За окном шел дождь, барабанил по подоконнику, редкие машины шуршали шинами по мокрой брусчатке. В окнах домов напротив за шторами горел свет. Небольшую пачку почты, скопившуюся за месяц моего отсутствия, я захватил из офиса на квартиру и быстро просмотрел - это были в основном каталоги, рекламные проспекты, счета. Сюда, на квартиру, корреспонденции я почти не получал, не хотел тиражировать адрес и телефон. Правда, чтоб не смущать консьержку, - как так: жилец не получает никакой почты?! - выписал несколько никчемных рекламных изданий. И сейчас, вскрыв конверты, оторвал и сжег ту их сторону, где были напечатаны адрес и фамилия; сами буклеты, даже не полистав, отложил в кучу других, пришедших на офис, чтобы утром по дороге на работу вышвырнуть в мусорный бак...
Библиотека моя здесь была небогатой - две книжные полки: три детектива в мягкой обложке - карманное издание, которые еще не прочитал (обычно, прочитав, выбрасывал), а основное - справочники, атласы. Через десять минут я уже выписал на листок бумаги парижские православные церкви: 91, рю Лекурб, Храм Покрова Пресвятой Богородицы и Преподобного Серафима Саровского; 12, рю Дарю, Свято-Александро-Невский собор; 19, рю Клод Лорран, Храм Всех Святых в Земле Российстей Просиявших и еще несколько.
Поездить по церквям, конечно, придется не один раз, возможно, не одну неделю. В субботы и воскресения на литургии - утренние и вечерние...
На Кнорре я наткнулся спустя пять недель после моего возвращения из Москвы, объездив по несколько раз все храмы. Случилось это в воскресенье в Храме Всех Святых в Земле Российстей Просиявших. Было теплое солнечное весеннее утро. Я приехал минут за пятнадцать до начала службы, чтоб удобнее в сторонке припарковать свой служебный "рено" и ждать в который раз возможного появления Кнорре. Прихожане прибывали все по-воскресному одетые, кто в одиночку, кто парами, в основном люди, кому за пятьдесят. Но в общем-то народу не густо, да и откуда ему взяться, русская прежде полноводная река во Франции мелела из десятилетия в десятилетие, прибытка почти не было...
Кнорре приехал на "пежо", покрашенном в серый металлик. Я сразу узнал его по фотографии, в которую всматривался неоднократно, чтоб запомнить. "Он"! - вспыхнуло, как обожгло, едва тот вышел из машины вместе с нарядненькой девочкой лет двенадцати: невысокий, в коричневом твидовом костюме, плотный, крупная голова, черты лица - лоб, нос, рот - не размазаны, а рельефны, низкий с глубокой проседью ежик волос. Проследовал с девочкой в церковь. Я быстро перегнал свой "рено", поставил рядом с машиной Кнорре, благо, место нашлось. Войдя в полумрак храма, я отыскал глазами Кнорре, встал так, чтоб поближе к выходу, делал все, что остальные: возжег тоненькую свечку, перекрестился. Литургия началась, но я мало что слышал - напряженно думал о своем, слишком крупно поставил и был как под гипнозом, не допуская сомнений в успехе...
Перед самым концом службы я удалился раньше всех, сел в машину, несколько раз качнул педалью акселератора, затем вышел, поднял капот и сделал вид, что копаюсь в двигателе, из-под руки наблюдая за выходившими прихожанами.
- Что случилось, месье? - услышал я рядом чуть хрипловатый, но приятный баритон.
- Да, вот не заводится. А я в этом деле профан. Может быть окажете любезность, если, конечно, ваши познания хоть чуток выше моих, - прием банальный, но зато без лишнего мудрствования.
- Давайте попробуем, - сказал Кнорре. Мы стояли лицом друг к другу, как бы совершая взглядами знакомство. Потом он увидел лежавшую у меня в салоне газету "Известия", удивленно взглянул на меня, спросил:
- Читает по-русски?
- Я москвич.
- Очень приятно, - сказал он на хорошем русском.
- Мне тоже, - из вежливости произнес я.
- Натали, дружок, если хочешь, сядь в машину, я попробую помочь месье, - обратился Кнорре к девочке.
- Мерси, я лучше погуляю на солнце, - ответила по-русски девочка.
- Дочь? - спросил я.
- Не моя, кузины, - Кнорре мял в крупной мясистой руке ключи от своей машины, висевшие на белом выпуклом пластмассовом брелке в виде сердечка размером с пятак. Заметив мой взгляд, он слегка сдавил пальцами сердечко и из его оконечности, из маленькой дырочки, ударил сильный малинового цвета луч.
- Забавная штучка, - искренне удивился я. - Батарейка и миниатюрная лампочка?
- Нет, светодиод. Удобно в темноте, когда надо вставить ключ в замок двигателя, - Кнорре протянул мне брелок.
Я несколько раз с любопытством сжал пальцами щечки сердечка, луч вспыхивал и гас. На сердечке была зеленая надпись "Орион". Я вспомнил: название фирмы Кнорре! Спросил:
- А где можно купить такой брелок? Прекрасный сувенир для моих московских друзей!
- Нигде, - улыбнулся Кнорре. - Это делают немцы для моей фирмы, дарю, когда знакомлюсь с клиентами. По-немецки эта, как вы изволили заметить "штучка" называется Schllussellicht, "ключечный свет", так что ли.
- Готов стать клиентом вашей фирмы ради такого сувенира, - засмеялся я.
- Милости прошу, - Кнорре достал бумажник и извлек оттуда визитную карточку.
Я сделал то же самое. Прочитав мою визитную карточку, Кнорре произнес:
- О! Да вы действительно возможный клиент!.. Рад был познакомиться... Ну, что ж, займемся вашей машиной...
Через пять минут Кнорре завел двигатель моего "рено" и вытерев ладонь о ладонь, объявил:
- Вы просто залили свечи. Теперь все в порядке, - прислушался он, как спокойно на холостых оборотах работает мотор.
- Большое спасибо, месье Кнорре. И простите, что отнял у вас время, Натали, наверное, уже томится - посмотрел я на одиноко стоявшую девочку.
- Ничего. Пожалуйста. Рад буду продолжить знакомство.
Мы вежливо попрощались.
- Натали! - позвал Кнорре.
Девочка подбежала, уселась в машину и они укатили...
Я не стал форсировать события, терпеливо ждал. Однажды с утренней почтой получил довольно объемистый каталог фирмы "Орион" - прекрасно изданный, на плотной белоснежной мелованной бумаге, с цветными, абсолютно натурального цвета фотографиями образцов продукции, уже известный мне набор: умывальные раковины-тюльпаны, биде, облицовочная плитка и прочее. И, разумеется, ни слова о лаборатории с ноу-хау. "Ладно, подождем еще, подумал я, - звонить пока не буду, но чтоб сучить покрепче ниточку, отправлю официально-благодарственное письмо, буквально две-три строчки". Так и сделал. Через неделю Кнорре позвонил. Я еще раз поблагодарил его за каталог, пообещал переправить его в Москву знакомому из торгово-посреднического объединения, может быть, проявят интерес, поскольку изделия фирмы Кнорре - это для России нынче дефицит.
- Месье Перфильев, - сказал он, - не исключено, что мне придется съездить по делам в Россию. Предварительно хотел бы с вами посоветоваться. Может быть пообедаем вместе? Я приглашаю. Скажем завтра.
- Готов быть вам полезен, - ответил я.
- Есть симпатичный ресторанчик "Куропатка". Вы откуда будете ехать?
- От метро "Опера".
- От "Опера" вам надо миновать две станции и выйти на Сентье. Жду вас в два. Устраивает это время?
- Вполне, - ответил я...
"Куропатка" была действительно симпатичным и уютным местом. При входе неожиданно встречала живая коза на постаменте, над дверью в туалет голова тигра, на стенах охотничьи ружья, чучела птиц и зверей. В зале сумеречно, стояли лампы-бутылки с колпачками-абажурами из какого-то красного материала, похожего на рогожку. Мы сели за столик у окна.