Приговорили к высшей мере - расстрелу. Это произошло 18 июня в Бресте, за четыре дня до начала войны.
Брызгалов подал ходатайство о помиловании. Началась война. Брызгалова в арестантском вагоне отправили на восток. Под Минском поезд попал под бомбы, вагон разнесло в щепы. Из заключенных уцелели немногие, в том числе и Брызгалов. Пользуясь ночной темнотой и паникой, он бежал, укрылся в какой-то деревне и дождался прихода гитлеровцев. Он явился к германскому офицеру - командиру танковой части, рассказал о себе и предложил свои услуги. Тот направил его в какой-то штаб. Гитлеровцы хорошенько допросили его, направили на подготовку и теперь, через год, выбросили с парашютом на советскую территорию с заданием собирать разведывательные данные в прифронтовой полосе. Приказано ему осесть в районном городке Бутове и ждать агента-посыльного.
- И все? - не скрывая усмешки, спросил Коваленко.
Фашисты иногда практиковали заброску парашютистов на нашу территорию с подобными заданиями, и изложенная Брызгаловым версия звучала более или менее правдоподобно. Скорее - менее...
- Зачем же вас выбросили так далеко от фронта? - спросил я. - Да еще в гражданской одежде? И с командировочным направлением на Урал.
Брызгалов неопределенно пожал плечами:
- Ошиблись, видать.
- Вы прыгнули, когда бомбили город?
- Да.
- А какие дела вас ожидали на Урале? - поинтересовался Коваленко.
Брызгалов оскалил в усмешке большие желтоватые зубы:
- Я туда и не собирался. Удостоверение это так, для отвода глаз, на всякий случай.
- А пятьдесят пять тысяч?
- Ну, это на расходы.
- Так много?
- Наших денег они не жалеют.
- Та-ак... - протянул Коваленко и вдруг резко скомандовал: Раздевайтесь!
В глазах предателя мелькнул страх. Он покачнулся, как от удара, и дрожащим голосом переспросил:
- Раздеваться? Сейчас?
- Сейчас и поживее! - приказал Коваленко.
Он встал из-за стола и направился к Брызгалову.
Предатель вскочил на ноги. Табуретка упала.
Несколько секунд Брызгалов и майор пристально глядели друг другу в глаза. Затем Брызгалов медленно стянул с себя пиджак. Коваленко, глядя в лицо предателя, передал пиджак мне.
- Дальше... - сказал он.
- Совсем... раздеваться? - спросил Брызгалов.
- Да, - ответил Коваленко. - Догола.
Предатель расшнуровал ботинки, разулся, снял одежду и сел, обхватив бледными руками голые плечи.
Я занялся обследованием пиджака: осмотрел карманы, в которых ничего уже не было, и принялся прощупывать подкладку.
Тогда Брызгалов вдруг скороговоркой выпалил:
- Я всё скажу, граждане начальники. Всё, всё! Один черт! Запутался...
- А мы и не сомневались, что вы всё скажете, - очень спокойно отозвался Коваленко, осматривая брюки. - Куда же вам деваться?
- Правильно, гражданин майор! - подобострастно подтвердил Брызгалов. Всё, всё скажу.
Вооружившись перочинным ножом, я вспорол борт пиджака и извлек из-под подкладки кусочек жестковатой бумаги, обернутый лоскутком бязи.
- Так... - проговорил Коваленко, - Интересно. Ну-ка, посмотрим...
Это была часть фотокарточки молодой женщины, обрезанная по ломаной линии.
Брызгалов не сводил глаз с майора. От сильного волнения на лбу у него выступили росинки пота.
- Ну?.. - обратился к нему Коваленко.
Брызгалов шумно выпустил из груди воздух и, облизнув сухие губы, сказал:
- Влип!
- Дальше? - потребовал Коваленко, заканчивая осмотр одежды.
- Фотокарточка - это пароль, - проговорил Брызгалов. - Вещественный пароль. Теперь я расскажу все по порядку.
- Одевайтесь, - разрешил Коваленко.
Брызгалов медленно оделся, обулся и, бросив взгляд на стол, где лежали отобранные у него вещи, попросил разрешения закурить.
Коваленко взял щепотку махорки, листок бумаги из своего портсигара и передал предателю.
- Фотокарточку, эту половинку, надо показать Саврасову. У него вторая половичка. Сложенные вместе, они должны составить целую фотографию.
- Кто такой Саврасов?
- Инженер.
- Где он?
Брызгалов назвал один из уральских городов.
- Кто вас послал к нему?
- Гауптман... Капитан Гюберт.
Далее выяснилось, что после побега из арестантского вагона Брызгалов попал из танковой части не в штаб дивизии, а в разведывательную организацию гитлеровцев и что его подготовкой занимался некий капитан Гюберт.
Брызгалову было приказано побыстрее проникнуть на Урал, отыскать инженера Саврасова, сказать ему три слова: "Шифр 17 апреля", получить информацию и вернуться обратно к капитану Гюберту. Для этого ему и выдано было служебное удостоверение, паспорт и командировочное предписание на имя агента снабжения Старопокровского завода. Документы принадлежали одному из расстрелянных гитлеровцами советских граждан. Из пятидесяти пяти тысяч рублей - сорок Брызгалов должен был передать Саврасову, а пятнадцать оставить себе.
- Вы знаете Саврасова? - спросил я.
- Нет.
- А где обитает капитан Гюберт?
Брызгалов назвал небольшой районный город, оккупированный гитлеровцами. Но Гюберт живет не в самом городе, а примерно в километре от него, в лесу, в бывшем детском санатории. В распоряжении Гюберта имеется небольшой штат из двадцати - двадцати пяти человек, и среди них двое русских. Фамилий их Брызгалов не знает.
- Может быть, знали, но забыли? - спросил Коваленко.
- Совсем не знал, - ответил Брызгалов. - Мне с ними не разрешали...
- Сколько времени вы пробыли в резиденции Гюберта?
- Восемь месяцев. С декабря прошлого года. И никуда не выходил. Вся территория обнесена колючей проволокой в три ряда, круглосуточно охраняется, подходы заминированы. У них там все своё: и кухня, и баня, и радиостанция, и электродвижок...
Он докурил цигарку до самых губ, аккуратно положил окурок на пол и затоптал ногой.
- Что вы должны были сказать Саврасову при встрече? - спросил я.
- Ничего.
- То есть?
- Вначале ничего. Я должен был показать ему вот этот кусок фотокарточки, и всё.
- А потом?
- А после того как Саврасов мне покажет вторую половинку, сказать ему: "Шифр 17 апреля".
- Что это значит?
- Не могу знать. Капитан Гюберт не сказал мне об этом ничего...
- Выкладывайте всё! - жестко сказал Коваленко, глядя прямо в лицо парашютисту.
Брызгалов рассказал, что он обязан был выслушать Саврасова, хорошенько запомнить всё, что тот скажет, и, не теряя времени, возвратиться с докладом к капитану Гюберту. Капитан в ближайшее время не намерен переносить свою резиденцию, по крайней мере, к такому заключению пришел Брызгалов. Возможно, что Саврасов снабдит его новыми документами, командировкой в прифронтовой район. Возвращаться Брызгалов должен через линию фронта на том участке, где ему указано. Он назвал это место. При встрече с первым же гитлеровцем надо сказать пароль: "Ахтунг, панцер!", что в переводе означает: "Внимание, танки!", и потребовать, чтобы его доставили к гауптману Гюберту. На участке передовой, где обусловлен переход, пароль, данный Гюбертом, будет известен командирам германских частей.
- А кто вас свел с Гюбертом?
- Он сам приехал в штаб танковой дивизии и забрал меня, - ответил Брызгалов. - Нас сопровождала охрана и солдаты фельджандармерии.
- И Гюберт сразу отвез вас в свою резиденцию? - спросил я.
- Нет, - ответил Брызгалов. - Меня еще месяца два держали в кутузке жандармерии. Вытребовали из Бреста сохранившиеся судебные дела, всё проверяли. Гюберт время от времени приезжал беседовать со мной, а в декабре забрал к себе.
2. КОМАНДИРОВКА
Прошло три дня. Ничего нового Брызгалов не рассказал. Подполковник Фирсанов позвонил в Центр.