Появились записки КГБ, постановления ЦК, статьи высокопоставленны лиц, которые громили "русский шовинизм", русский национализм, "патриархальщину" с классовых, марксистских, интернациональных позиций (почти все они, оставшиеся у различных рулей управления, громят ныне оный с позиций общечеловеческих ценностей, включенности в мировую цивилизацию, приспособленности к мировому сообществу). Поражаюсь, сколь великую титаническую работу по просвещению, образованию, ознакомлению с Великой историей и Культурой России провел тогда Илья Глазунов. Удивляюсь, как он остался на поверхности общественной жизни. Он приобщал к высоким национальным ценностям общественных и государственных деятелецй, писателей и ученых, дипломатов и военных, студентов и профессоров. А его подлинный, великий подвиг по созданию Всероссийской Академии Художеств, очага, где готовится новое реалистическое поколение молодых русских художников - мы не переоценим.
Наверное, не всегда он был сдержан, не всегда точен, не всегда мог привести всю полноту аргументов, ибо многие из них можно было трактовать тогдашней идеологией и правом, как анти(советские, государственные). Его умственыный напор не все могли выдержать, приводимые им факты ошеломляли, иногда вызывали отпор, но поражали одних новизной, других исторической обоснованностью, третьих логикой доказательства или неизвестности.
Илья Сергеевич - один из самых образованных людей нашего времени. Он боролся с исторической неправдой, с идеологией фальсификации, с раздутой неприкасаемостью лживых исторических и культурных авторитетов.
Его клеймили, высмеивали, придумывали ярлыки, обзывали имитатором и даже агентом. Сколько раз пускали гаденькие слухи. Вот и иконы-то вытаскивает из храмов, продает, деньги копит. Потом выясняется, что он в 60-е годы собирал их на свалках, чердаках, заброшенных амбарах, посути спасал, раставрировал и нынче передает их в Академию, в храмы.
Люди перестали верить об этом, тогда объявили его казенным, дворцовым художником: пишет высокопоставленных особ. Это Илья-то Сергеевич казенный? Да любая власть хотела бы иметь такого художника при ноге. Но он-то художник России. Если он писал правителя, то писал и воина, если было "высокое", лицо, то был и самый простой, человеческий облик русского человека. Ибо художник свидетель у истории и в радуге его свидетельств могут быть все цвета и лица.
Его поездки за границу стали притчей во языцех: "Ездит, пишет титулованных и коронованных особ (королей, принцев, премьеров), и там останется". А он создавал облик шведского короля и конутур вьетнамского крестьянина, великого олимпийца Самаранча и никарагуанского повстанца, Индиру Ганди и кубинского рыбака. Ныне те, кто говорил, что Илья останется за рубежом, живет вне России, а Глазунов тут. Он служит ей. Служит неусыпно, неукоснительно, ежечасно. Его творчество особый предмет для разговора. Но никто из нас, современников, не забудет шумную и первую выставку на Фестивале молодежи в 1967 году, ни его иллюстрации к Ф. Достоевскому, ни граничащие со скандалом выставки в Московском манеже.
Все мы знали, что организовать выставку русской по духу, по отражению живописи почти невозможно. Но И. С. Глазунов ставит перед собой недостижимые цели. Ставит и добивается их исполнения.
Помню 1966 год. Кто мог подумать о выставке в Манеже известного, но отрицательного по реакции художннка. Правда она планираваласьне во всем Манеже, а в его части, с тыльной стороны. Илья Сергеевич пригласил. Когда я пришел, в Манеж уже было не пробиться. Стояла конная милиция, десятка два иностранных корреспондентов и сотни три разъяренных зрителей. "Выставка закрыта. Расходитесь!". Пользуюсь своим журналистским удостоверением, проникаю в Манеж. "В чем дело, Илья?" - "Не разрешают! Не соответствует принципам.
"И не позволим! Не позволим осквернять социалистическое искусство!" - перебивает его какая-то руководящая дама, соответствующего типа. Ну, на каждую даму есть другая дама. Тихо подхожу к телефону, дозваниваюсь до первого секретаря ЦК комсомола Павлова, говорю, что собрались сотни людей, иностранцы (это, знаю, действует магически). Павлов говорит: "Стой у телефона. Звоню Фурцевой!" Через три минуты: "Все, выехал ее зам Кузнецов. Выставку откроют". Еще через пять минут (Ну и темп!) появляется запыхавшийся Кузнецов, зло посмотрел на даму, бросил в пространство: "Третью и пятую картину убрать. Выставку открыть!" Толпа ввалилась в салон. Илья тихо пожал руку: "Спасибо. Так вот всегда с моими картинами."
Да, так было всегда, когда он утверждал дело России, ее искусства, ее истории, которые он постигал с детства, утверждал всегда.
Собственно, об этом и книга. Любящий человек всегда видит в любимом больше хорошего, чем равнодушный. Любовь и есть познание. Поэтому так беспредельна красота, высота, одухотворенность, которые видит Илья Сергеевич в России, ее людях, ее природе. Родина для него светлая, единственная, великая и хочет поделиться истоками постижения их, своими открытиями, раскрыть путь движения сердца сына Отечества. "Дорога к тебе" называлась та его первая книга, которую мы начинали печатать в "Молодой Гвардии". Это было первое панорамное осмысление места Художника в жизни, в Отечестве. И вот "Россия распятая". Честно говоря, мне не очень нравится это название. Мне кажется, оно не включает все что хочет сказать Художник, все то, о чем он повествует. Да тут есть и рассказ о великой беде, о трагедии, о смерти. Но тут и восхищение апостолами Правды, в России, представление сокровищ Отечества, тут начертаны предначертания будущего Воскрещения. Но будем думать, что это только первая часть.
Пронзительные по искренности страницы ждут читателя, глубокомудрые размышления, изящные и грустные картины природы и городского пейзажа. И постоянно пульсирующая мысль. Многие найдут для себя, своего ума, своего сердца пристанище, а тот, кто не найдет его, вступит на поле полемики. Ну что ж, на земле нет полного согласия. Но пусть это битва, в которой можно будет услышать друг друга. Ведь и мы, публикуя "Россию распятую", далеко не во всем согласны с автором, оставляем пространство для раздумья, спора, другого мнения. И пусть внимание и пытливость, желание постичь судьбу отечества, любовь - будут Вашими первыми путеводителями по книге И. С. Глазунова.
Главныи редактор "Роман-газеты"
Валерий ГАНИЧЕВ
РОССИЯ РАСПЯТАЯ. КНИГА ПЕРВАЯ
Посвящается памяти моих погибших родителей, родных и близких.
После распятия следовало Воскресение.
УВЕРТЮРА
Когда я сегодня вспоминаю свое детство, то мне кажется, что это было так давно, словно все это происходило не со мной, а с кем-то другим. Почти все, кто мог бы мне рассказать о нем и кого я любил, давно умерли. Безжалостное время уничтожило многие документы и свидетельства той, словно не моей, жизни.
Единственное, что у меня осталось, - мой город, в котором я родился и вырос. Великий город Санкт-Петербург! А ныне Москва - где я живу и работаю...
Несравненный по своей красоте, прямой как стрела "проспект веротерпимости" Невский, как когда-то его называли иностранцы из-за прекрасных по архитектуре храмов, принадлежавших людям разных вероисповеданий, самые великолепные в мире по своей гармонии и строгой изысканности ансамбли дворцов и старинных парков, где в густой листве скрыты мраморные боги Эллады и Рима, кварталы наемных домов, где жили униженные и оскорбленные, воспетые огненным гением провидца Достоевского, напоенные ветром балтийского приморья и криком одиноких чаек бескрайние гранитные набережные, о которые разбиваются холодные невские волны.