Лоик продолжал:
- Нужно, чтобы кто-нибудь из нас отправился наблюдать за этим пресловутым Никуда-не-пойду: он остался наедине с Брюно!
- Я пойду, - сказала Диана и припустила рысью, довольная своей ролью дуэньи.
И это несмотря на то что она не верила по-настоящему во всю эту историю. Не то чтобы нравы Брюно казались ей нерушимыми но что-то здесь не сходилось. Одному Богу известно, в курсе скольких скандалов она была - уж чего-чего, а этого в ее окружении всегда хватало: она знала одного молодожена, уехавшего в день свадьбы с братом невесты, в то время как все родственники дожидались в церкви Сент-Оноре д'Эйло; она знала жену одного премьер-министра, которая, оставив в порту своего мужа, смылась на яхте с мальчишкой-лакеем из отеля; она знала богатейшего итальянского князя, который лишил наследства всю свою семью ради цветочницы. Но при этом всегда соблюдалось одно правило: богатый уходил с богатым или богатый с бедным, но никогда не соединялись два бедняка. Такой союз не имел бы будущего. Кто стал бы принимать мужчину, уже не свободного и, следовательно, не подходящего на роль удобного кавалера, и женщину, также не одинокую, которую нельзя было бы использовать в качестве наперсницы в городе или компаньонки в скучных путешествиях? Короче говоря, обоим этим склонным к авантюризму дармоедам было бы отказано от дома, и они исчезли бы во тьме, откуда и появились. Ну скажите на милость, можно ли отвергнуть старого знакомого, чьи акции так же высоки на бирже, как и твои, ради двух незнакомцев, которые не смогли воспользоваться предоставленным им шансом?
В общем, такой альфонс, как Брюно, никогда не соединит свою судьбу с пастухом вроде Никуда-не-пойду, если только он не хочет поставить на себе крест, выглядеть смешным и неприличным. Если бы этот дегенерат наследовал сталелитейный завод, это бы меняло дело, придало бы всему какой-то смысл, в том числе и тому, что Брюно бросает Люс. Но в данном случае, честно говоря, все было слишком убого, заурядно и заведомо обречено на крах, а потому никого не могло позабавить. С намерением прочитать Брюно мораль Диана вошла в его комнату и увидела, что он по-прежнему весь пылает в горячке и у его кровати по-прежнему бдит его воздыхатель.
Диана любезно кивнула дурачку и уселась напротив. Как две тумбочки, расположились они по обеим сторонам кровати, но отныне Диана не обращала внимания на нелепости: она снова вошла в роль светской женщины со всеми вытекающими отсюда обязательствами. Ей нужно было обнаружить всю суть этой истории, она должна все узнать, пусть даже ей поведает об этом Вообще-никуда-не-пойду-и-с-места-не-сдвинусь! Торопиться ей некуда: и речи не может идти о том, что вечером она будет что-то чистить или ощипывать!..
- Кажется, нашему другу гораздо лучше, - улыбаясь, начала она.
В глазах Никуда-не-пойду самая старшая из парижан была просто жуткой, и он сразу подчинился ей, как только телега въехала во двор фермы семьи Анри. Красивая молодая женщина была очень робкой, а высокий худой мужик в основном молчал. Но эта вот баба с красными волосами могла и разораться, а то и что-нибудь похуже устроить! О чем она только что спросила у него?
Поди пойми, ведь у нее такой визгливый голос!.. И слова, которые она произносит, совсем непонятные!.. Никуда-не-пойду решил прибегнуть к упрощенному языку, которому его обучил сегодня утром его протеже, этим языком говорили или парижане, или индейцы.
- Моя не понимать, - сказал он.
Диана озадаченно примолкла. Вот еще! Этот несчастный заговорил на каком-то африканском диалекте. Хотя Орлеан и поближе, чем Томбукту... "Ах, Франция, мать искусств, мужчин и лесов", - подсказала ей услужливая память. Ах, если бы эти знаменитые писатели, Пеги, или другой, как его, Клодель, до безумства влюбленные в сельский труд и колокольни, смогли бы заглянуть в Бос! Да уж, они бы узнали, почем фунт лиха! И Диана не отказала бы себе в радости предложить им это путешествие.
Хотя Орлеан и поближе, чем Томбукту... "Ах, Франция, мать искусств, мужчин и лесов", - подсказала ей услужливая память. Ах, если бы эти знаменитые писатели, Пеги, или другой, как его, Клодель, до безумства влюбленные в сельский труд и колокольни, смогли бы заглянуть в Бос! Да уж, они бы узнали, почем фунт лиха! И Диана не отказала бы себе в радости предложить им это путешествие. Они смогли бы оценить разницу между своими книжными героями-крестьянами и реальностью.
Хотя, в общем, она и преувеличивала: ведь Никуда-не-пойду стал дегенератом в результате несчастного случая. Он перенес менингит, об этом всем было известно. "Всем в Босе", - поправилась она. И коварная Диана заговорила медоточивым и осторожным голосом, в котором чуть-чуть слышалась ирония, таким голосом она говорила в разных сомнительных ситуациях:
- Моя спрашивать: Брюно чувствовать себя лучше?
Никуда-не-пойду вздохнул. По крайней мере она заговорила тем же языком, что и все остальные, хотя... как она назвала его? Он ткнул указательным пальцем в подушку:
- Его - Брюно?
- Ну да, его - Брюно! Брюно Дел... в общем, его - Брюно!
Не стоило представлять его более подробно, это может оказаться опасным в дальнейшем. Хотя Диана с трудом представляла себе, как Никуда-не-пойду занимается шантажом на авеню Фош. Нет. Нет. Просто ужасной была сама мысль о том, что идиот не знал и имени Брюно, что они бросились в объятия друг друга, не будучи взаимно представленными. Какая же звериная страсть! Два зверя! Не было ни малейшего сомнения: парень смотрел на Брюно влюбленными глазами. Какой же он скрытный, этот Брюно! Когда же у него появились эти наклонности? Может быть, он почувствовал их только на лоне природы? Этим и объясняется его отвращение к ферме. Если только он не был оглушен и изнасилован. Но нет же, он сам улыбался этому дегенерату. Она должна была во что бы то ни стало довести до конца свое расследование. Даже пользуясь одними лишь односложными словами.
- Твоя встретить Брюно где?
- Моя найти его в лесу Виньяль.
- Его был как?
- Его лежать на земле, в красивой одежде.
- Твоя находить его красивый?
- Да, его очень красивый. Красивее, чем викарий.
- Чем кто?
- Его красивее, чем викарий. Твоя не знать викария?
- Здешнего - нет. И тогда что твоя делать?
- Моя разбудить его.
- Его что говорить тебе?
- Его хотеть - моя отвести его в форт.
- Куда?
- В форт.
- Какой еще форт? Ну хорошо! Твоя сказать "да"?
- Да, моя сказать "да".
И так далее. И так далее. И так далее.
Продолжение диалога между юным дегенератом, представителем низших слоев общества в Босе, и эксцентричной женщиной из высшего парижского света не принесло ничего интересного, ни один из участников разговора ничего не почерпнул для себя ни об обычаях, ни о языке племени, к которому принадлежал его собеседник.
***
Лоику Лермиту никогда прежде не приходилось испытывать такую физическую усталость, и в конечном счете для такого нервного человека, как он, это было благим делом. Уже давно он не чувствовал себя так хорошо. Поднявшись по дороге, он выбрался на верх балки и улегся на кучу сена, которой пренебрег его комбайн в прошлый раз. Лоик достал из кармана литр холодного красного виноградного вина, который ему дала фермерша, и зажег желтоватую крестьянскую самокрутку.