Нельзя получить все удовольствия за один раз.
Возле Хатингтонского парка она оставила машину, купила у уличного торговца два стаканчика шоколадного мороженого и повела Зака прогуляться по парку, терпеливо выслушивая все подробности стратегии следующей футбольной встречи. Когда сын закончил, Дайана задумчиво посмотрела на него и сказала:
– Мне нужно кое о чем поговорить с тобой.
Зак остановился, продолжая лизать мороженое.
– Я что-нибудь натворил?
Его вопрос заставил Дайану улыбнуться и несколько снял напряжение, которое ее не отпускало.
– Если бы натворил, разве я купила бы тебе мороженое перед обедом?
Он рассмеялся:
– Думаю, что нет.
Мимо, улыбнувшись им, прошла няня в униформе, толкавшая перед собой детскую коляску. Дайана улыбнулась ей в ответ, вспомнив не столь далекое прошлое, когда она гуляла с такой же коляской.
– Ты помнишь, как в прошлом году я рассказывала тебе о Надин? – Она умышленно сказала «Надин», а не «твоя мама», чтобы не запутать Зака.
Он кивнул:
– Она была моей родной матерью, но умерла.
– Правильно. Мы тогда говорили и о твоем отце. У него чуть напряглось лицо, но он снова кивнул:
– Помню.
– На днях он заходил ко мне.
Зак повернулся к ней и удивленно заглянул в глаза:
– Он здесь? В Сан-Франциско? Дайана кивнула.
– Ты говорила, что он живет где-то в Европе.
– В Европу он уехал сразу после того, как оставил Надин. Но в конце этого лета он вернулся, хотя я до прошлого четверга даже не знала об этом.
Тяжелая капля подтаявшего мороженого стекла по стаканчику, и Зак на лету поймал ее кончиком языка.
– Что ему нужно?
Дайана окинула взглядом маленькое плотное тельце, испачканную футбольную форму и огромные, вопросительно глядевшие на нее глаза. Она попыталась угадать, что он чувствует, но на его живой мордашке увидела лишь любопытство.
– Тебя. Он говорит, что хочет встретиться с тобой, стать для тебя, отцом. Он хочет также, чтобы ты половину каждого года жил с ним.
Она не могла бы сказать, что появилось у него на лице раньше: удивление или возмущение.
– Ну, нет, я не хочу жить с ним! Я даже его не знаю. – Зак взглянул на мать, с подозрением прищурив глаза. – Надеюсь, ты не сказала ему, что я согласен?
– Конечно, нет. По правде говоря, я обошлась с ним довольно грубо. Я выставила его из кабинета, а когда он позвонил два дня назад, я, не дослушав, повесила трубку.
– Ну и правильно сделала, – заявил он. Потом осторожно добавил: – Значит, он больше не будет тебя беспокоить?
Если бы все обстояло так просто!
– Я не думаю, что Трэвис откажется от своей затеи только потому, что я ему нагрубила. Пройдет немного времени, и он снова примется за свое. Потому-то я и должна была рассказать тебе об этом.
– Я не буду с ним жить, – повторил Зак. – Кайл Петерсон живет у своего отца во время летних каникул, и ему это совсем не нравится. Мне бы тоже не понравилось.
Дайана пригладила рукой непослушные светлые волосенки Зака и, поддавшись внутреннему порыву, сказала:
– Не беспокойся, я не позволю, чтобы это случилось с тобой. Я рассказала тебе об этом только потому, что Трэвис принадлежит к одной из самых богатых семей в Сан-Франциско и эта история обязательно привлечет всеобщее внимание.
– Ты хочешь сказать, что нас будут показывать по телевидению и всякое такое?
– Вполне возможно. Твои приятели, наверное, будут задавать множество вопросов. Поэтому мне захотелось подготовить тебя.
Зак в полном молчании доел мороженое. К тому времени они добрались до фонтана, который местные жители почему-то называли «черепашьим», хотя черепах в нем никогда не бывало. Поставив одну ногу на низкую каменную оградку, он смотрел в воду.
– Ты сказала, что он богатый? А чем он занимается?
– Его семья владеет отелем здесь, в Сан-Франциско. Ты, наверное, слышал его название: «Линдфорд».
– Ух, ты!
Такая реакция ее не удивила. Возвышающийся на холме отель был не меньшей достопримечательностью города, чем какой-нибудь знаменитый памятник. Ребят однажды водили туда на экскурсию всем классом. Зак возвратился домой, переполненный впечатлениями от увиденного: огромного вестибюля, хрустальных люстр и старинных гобеленов с изображениями сцен знаменитых походов европейских крестоносцев.
Мысль, что такое величественное заведение принадлежит его отцу, не могла не произвести впечатление на мальчика – особенно на такого, который привык к скромному образу жизни семьи со средним достатком.
Словно почувствовав тревогу Дайаны, он взял ее за руку.
– Мне наплевать, что он такой богатый, мама. Я не хочу жить с ним. Если хочешь, я сам скажу ему об этом.
Дайана улыбнулась. Она обрадовалась тому, что Зак прежде всего подумал о том, чтобы защитить ее. Это доказывало, что его сходство с отцом ограничивается только внешними чертами.
– Спасибо, дорогой. Я скажу, если мне потребуется твоя помощь. – Они повернули назад к стоянке, где оставили «чероки».
– А пока я хочу, чтобы ты ни о чем не беспокоился, договорились? Никто не отберет тебя у меня, даже на один день.
В тот же вечер, когда Зак сидел перед телевизором и смотрел очередную серию «Вечерних сумерек», Дайана ушла на кухню, чтобы позвонить Кэт.
– Кэт, это я. Ты поговорила с Митчем?
– Да. Он хочет сам поговорить с тобой. Подожди минутку.
– Привет, Дайана, – сказал Митч, взяв трубку.– Послушай, я знаю, что ты тревожишься из-за того, что этот мерзавец грозится предпринять, но я думаю, что у него ничего не выйдет. Но поскольку он, очевидно, посоветовался со своим адвокатом или сделает это в ближайшее время, ты должна сделать то же самое. Наша фирма не занимается делами об опекунстве, но я дам тебе фамилию и номер телефона одного адвоката в Сан-Франциско, который специализируется именно на этом. У него очень хорошая репутация.
Дайана придвинула к себе толстый блокнот.
– Давай, – сказала она, приготовившись записывать.
– Его зовут Джон Маккей. – Он продиктовал ей адрес конторы на Буш-стрит и номер телефона. – Назначь с ним встречу прямо сейчас и скажи его секретарше, что ты мой друг.
– Спасибо, Митч.
– Пожалуйста. Прошу тебя, не беспокойся.
– Не буду, – солгала она.
Трэвис не мог припомнить, когда в последний раз видел, чтобы на лице матери отражалось столько эмоций. Пока он рассказывал ей ту же историю, которую рассказал Дайане, она слушала, затаив дыхание и прижав к груди руки.
– Сын, – пробормотала она, когда Трэвис закончил свой рассказ. – У тебя есть сын...
– Да, – произнес Трэвис, вложив в эти слова максимум патетики. – О, мама, у меня нет слов, чтобы выразить то, что я чувствую.
Маргарет вскинула голову и удивленно посмотрела на него.
– Мне казалось, ты никогда не хотел иметь детей. Он ожидал от нее подобное замечание и приготовился к ответу.
– Но, мама, тогда речь шла о грудных младенцах... кормлениях через каждые два часа, пеленках, коликах в животике. А это совсем другое дело. Закери уже большой мальчик – красивый, жизнерадостный. Я сразу же почувствовал духовную связь с ним, как только впервые увидел его лицо на экране телевизора.
Маргарет посмотрела в глаза сыну проницательным взглядом. Она слишком хорошо его знала, чтобы поверить, что он в мгновение ока превратился в любящего отца. По всей вероятности, причиной его желания заполучить Закери был ультиматум, который она ему предъявила несколько дней назад. Но она была уверена, что со временем он полюбит мальчика. Если же этого не произойдет, она готова дать своему внуку всю любовь и внимание, в которых он нуждается.