говорила Кьюсак.
Вскоре после приезда в Европу Кьюсак включилась в движение сторонников мира. В обстановке поляризации литературных сил, когда правые группировались вокруг пресловутого «Конгресса в защиту свободы культуры», организации, финансировавшейся ЦРУ, Кьюсак присоединилась к тем, кто помогал растапливать льды «холодной войны». Антивоенный мотив, который звучал и в прежних ее романах и пьесах, получает развитие, пронизывая все ее дальнейшее творчество. Кьюсак становится писательницей политической темы, горячо выступая против фашизма, милитаризма и расизма.
Роман «Солнце в изгнании» (1955) влился в антиколониальную струю мировой литературы, отразившую рост национально-освободительных движений и распад колониальных империй. Кьюсак нащупала одну из болевых точек послевоенной Англии — усиливающуюся дискриминацию британских подданных с «неподходящим» цветом кожи.
Антиколониальна и пьеса «Тихоокеанский рай» (1955), при том, что главная ее идея — предотвращение ядерной катастрофы: жители маленького острова где-то в Южных морях бросают вызов американской военщине, чтобы избежать участи Бикини.
Миллионы людей прочли роман «Жаркое лето в Берлине» (1961). Австралийская проза — военные романы Э. Ламберта, Дж. Хезерингтона, «Крылатые семена» Причард — в большей степени выражала антифашистское сознание, чем показывала фашизм как государственную систему с ее чудовищными нормами, жесточайшей машиной подавления, идеологией расизма и шовинизма. Отчасти восполняя этот пробел, Кьюсак напоминала о «коричневой чуме» тем, у кого оказалась короткая память, просвещала новое поколение, которое по молодости лет и вине буржуазной пропаганды не смогло узнать правды, предостерегала против возрождения немецкого фашизма. Из романа видно, как с благословения Запада, вернувшегося к «политике, стоившей человечеству 50 миллионов жизней», в ФРГ и Западном Берлине благоденствуют монополисты, вскормившие Гитлера и его клику, занимают министерские посты военные преступники, практикуют врачи, экспериментировавшие на узниках концлагерей, сколачивают реваншистские союзы бывшие эсэсовцы и ветераны вермахта.
Кьюсак искала доходчивую, способную увлечь читателя форму: раскрывая политическое содержание, она идет от частной жизни, семьи, личных взаимоотношений, но широко вводит и публицистический элемент в виде споров, монологов-свидетельств, сообщений. «Жаркое лето в Берлине» построено как обретение истины политически невежественным, наивным человеком, и структура последующих романов Кьюсак аналогична. Для молодой австралийки Джой, приехавшей в Западный Берлин погостить у родственников мужа, безликое прежде зло материализуется в ближайшем окружении, она начинает различать палачей и жертв и делает свой выбор, принимая сторону тех, кто борется против возрождения рейха и разжигания националистических милитаристских страстей. Нельзя «жить лишь для себя и не видеть дальше своего носа»,
Романом «Солнце — это еще не все» (1967) Кьюсак предостерегала против фашистской опасности в самой Австралии, где нашли убежище каратели и предатели разных мастей — эсэсовцы, салашисты, усташи, устраивающие террористические акты, а также объявились доморощенные поклонники «Майн кампф» со своими фюрерами, учебными лагерями и военизированными отрядами. «У нас это возможно», — говорит Кьюсак, поселив в тихом сиднейском предместье благообразного преуспевающего фон Рендта, он же штурмбаннфюрер, прозванный Хохочущей смертью. Разоблачение фон Рендта — акт возмездия и урок близоруким, благодушным и легковерным. Заглавная фраза иронизирует над рекламными проспектами, сулящими безоблачное счастье под австралийским солнцем, — кроме природного, нужен еще и климат, в котором было бы неуютно заговорщикам и убийцам, сеющим вражду между народами.
Чутко и остро реагировавшая на общественные движения и антагонизмы, Димфна Кьюсак не могла пройти мимо одной из жгучих проблем современной Австралии — положения, в которое поставили аборигенов, потомков племен, издревле населявших континент, эксплуатация, расовая дискриминация и пренебрежение их нуждами. С детства в ее памяти накапливались примеры расистского обращения с чернокожими австралийцами, белые соседи не общались с семьей аборигена-следопыта, история мирного сельского городка начиналась с резни, учиненной колонистами, на улицах Армидейла, где Кьюсак училась в школе, аборигены не смели появиться — они ютились у городской свалки. После войны она сблизилась с участниками движения за гражданские права коренных австралийцев.
В 60-е годы, когда появились романы «Черная молния» (1964) и «Полусожженное дерево» (1969), оно приобрело гораздо более широкий размах и новое качество.