– А кто же про них не знает? – Пожала плечами девушка с таким видом, словно речь шла о кухонных тараканах.
– Что, приходилось… – красноречиво поднял руку к голове Алексей.
– Нет, – усмехнулась Лена, – меня не били. Но наведываются довольно часто. Регулярно им что-то в моих товарах не нравится… – Машина выскочила на улицу Рубинштейна, промчалась через два перекрестка и стремительно затормозила перед вывеской «Антикварный магазин». – Вот и приехали. Пошли, пока продавщицы меня не заметили. Посмотрим, как без хозяйского глаза работают.
Обогнув «Тойоту», она сбежала по уходящим под короткий навес ступенькам. Звякнула колокольчиками и тут же хлопнула входная дверь. Алексей к этому моменту только-только успел ступить на тротуар и выпрямился. Позади пискнула включившаяся сигнализация, щелкнули соленоиды замков. Дикулин с сомнением посмотрел на дверь с картонной табличкой «открыто», однако решительно махнул рукой и пошел вниз.
Насчет того, чтобы продавщицы работали, его новая хозяйка явно погорячилась: в трех залах, каждый размером с двадцатиметровую комнату, царил полный и безупречный покой. В легкой прохладе две женщины лет по тридцать прогуливались между темными картинами, зеркальными горками, резными стульями, бронзовыми напольными часами и высокими зеркалами с облупившейся амальгамой. В застоявшемся воздухе Лена оставила за собой ощутимый вихревой след. Дикулин, следуя по нему, прошел за коричневое ореховое бюро с семью потайными ящиками – если верить ценнику, конечно, – обнаружил там обшитую жженой рейкой дверь, толкнул. И неожиданно оказался во вполне современном офисе: зеленые стены из жидких обоев, натяжной потолок, узкое пластиковое окно под потолком, стеклянный стол, сквозь который отлично различались обтянутые черными колготками коленки. Их владелица ковырялась в стоящем рядом с креслом высоком сейфе.
– Могу дать аспирин, если голова болит, – сообщила из железного нутра Лена. – А еще надежнее – баралгин вместе с но-шпой. Улучшает кровообращение. После нее и боли отпускают, и соображаешь лучше.
– В такой ситуации водка лучше помогает, – хмыкнул Леша.
– Водки нет, – выглянула из-за стальной дверцы хозяйка. – Могу налить коньяка.
– Да нет, спасибо, – отказался Дикулин. – Я же за рулем. Это я так, пошутил.
– Тогда обойдемся средствами попроще. – Девушка выставила на стол белый флакон с хлоргексидином, какой-то импортный аэрозоль, положила пучок ваты.
– Что, часто лекарства воруют? – кивнул Алексей на сейф.
– Нет, – покачала головой хозяйка. – Просто ценные вещи никогда нельзя класть туда, где их станут искать. Лекарства лежат для грабителей, если они все-таки вскроют эту махину. А то как бы от сердечного приступа не померли. Жалко… А теперь, мой друг, будьте любезны повернуться ко мне спиной и склонить голову.
По затылку пополз холодок, что-то металлически брякнуло, в мусорницу у стола полетел кусок розовой ваты.
– Так, тут хорошо, проплешины не останется… Та-ак, это всего лишь волосы… Еще чуть-чуть… – Послышалось шипение аэрозоля. – Ну, теперь почти все. Посидите немного в этой позе, я рану медицинским клеем залила. Минут за пять застынет, и можно гулять спокойно. Хотя, конечно, лучше в шляпе. Прядь волос у ранки будет казаться грязной.
– Спасибо… – Алексей немного помолчал, потом поинтересовался: – А чего так пусто в магазине? Время, что ли, нерабочее?
– Ну, здесь не бакалейная лавка, чтобы толпа крутилась, – отозвалась хозяйка. – У антикваров товар штучный, клиент редкий, разборчивый.
– А не прогорите при такой скромности?
– Ничего, выкручусь, – он ощутил в голосе собеседницы усмешку. – Даже магазин, и тот кое-как себя окупает.
– И на бензин для «Тойоты» остается?
– От магазина? – Теперь девушка откровенно рассмеялась. – Ну, на бензин, пожалуй, хватает.
– А на все остальное?
– Экий вы любопытный, Алексей… Ну, положим, так… В антикварном деле почти всегда продавец совершенно не представляет ценности своего товара, а больше половины покупателей мало разбираются в истинной стоимости покупки. Иногда за десять рублей можно купить вещь ценой в сотню долларов, а потом продать ее за четыреста.
– Хороший бизнес! – присвистнул Леша. – Помнится, это называлось…
– Это называлось обычной торговлей, – перебила его Лена. – Я покупаю вещь за те деньги, за которые ее соглашаются продать, и продаю за цену, которую соглашаются заплатить. Нож к горлу никому не приставляю. И если вы думаете, что это очень просто, попытайтесь сперва визуально различить бронзу начала и середины восемнадцатого века, или угадать на барахолке в куске лома ювелирное сокровище, или определить цену тому, чего никто и никогда не пытался продать.
– Я думал, все это есть в каталогах, – пожал плечами Дикулин.
– Так уж и есть… Хватит, поднимите голову, – разрешила хозяйка. – Ладно, сейчас я покажу тебе кое-что… Посмотрим, что ты скажешь о каталогах тогда.
Алексей поднялся, двинулся вслед за Леной к еще одной двери, покрытой теми же жидкими обоями, а потому мало заметной на фоне стены. Створка оказалась железной, за ней – решетка, и только после короткого коридора Дикулин очутился в еще одном помещении, увешанном картинами, с узкими светящимися прилавками вдоль стен.
– В те залы приходят те, у кого завелось чуток денег, и теперь они хотят купить дорогую безделушку жене на день рождения или похвастаться перед друзьями мебелью восемнадцатого века, – сообщила хозяйка. – Тот же, кто хочет вложить реальные капиталы и разбирается в вещах, идет сюда.
Дикулин ее не слушал. Он медленно приблизился к деревянному стенду, на полках которого были разложены инкрустированные самоцветами, покрытые мелким рисунком, сверкающие полировкой мечи, сабли, кинжалы, рапиры, ятаганы.
– Какая сказка… – Пальцы правой руки невольно сжались и разжались. Он оглянулся на хозяйку: – Можно?
– Ох уж эти мужики. Прямо как дети. Можно, попробуйте.
Первым Алексей взял в руку короткий, меньше полуметра, но широкий и толстый меч с грубо вырезанной из кости гардой, однако с крупным голубым камнем в навершии. Слегка взмахнул им, резко передвинул кончик клинка из стороны в сторону. Несмотря на массивность, меч управлялся легко, словно центр его тяжести находился в середине ладони. Никакого напряжения мышц, тяжелых замахов. Казалось, достаточно мысленного усилия – и сталь уже парирует направленный в сердце или голову удар.
– Хотите узнать, что такое деградация сильного пола? – поинтересовалась Лена. – Вот, возьмите. – Она сняла с полки и протянула Алексею шпагу с плетеной гардой. – Этим мечом мужи воевали тысячу лет назад. А вот этим – всего полтораста.
После меча шпага не весила почти ничего. Просто детская игрушка, баловство для женщин. Наверное, предложи такой клинок воину десятого века – за оскорбление сочтет.
Леша вернул шпагу на место, потянул с полки другой меч – шириной в три пальца, но длиной почти в метр, с разнесенными сантиметров на двадцать и загнутыми вперед плечами гарды. Вот это было оружие: весомое – но быстрое, послушное – но смертоносное.
– Вещь… – с чувством произнес он.
– Новодела здесь не держу, – сообщила хозяйка. – Каждый клинок в деле закалился, походы вынес, кровушки пролил.
– Я думал, они парадные, – удивился Алексей.
– Нет, – покачала головой Лена. – Сейчас мало кто верит, но самое ценное в них – это клинки, а не камни.