Из библиотеки выбежала встревоженная Джил, но миссис Спотсворт успокоила ее:
-- Ничего, милочка, она просто разволновалась. Но может быть, вы занесете ее в мою комнату, если идете наверх? Это вас не слишком затруднит?
-- Нисколько, -- холодно ответила Джил. И вышла из комнаты с Помоной на руках.
А Билл приблизился к миссис Спотсворт.
-- Потанцуем? -- предложил он.
Миссис Спотсворт удивилась. Только что в саду на скамейке, в особенности после пропажи подвески, ей показалось, что хозяин дома настроен на довольно байронический лад. И вдруг этот неожиданный дух веселья -- откуда что берется?
-- Вы хотите танцевать?
-- Да. С вами, -- ответил Билл, вкладывая в свои слова весь спектр придворных интонаций эпохи Стюартов. -- Это будет совсем как когда-то в Каннах.
Миссис Спотсворт была женщина проницательная. Она, конечно, заметила, что в дальнем конце комнаты прячется капитан Биггар, и сообразила, что появилась отличная возможность разбудить в нем спящего зверя, который спит, по ее понятиям, как-то уж слишком крепко. Что мешает Белому Охотнику развернуться в роли страстного обожателя, она не знала, зато ей было хорошо известно, что самое верное средство раскочегарить заленившегося поклонника -- это продемонстрировать ему, как любимая женщина отплясывает в объятиях другого, тем более такого красавчика, как Вильям, граф Рочестер.
-- О да, давайте! -- весело откликнулась миссис Спотсворт, вся загоревшись. -- Как живо я помню те дни! Лорд Рочестер танцует восхитительно, -- объяснила она капитану Биггару, она же понимала, как ему обидно было бы, если бы эта достоверная новость прошла мимо его ушей. -- Обожаю танцевать. Единственное оставшееся на свете безгрешное удовольствие.
-- Еще бы! -- подхватил Билл с таким же энтузиазмом. -- Старый чарльстон... Вы помните его?
-- Неужели нет!
-- Поставьте пластинку с чарльстоном, Дживс.
-- Очень хорошо, милорд.
Когда Джил, доставив Помону в спальню миссис Спотсворт, возвратилась в гостиную, там были только Билл, Дживс и миссис Спотсворт, ибо капитан Биггар, не в силах выдержать представившегося ему зрелища, сбежал через стеклянную дверь в немую ночь.
Что он сам же и задумал это возмутительное представление, эту смесь непристойностей французской революционной карманьолы с наиболее рискованными чертами туземных плясок, которые он наблюдал в Экваториальной Африке, отнюдь не развеивало мрак его души. У лягушек на лужайке, по которой он прохаживался со свирепым выражением на лице, сложилось впечатление, будто с неба на них сыплются ботинки одиннадцатого размера.
Отрицательное мнение о чарльстоне в исполнении хозяина дома и любимой женщины капитана Биггара разделяла и Джил. Наблюдая с порога за танцующими, она чувствовала, как у нее в душе поднимается та же дурнота, что испытал и Белый Охотник, выслушивавший обмен любезностями на садовой скамейке. Возможно, в том, как вел себя Билл, и не было настоящего состава преступления, но какие-то полицейские меры, она считала, необходимо было принять немедленно. Против таких вещей должен быть закон.
Невозможно описать словами танец чарльстон, как его исполняли, с одной стороны, женщина, обожающая танцевать чарльстон и разошедшаяся вовсю, а с другой -- молодой человек, вознамерившийся во что бы то ни стало так растрясти свою даму, чтобы из глубин ее существа выкатилась бриллиантовая подвеска, где-то там застрявшая. Достаточно, наверно, будет сказать, что если бы в это время в комнату случайно зашел майор Фробишер, ему бы сразу вспомнились добрые старые времена в Смирне, или в Яффе, или в Стамбуле, а может, в Багдаде. Миссис Спотсворт он бы, к ее выгоде, сравнил с супругой греческого консула, а Билла одобрительно похлопал бы по спине и признал бы, что тот выкаблучивается не хуже, а может, и лучше его самого.
Из библиотеки пришли Рори и Моника и не скрыли своего изумления.
-- Боже милосердный! ? проговорила Моника.
-- Старина Билл лихо кромсает ковер каблуками, а? -- заметил Рори. ? Пошли, моя красавица, вольемся в толпу ликующих.
Он обхватил жену за талию, и сцена стала массовой.
Джил, не в силах более выносить это возмутительное зрелище, повернулась и вышла. По пути к себе в комнату она довольно плохо думала о своем женихе. Девушке с идеалами всегда неприятно убедиться в том, что она связала свою судьбу с повесой, но теперь она убедилась, что Вильям, граф Рочестер, -просто-напросто развратник, у которого могли бы еще пройти курс заочного обучения Казанова, и Дон Жуан, и самые грубые древнеримские императоры.
-- Я когда танцую, -- произнесла миссис Спотсворт, которая тоже лихо кромсала ковер, -- то ног под собой вообще не чувствую.
Моника поморщилась:
-- Если бы вы танцевали с Рори, вы бы свои ноги очень даже чувствовали. Он то вспрыгнет тебе на ногу, то соскочит, хоть бы уж что-нибудь одно.
-- Ох! -- вдруг вскрикнула миссис Спотсворт: Билл только что приподнял ее и с размаху поставил обратно на пол с такой силой, что майор Фробишер наверняка пришел бы в восторг. Теперь она стояла и терла бок. -- Я, кажется, что-то растянула, -- сказала она и проковыляла к креслу.
-- Не удивительно, -- отозвалась Моника, -- когда Билл так разошелся.
-- Ой, надеюсь, это просто растяжение, а не мой старый радикулит. Он меня ужасно мучает, особенно если я оказываюсь в сыром помещении.
Трудно поверить, но Рори не сказал ей на это: "Как в Рочестер-Эбби, а?" -и не произнес вслед за этим свою любимую остроту насчет протекающей зимой крыши. Он наклонился и рассматривал какой-то предмет на полу.
-- Эге, -- проговорил Рори. -- Это что такое? Это ведь ваша подвеска, миссис Спотсворт?
-- О, спасибо, -- сказала миссис Спотсворт. -- Да, это моя. Наверно, закатилась за... Оххх! -- Она не договорила и снова скрючилась от боли.
-- Вам надо немедленно лечь в постель, Розалинда, -- захлопотала над ней Моника.
-- Да, наверно.
-- С хорошей горячей грелкой.
-- Да.
-- Рори поможет вам подняться по лестнице.
-- С удовольствием, -- сказал Рори. -- Интересно, почему это всегда говорят: "Хорошая горячая грелка"? Мы в "Харридже" говорим наоборот: "Отвратительная горячая грелка". Современные электрические одеяла, которые имеются у нас в продаже, делают водяную грелку анахронизмом. С тремя переключениями: "Осенняя бодрость", "Весеннее солнышко" и "Мэй Вест".
Они медленно двинулись к двери. Миссис Спотсворт тяжело опиралась на его руку. Как только они скрылись за дверью, Билл, провожавший их безумным взглядом, вскинул руки в жесте полного отчаяния:
-- Дживс!
-- Да, милорд?
-- Это конец.
-- Да, милорд.
-- Она улизнула в нору.
-- Да, милорд.
-- Вместе со своей подвеской.
-- Да, милорд.
-- Так что если вы не сможете ничего предложить, чтобы выманить ее из комнаты, -- мы погибли. Можете вы что-нибудь предложить?
-- В данную минуту нет, милорд.
-- Я так и думал. Вы же всего лишь смертный человек, а тут задача вне... этого самого... как это говорится, Дживс?
-- Вне пределов человеческих возможностей, милорд.
-- Вот именно. Знаете, что я собираюсь сейчас сделать?
-- Нет, милорд.
-- Лечь спать, вот что. Лягу спать и постараюсь заснуть и забыть. Правда, заснуть мне, конечно, не удастся, где там, у меня каждый нерв торчит наружу и кончики завиваются.
-- Возможно, если ваше сиятельство попробуете считать овец...
-- Думаете, подействует?
-- Это широко признанное средство, милорд.
-- Гм... -- Билл задумался. -- Ну что ж, можно попытаться. Покойной ночи, Дживс.
-- Покойной ночи, милорд.