– Вот я тебе клянусь, – отвечал ему Невинный по-русски. – Я ни супа, ни хлеба в рот не беру! А про картошку и думать забыл. И не худею... Вот скажи – почему? Проблема...
– Пожалуйста! – говорил ему Санчо Панса по-польски. – Я могу и сзади сидеть. Он старший лейтенант, а я всего лишь капрал...
– Мне бы килограммчика три сбросить – меня никто узнать бы не смог, – сказал Невинный и выпил полкружки пива.
Санчо Панса отсалютовал ему своей кружкой и заявил:
– Это, может быть, у себя там, в Москве, он на такси – король! А здесь ему не Москва. Здесь Польша... – И тоже выпил полкружки.
– Я тебе хуже скажу, – зашептал Невинный на ухо Санчо Пансе. – Я даже английскую соль пью... Слабительное, извини за выражение. И хоть бы хны!
– А очень просто! – решительно ответил ему Санчо Панса. – Уйду я от них в обычный строевой автобат. Плевал я на их комендатуру! Правильно?
В надвигающихся сумерках одна из окраинных улиц городка была перегорожена двумя машинами – «студебекером» и трофейным немецким грузовиком.
С работающими двигателями и включенными фарами, они стояли друг против друга на расстоянии сорока метров и освещали край разрушенного дома и глубокую воронку, оставшуюся от большой фугасной авиабомбы.
В этом освещенном участке копошились с полсотни польских и советских саперов. Расширяли и углубляли воронку, рыли траншею, освобождали от земли, щебенки и битого кирпича разорванные взрывом трубы, по которым должна была идти вода в город.
Воронка была затоплена, и два русских умельца, тихонько матерясь, пытались завести бензиновый движок насоса.
Неподалеку, прижавшись к стене разрушенного дома, стоял комендантский «виллис» Станишевского и Зайцева.
Сегодня, разбирая остатки архива немецкой комендатуры, Станишевский обнаружил пожелтевшую и истрепанную схему городского водопровода, а Зайцев каким-то чудом отыскал не успевшего смотаться городского инженера по водоснабжению. Инженер оказался поляком, но говорил по-польски с таким немецким акцентом, что Станишевского чуть не стошнило. Кроме всего, пан инженер был смертельно перепуган и от этого вел себя крикливо и вызывающе.
Сейчас, стоя у края воронки, заполненной водой, он, высокий, тощий, в узком потертом пальто и фуражке с теплыми наушниками, раздраженно потыкал пальцем в старенькую схему водных коммуникаций и с истерическими нотками в голосе заявил Станишевскому:
– Сначала вы сами бросаете бомбы черт вас знает куда, разворачиваете водопроводную магистраль, а потом требуете...
Но Станишевский жестко прервал его:
– Короче! Я назначил вас ответственным за водоснабжение. Если к шести часам утра в городе не начнет работать водопровод, я расценю это как саботаж и...
– Вы только не пугайте меня! – высоким голосом крикнул инженер и втянул голову в плечи.
– А вы не успеете испугаться, – спокойно сказал ему Анджей. – Я просто расстреляю вас.
Он отвернулся от инженера и крикнул командиру русских саперов, младшему лейтенанту лет девятнадцати:
– Кузьмин! Коля!.. Почему генератора для электросварки до сих пор нет?
– Не волнуйтесь, товарищ капитан, сейчас будет! Уже едут.
Зайцев отвел Станишевского к «виллису», показал глазами на инженера, который уже бросился собственноручно заводить насосный движок, и негромко спросил:
– А если они действительно не успеют к шести?
И тогда Станишевский посмотрел на Зайцева такими глазами, каких Зайцев у него не видел никогда.
– Шлепну как миленького, – еле сдерживая ярость, проговорил Станишевский. – Ты же не понял, как он говорит по-польски! Я его наизнанку выверну!..
– Ну ты даешь... – потрясенно пробормотал Зайцев.
Из-под «студебекера» раздался истошный крик:
– Капитан Станишевский! Старший лейтенант Зайцев! Капитан Станишевский!..
Оскальзываясь в комьях сырой земли, выброшенной из траншеи, к комендантскому «виллису» бежал пожилой польский солдат с патрульной повязкой на руке.
– Что еще стряслось? – спросил его Станишевский. – Что вы орете как ненормальный?
Солдат испуганно оглянулся, не слышит ли кто, и зашептал:
– Там... В ресторане... Кошмар! Союзники такое творят!.. Жуткая драка! Смотреть страшно... Ужасная драка!..
– Наши тоже участвуют? – деловито спросил его Станишевский.
– Немножко... – неуверенно произнес солдат.
– А наши? – рванулся к нему Зайцев.
– Никак нет! – убежденно ответил солдат. – Стараются не обращать внимания.
Дрался почти весь ресторан.
Переворачивались столы, вдребезги разбивались стулья, окна со звоном брызгали осколками стекол. Поклонники Лизы – американец, англичанин, француз и итальянец – дрались между собой и со всеми остальными.
– Ребята! – вопила Лиза. – Я же никому ничего не обещала! Ох черт!.. Где же этот русский мальчик с водой для раненых?! Только ему от меня ничего не нужно...
Словно тихий прохладный оазис в знойной раскаленной пустыне, будто островок в бушующем море, стоял в дальнем углу у окна столик Невинного и Санчо Пансы. Не обращая внимания на происходящее, Невинный оберегал своими огромными лапищами пивные кружки, которыми был уставлен столик. Он сидел спиной к драке, и только когда кто-нибудь в боевом раже наваливался на него, отпихивал плечом и продолжал давно начатый разговор:
– Я уже и пробежки делал по утрам, и в бане парился... Ни хрена!
– Вот то-то и есть, – горестно шмыгал носом Санчо Панса. – Ты, говорит, не следишь за машиной... А когда за ней следить? Минуты свободной нету...
– Был бы я в строевой части... Но я же в санбате! Там одни бабы. Меня за мужика не считают. Ну ничуть не стесняются! Я для них просто толстый человек... – горько сказал Невинный.
После сокрушительного удара американца на Невинного упал француз и осоловело уставился на него и на Санчо Пансу.
– Не балуй, – кротко сказал Невинный и плечом отпихнул француза. Тот отлетел в сторону.
Итальянец увидел это, выдрался из общей кучи и тут же бросился на Невинного. Француз очухался и тоже полез в драку. Невинный привстал, удержал их обоих на расстоянии своих вытянутых рук и сказал им вежливо, как и полагается русскому человеку, временно оказавшемуся за границами своей Родины:
– Как же вы ведете себя в общественном месте?
И в эту секунду произошло чудо! Санчо Панса вдруг стал понимать все, что говорил Невинный, а Невинный тут же обнаружил, что разбирает все, о чем говорит Санчо Панса!
– Вот сволочи, – удивленно сказал Санчо Панса. – И чего лезут?
– Нехорошо, – сказал Невинный французу. – Некультурно.
– Да дай ты ему в глаз, – посоветовал Санчо Панса.
– Нельзя, – ласково сказал Невинный. – Союзник. Только пьяный.
– Это тебе нельзя. А мне можно, – уверенно произнес Санчо Панса. – Я на своей земле. Отодвинь-ка итальяшку...
Он поставил кружку с пивом и так врезал французу, что тот перелетел через два стола. Санчо Панса отхлебнул из кружки и вторым ударом отправил итальянца в глубокий нокаут.
Распахнулись входные двери, и в ресторан ворвались патрульный наряд, Зайцев и Станишевский с автоматом в руке.
Санчо Панса увидел Зайцева и тут же, на глазах у изумленного Степана Невинного, выскочил в окно. Но Валера этого даже не заметил.
– Прекратить!!! – заорал он и выхватил из кобуры пистолет. – Стрелять буду!..
Никто не обратил внимания на истошный крик Зайцева. Тогда Анджей Станишевский поднял автомат и дал в потолок длинную очередь. И драка немедленно прекратилась Наступила мертвая тишина. Затрещал потолок, посыпалась сверху какая-то труха, что-то наверху хрястнуло, и на пол рухнула большая медная люстра.