Но, увы, вы будете всего лишь маленькой запятой, как и мы, в громадной азбуке времени. Как же красиво я выражаюсь, Диана! Вы успели отметить это?
- Восхитительно, - сказала Диана, - только я не понимаю, почему же я запятая? - Она всегда готова была обидеться по самому незначительному поводу.
- Я не говорю об эстетической стороне, моя дорогая. Я анализирую нашу жизнь с точки зрения времени. Я утверждаю, что Брюно хотел бы стать точкой, но станет всего лишь точкой с запятой, то есть у него не будет веса, значительности, серьезности, притягательности точки. И в то же время у него не будет легкости, гибкости и быстроты запятой.
- Я перебьюсь и без ваших советов; хочу еще раз напомнить вам, чтобы вы больше не забывали: моя частная жизнь касается только меня!
Но Лоик уже вышел, не дослушав этой последней тирады. Перед дрожащим от ярости Брюно осталась лишь дрожащая в замешательстве Люс.
***
Диана решила последовать за Лоиком, потому что видела, что его новая светская игра сулит много интересного, хотя и не понимала всего до конца.
Как же можно так запросто взять и отобрать у кого-либо некоторые буквы и слоги? Это может окончиться скандалом. Но зато игра со знаками препинания была более понятной. Многоточия подойдут деловым людям, восклицательные знаки - для любви, вопросительные - в искусстве... и так далее и так далее, ну а кавычки сгодятся для всяких глупостей, как обычно.
Она нашла Лоика лежащим в траве на лугу, где была могила, или, выражаясь высоким стилем Люс, печальный могильный холм, под которым покоился Жан. Она молча села рядом с Лоиком, потому что у того был вид человека, который нуждался в тишине и который не потерпел бы постороннего вмешательства: отвернув лицо, он закрыл его руками. Впрочем, Диане не хотелось что-либо говорить или просто подавать голос, чтобы быть узнанной: она надушилась своими обычными великолепными духами, что заметил даже Фердинан за обедом. "Горячая дамочка"... Она умирала от желания рассказать об этом Лоику, ее буквально распирало. И для того, чтобы вместе посмеяться над этим комплиментом, таким забавным, и чтобы эпатировать его. Боже мой, в шестьдесят лет разбудить эротические чувства у невежественного крестьянина! Ну и дела! Она хотела поделиться этим с Лоиком... И она хотела, чтобы ее рассказ вышел забавным, острым, ироничным.
- Лоик! Я должна была сказать вам... но из-за этого дикого смеха так и не случилось подходящего момента. Боже мой! Как вспомню бедного Брюно!..
Как представлю себе, что он разучился произносить "р", "к", "т" и так далее. Надо сказать, что после потери своих пуловеров, любовницы, утратить еще и способность произносить согласные - это было бы слишком жестоким ударом!.. Слишком!
- Что значит "потери любовницы"?
- А разве вам не кажется, что Люс слишком часто заглядывается на красавчика Мориса?
Лоик вздохнул и снова чуть не попал в западню. Одним своим молчанием он чуть не подтвердил возможность существования этой связи, а ему почему-то не хотелось этого делать. Он думал, что позже, в Париже, именно эти воспоминания сделают жизнь Люс Адер более приятной, именно об этих событиях она будет вспоминать с теплотой. И возможно, она хотела бы, чтобы они остались в тайне.
Нависнув над ним, Диана продолжала:
- Нужно сказать, что здешние мужчины очень и очень галантны!
- Вы находите?
Лоик удивился. Кроме Мориса, помешанного на Люс, он не заметил никого особенного.
- Ну разумеется! Этот.
- Ну разумеется! Этот... этот... этот... сегодняшний жнец... такой...
Фердинан... ну, высокий, толстый, понимаете, о ком я говорю? С усами...
- Я прекрасно представляю себе Фердинана, - сказал Лоик. - Мы даже отлично поработали с ним сегодня.
- Ну так вот, представьте себе, что этот самый Фердинан сказал мне... - Она остановилась и рассмеялась. - Он сказал мне... Ах нет! Я не могу...
- Ну же! Диана!
- Я спросила у него, что они делают зимой в деревне. Ну а он сказал мне... он сказал мне... Ах нет! Это слишком экстравагантно!
- Да что же он вам такого сказал?
- Он ответил мне: "Нет, время быстро бежит, особенно когда у тебя в постели горячая дамочка, вроде вас!"
Выпалив эту фразу, Диана затаила дыхание, готовая рассмеяться следом за Лоиком. Но тот не смеялся.
- Ну и что? - сказал он. - Что в этом такого забавного?
- Ну что вы!.. Что вы, Лоик! Ведь он это мне сказал как комплимент!
Разве это не чушь?
- Конечно, нет! Почему чушь, Диана? Разве у вас холодные ноги? - Внезапно голос Лоика стал необыкновенно нежным. - Нет, просто у этого мужчины есть нюх, вот и все! И обаяние: должен вам сказать, что, если бы я был женщиной, - в голосе Лоика абсолютно не было ничего гомосексуального, - если бы я был женщиной, то этот Фердинан мне бы наверняка понравился!
И они затихли, вслед за затихшими птицами, и ветром, и солнцем, и днем.
На слишком светлом холсте летнего неба ласточки в полете рисовали черным мелом своих силуэтов фигуры, символы, загадочные ребусы, но, разочарованные людской непонятливостью, бросали это занятие и выстраивались в прямую линию, сложив крылья и закрыв глаза: слишком высоко для людей или слишком низко, во всяком случае, слишком быстро... И слишком близко от препятствия, чтобы можно было заметить, как они уворачивались от него в последнюю секунду со столь же желанной, сколь и смертельно опасной непринужденностью.
Застав своих старших спутников в таком дружелюбном настроении, Брюно не замедлил воспользоваться этим. Казалось, он никоим образом не держал зла на Лоика, которому было немного стыдно за свой уход.
- Я очень рад, что вы так по-дружески общаетесь, - сказал он без видимой иронии. - Это позволяет мне попросить вас об одной услуге.
Лоик и Диана с изумлением посмотрели на него, потому что чаще всего он облекал свои желания в форму приказов, по крайней мере он выдавал их за объективную необходимость, от которой нельзя увильнуть, как от смены времен года.
- Я не видел Люс уже целых три дня, - сказал он, изобразив на лице приветливость и любовь. - И подумал, что сегодня вечером вы, может быть, могли бы... э-э... может быть, вы были бы столь любезны, чтобы... э-э-э... поменяться комнатами... в общем, поменяться партнерами по комнате. Если бы вы согласились принять на ночь Лоика вместо Люс, Диана?
- Ну конечно же, - сказала обалдевшая Диана, прежде всего подумавшая о том, что Лоик и его забавные рассказы помогут ей лучше скоротать ночь, чем бедняжка Люс с ее огорченным видом, вздыхающая от угрызений совести... или от сожаления... кто знает!
Лоик же вовсе не был уверен, что этого хотела и Люс, но его отказ был бы грубостью по отношению к Диане или надо было быть садистом, чтобы объявить Брюно, что в его услугах больше не нуждаются.
- Конечно! - сказал он машинально. - Конечно! Но...
- Спасибо! - растроганно сказал Брюно и исчез.