Тогда благоразумный брат сейчас же поступил, как почитал за лучшее: он взял страстного прямо от ворот "ограждения", где с тем произошёл спасительный перелом, и увёл его из города в пустыню и "тако приобрёл себе брата своего".
Видев же безумную страстность несчастного, благоразумный брат и в пустыне не оставил его на жертву его собственной воле, а заключил его в тесную пещерку, где тот через малое время много преуспел и скончался.
8) Апреля 15. Два монаха, живя вместе, вдруг оба наскучили одиночеством и пошли в город. Там они сейчас же взяли себе двух женщин и устроились так, чтобы жить с этими подружиями, а обеты свои оставили. Но скоро они увидали, что жить с женщинами совсем не так легко, как они ожидали, а что это довольно хлопотливо, что женщины требуют себе того и другого, и по добру хороших внушений не слушаются, а надо их много усовещивать и понуждать к покорности, а через то от совместного сожительства с ними получается не столько удовольствия и радостей, сколько беспрестанных досаждений. Монахи нашли, что им не совладать с семейным житьём, и опять сговорились друг с другом покинуть взятых женщин и убежали от них назад в монастырь и там рассказали про всё, что с ними было во время их блуждения, и принесли покаяние. Старшие их приняли и посадили в затвор и оставили каяться, а когда минуло время их наказания, то пришли на них посмотреть и увидели, что заключение оказало на них совершенно различное влияние: один согрешивший монах весь исхудал и истомился, а другой, напротив, был телом бодр и лицом весел. Спросили исхудавшего: "что тебе бысть?" Он отвечал: "Кость моя прильне к гортани, егда вспоминаю, что сотворих". Тогда спросили о том же бодрого, а тот отвечал: "Я все радуюсь, от какой беды меня Господь спас".
Старцы обсудили оба ответа и нашли, что "оба брата пришли равно в хорошее понятие".
9) Мая 1. Два брата, живучи в ските, занимались искусным рукоделием и один раз, наготовив работ, пошли оба в город, чтобы продать свои произведения. Тут они, как только вступили в городские ворота, сейчас же и разошлись в разные стороны; один пошёл в улицу, которая шла от ворот направо, а другой - в улицу, которая шла влево. И весь день они друг друга не видели. Когда же настало уговоренное время, чтоб им сойтись в условленном месте и идти назад в скит, брат, пошедший влево, сказал другому, пошедшему вправо:
- Знаешь ли, со мною случилось нечто такое, после чего я уже не могу идти назад в скит.
- Что же это такое с тобою случилось? - вопросил второй брат.
- А то, что когда мы с тобою расстались, то я встретил очень красивую женщину и поддался соблазнительному влечению, и вот мой обет целомудрия мною нарушен.
- Это очень дурно, - отвечал другой брат, - но уж если это случилось, то тем скорее должно тебе спешить отсюда в нашу пустыню.
- Нет, брат возлюбленный, - отвечал падший: - я уже не решусь теперь оскорбить наше чистое жилище своим присутствием.
Брат же, ходивший в улицу направо, ещё настойчивее звал его скорее идти в пустыню и сам тянул его за руку, но падший не шёл и отвечал:
- Нет, тебе самому будет тяжело со мною. Ты - чистый.
Тогда второй брат "помысли мало и отвеща":
- Не сокрушайся о том, что мне будет тяжело в твоём присутствии, ибо когда мы с тобою сегодня расстались и ты пошёл налево, а я понёс свои рукоделья направо, то со мною в правой стороне города случилось как раз то же самое, что случилось с тобой в левой.
Тогда первый брат ободрился и воскликнул:
- Значит, мы равны!
- Да, оба мы равны, ибо оба пали.
- Что же мы теперь сотворим далее?
- Пойдем оба, как равные, вместе в свой скит и оба вместе покаемся старцам.
- А что же нам будет от старцев?
- А уж что будет, то будет одинаково, что одному, то и другому. Не робей - перенесём вместе по заслугам нашим, а как я старше тебя, то верно мне сделают наказание строжайшее, а тебя, младшего, - накажут полегче.
Брат, ходивший влево, "умилился" и пошёл в скит.
Там с ними вышло, как говорил второй брат, который собственно не был грешен, но только сказал на себя грех для того, чтобы поддержать дух падшего брата, и тем не допустил его до отчаяния.
10) Мая 21. Один брат вышел из скита на реку, чтобы почерпнуть воды, и вдруг заметил там на берегу "жену перущу ризы", то есть прачку, моющую одежды, и "прилучися брату пасти с нею". По совершении же этого греха, брат зачерпнул воды и понёс водонос в скит свой, но его облепили бесы и стали кричать ему в уши: "Чего идёшь в скит! Тебе там теперь уж не место; оставайся теперь с прачкой!"
Брат этим очень смутился, но сейчас же понял, что бесы этак хотят совсем отбить его от пути спасения, и сказал:
- Чего вы ко мне вяжетесь и для чего мне досаждаете! Я не хочу отчаиваться.
И с тем он пришёл в свою келью и "безмолвствовал", но согрешение его открылось одному старцу. Тогда брат покаялся и рассказал, что он скрывал свой грех, боясь, как бы не впасть в отчаяние. Старец похвалил его "рассуждение".
11) Мая 24. Один старец, проведя всю жизнь в ските, пошёл раз в Александрию продать своё рукоделие и там увидел, как один монах входит в корчму. Пустынник сел против двери, в которую вошёл александрийский монах, и стал дожидаться, пока тот выйдет. Когда же монах через некоторое время показался на пороге, скитник бросился к нему, обхватил его руками и, удерживая его, стал говорить:
- Что ты, несчастный, делаешь! Или ты не ведаешь, что носишь ангельский чин! Зачем же ты лезешь во вражьи сети, для чего входишь в корчемницу, где сходятся неподобные мужи и женщины! Молю тебя, беги к нам в пустыню, - там ты спасёшься.
Молодой же городской монах отвёл руки скитника и сказал ему:
- Иди себе, калугере, - Бог ничего не ищет, кроме чистого сердца.
Старец "воздвиг руки к небу" и сказал: "Я в пустыне не стяжал чистого сердца, а сей ходящий в корчемницы стяжал".
13) Июня 3. Встретил отец Пафнутий в пустыне нагого человека, закрывавшегося своими волосами, и стал его расспрашивать об его прежнем житье. Нагой человек сказал, что он жил сначала в монастыре и был ткачом, но наконец ему не понравилось жить в монастыре, а вздумалось, что лучше жить одному: "я так и сделал, и стал работать и жил очень хорошо"; но это шло только "пока позавидовал мне дьявол. Попросила меня одна черноризица устроить ей полотно. Я сделал. Она попросила устроить другое. Я сделал и другое, и яко уже свычай ми бысть с нею и час с часу дерзновение большее, то она заченши родила беззаконие". Тогда нашло на него раскаяние, и он, бросив черноризицу, бежал в пустыню, где Пафнутий и встретил его нагого.
Пафнутий с ним разговорился и спросил:
- Что же, я думаю, сначала-то тебе здесь и тяжело было?
- "Вельми изнемогах, - отвечал нагой, - и лежах в пещере в тузе и в страсти". - Опять хотелось ему возвратиться "к черноризице", но "пришёл некий муж, как бы ножом изрезал всю мою утробу, очистил её и опять вложил, и руками замазал, - и с той поры туга и страсть остависта мя".
13) Июня 20. Жил в дальней пустыне один благочестивый старец и имел близкую родственницу, оставшуюся в мире. Долго они не видались, но вдруг этой женщине как-то соскучилось и захотелось сходить навестить своего родственника. При этом женщина не имела никакого дурного умысла, а только хотела узнать чисто по-родственному: жив ли пустынник, или он уже умер; если же он жив, то она хотела побеседовать с ним о божественном и чем-нибудь послужить ему по силам своим. Плутала она долго по пустыне, пока встретила "камиларя", или пастуха, который пас верблюдов. Женщина рассказала ему, кого она ищет. Пастух верблюжий знал пустынника и показал ей, как найти его пещерку, которая была тут же неподалеку. Женщина разыскала своего родственника. Он её уже не мог узнать, но она сказала ему, что "сродница твоя есмь". Тогда пустынник её принял.