Шуркина спутница рассмеялась неожиданно низким голосом, словно бы синичка вдруг крякнула по-утиному:
- Не бабушка, это точно. А вообще-то полностью я называюсь Ариадной.
Она была совсем не красива. Выпуклый рахитичный лобик со временем сделается тяжелым, но пока он дополнял детский облик и вполне мог зваться невинным челом. Бледная девочка в компании взрослых. А странно низкий голос еще и усиливал контраст.
- А, вот это понятнее. Какая-то Ариадна что-то делала, не помню. Мужику подмахивала. В древнем Египте.
Всё Женька помнит, но прикидывается.
- Не в Египте, а в Греции, - серьезно возразила Ариадна. - Дело было в лабиринте на Крите.
- Самое важное, что дело - было! А уж где - несущественно. На Крите значит, шито-крыто, что они делали в этом лабиринте. Чего делают с девочками, когда папы с мамой нет дома.
- Этого она еще не знает, - рискнул сказать Шурка.
- Но, надеюсь, догадывается, - брякнул и Филя в своей черед.
Все разговоры об одном. Местный стиль требует говорить не прямо, а намеками. И это вдохновляет еще больше, чем прямое порнословие.
Герой привык к своим ребятам, но такие разговоры ему скучны. К счастью, его и не подначивают: как не пристают любители к гроссмейстеру с предложением сгонять блиц.
- Теперь выпьем за наши желания! Как кто-то сказал: "Желаю - значит, живу!" - вступил снова Филя.
- "Думаю - значит, живу" - поправил Боря. - Декарт сказал. Cogito ergo sum.
- По-моему, он слишком умный! Среди нас затесался высоколобый. Уж не закончил ли он какой-нибудь ветеринарный техникум?! - возопил Женька, сам успевший защитить даже докторскую, прежде чем ушел в бизнес.
- Нет-нет, Боря не такой, - вступился Филя. - Мы тут все настоящие мужики, никто больше четырех классов не превысил!
Филя в доктора не успел, застрял в свое время в кандидатах.
До Бори дошло, что ребята шутят, и он только хмуро отмахнулся.
- Пока живу - желаю, - повторил Филя. - И всем желаю - желать. За это и выпьем.
- А женщины желают танцевать! - объявила Света. - С теми, кто не жрать сюда пришел.
- Потому что жрать у тебя, как всегда, нечего, вот танцами и прикрываешься! - закричал Женька.
- Нечего жрать! - поддержал и объевшийся Шурка. - Ну совсем нечего.
Отяжелевшая публика выбиралась из-за стола. Потянулись танцы.
Под медленную музыку партнеры висели подруга на друге, не в такт переставляя ноги. Герой выделил взглядом малокровную маленькую Арину - ее в общей манере вытанцовывал Женька. Оттеснил, значит, Шурку, который постарался, привел девочку в компанию.
Шурка между тем точно так же обжимал под предлогом танца мечтательную Томку, Женькину жену, - но обмен был явно неравноценен. Хоть Шурка и старался как можно нагляднее изображать себя сексуальным маньяком, все равно ясно было, что он не сам получает удовольствие, но наивно пытается досадить Женьке. А Женька ничуть не досаждался - он наслаждался пальпацией прелестей юной Арины, которая и в столь тесном общении сохраняла ореол невинности вокруг волнующе рахитичного бледного ее чела.
Подошел нетанцующий Боря.
- Обезьянник, - кивнул он на обжимающиеся пары.
Почему-то соглашаться с Борей не захотелось. Но и спорить было лень. Герой лишь дернул плечом.
- Прочитал - мое? - Боря не решился обозначить жанр своего сочинения.
- Да.
Можно было бы сразу выдать рецензию, но Герой нарочно не пускался в комментарии, вынуждая Борю расспрашивать дальше. Ведь тот, кто просит отзыва, невольно ставит себя в зависимую позицию.
- Ну и как тебе?
- Даже интересно, - снисходительно похвалил Герой. - Я, конечно, не большой знаток всей этой современной литературы, постсимволизм и сюрмодернизм, но не слышал, чтобы писали об идеях. Обычно о любви или убийствах, так я понимаю.
- Ну а сама идея? - не отставал Боря.
- Физикам, наверное, любопытно, а всем прочим - не знаю.
Объяснять Боре, что отказаться от блестящего открытия - полнейшая глупость, Герой не захотел. Боря начнет скучно спорить, а Герой не хотел спорить, потому что пришлось бы невольно выдать свои мечты - о научных доблестях, о всемирной славе.
В музыке наступила пауза, что должно было означать перетасовку пар. И точно, за спиной раздался низкий голос, так мало подходящий к детской внешности:
- А вы почему не танцуете?
Очень оказалось кстати, чтобы отвязаться от Бори:
- Бывает, и танцую, - снизошел он, не выдавая своего интереса к этой странной девице.
- Говорят, вы очень умеете. Даже Шурик сказал, хотя он никого не признает, кроме себя.
- Обо мне вечно что-то говорят, - отозвался он неопределенно.
- Да, говорят как-то особенно, - не сбивалась она.
И вдруг поспешно:
- Ой, пригласите меня скорей, а то опять этот трубадур полезет!
- Ладно, Боря, потом, - и Герой вдвинулся в толпу танцующих.
Герой старался не прижимать свою инициативную партнершу, но все равно поневоле натыкался на бедра ее и живот, и не мог не вообразить находящийся в центре золотой треугольник. Всегда волосы на треугольнике черные - в том числе и у блондинок, а тут он вдруг вообразил с чего-то, что у Арины треугольник золотой - рыжий. Хорошо, что он недавно разрядился по дороге, а то бы не удержался и похитил юную деву прямо посреди шумного бала!
- Почему - трубадур? - вспомнил он неожиданное определение, приложенное к Женьке.
- Ну как же: трубит все время. Громко и по-дурацки. - И она повторила медленно, в рассрочку: - Труба дур.
Герой подумал, что Арина говорит совершенно серьезно: понимает загадочное слово исключительно по созвучию. И даже не знает, что были какие-то трубадуры и менестрели.
Он замолчал и старался только избежать слишком тесных прижатий.
Но Арина старалась наоборот. Лицо ее было очень серьезно, выпуклое чело рахитичной девочки сверкало чистотой, и он подумал, что чувство юмора ей неведомо - что она доказала своим истолкованием слова "трубадур". И что с такой серьезностью она всегда идет прямо к цели.
И действительно, она посмотрела снизу вверх и сообщила как-то очень отчетливо, чтобы он не мог отшутиться:
- Знаете, я еще девушка. Так странно, правда? И говорят, что все зависит от первого мужчины: будет потом женщина счастливой или нет. Сказка про Спящую красавицу - она как раз об этом, только зашифровано по Фрейду. Надо чтобы разбудил прекрасный принц. Разбудил женщину.
Ее низкий голос и вибрировал, как у вакханки, - такой не подобает невинной деве.
Герой не отвечал, а она прижалась к нему так, что никуда не деться было от давления золотого треугольника. Счастье просто, что он недавно разрядился!
- Про вас как раз рассказывают. Вы можете это сделать - мне? Потому что мне уже пора наконец. И не думайте, мне уже восемнадцать, уголовный кодекс не запрещает.
Восемнадцать лет ей, наверное, уже стукнуло, это верно.
- Но если вы относитесь так серьезно к раскрытию своей женственности, почему бы вам не попробовать в первый раз с мужем? Или вообще по любви?
Пока не накатит, Герой всегда говорит иронично про все эти страсти-лежасти.
- Может быть, я кого-то полюблю, а умеет он плохо. Ведь бывает, правда? Кто-то в бильярд играет как бог, а кто-то и подставки мажет, только сукно кием портит.
Очень образно. Герой только улыбнулся, но промолчал.
- От такого начала вся любовь лопнет и останется след на всю жизнь. Моральная травма. В некоторых африканских племенах специальные жрецы это делали. Профессионалы.
Подковалась девушка по столь насущному вопросу.
- Не сейчас же я прошу. Давайте завтра. Я к вам в гости приду. Вы ведь один живете верно?
Все она про него проведала заранее.
- Нормальная услуга, как в африканском племени, - повторила она самый убедительный свой довод.