Я иду словно по лезвию меча, победить смогу, только если буду наступать, а если отступлю, то погибну... В общем, все, как говорил настоятель.
- Все то же, говоришь?.. Да, физиогномика - это все равно что дар предвидения. А все-таки что еще он нагадал?
- Я спросил его, исполнится ли мое заветное желание. Он ответил, что желание это исполнится, но что впереди меня ждут удары меча.
- Так и сказал про удары меча? Это худо. Вдруг опять такие же, как вчера...
А он не сказал, нельзя ли как-нибудь этих ударов избежать? Не говорил, что помолится об этом?
- Нет, ничего такого он не говорил... Потом я спросил, встречусь ли я с матерью... Вы знаете, я расстался с нею четырех лет... Хакуодо мне вдруг отвечает, что я уже встречался с нею. Я ему толкую, что расстался с нею ребенком, так что даже узнать не смог бы, если бы увидел где-нибудь на улице.
А он твердит, что я уже встречался. Тут мы заспорили...
- Здесь он, видно, дал маху, - заметил Аикава. - Да и то сказать, предсказания могут сбыться, а могут и не сбыться... Всего ведь не угадаешь.
Видно, он заупрямился и хотел тебя обмануть. Да, маху он дал. Ты ему хоть сказал об этом? Что он маху дал?
- Тут является к нему женщина лет сорока четырех, - продолжал Коскэ, и тоже спрашивает, встретится ли она с тем, кого ищет. Хакуодо ей так же, как мне, отвечает, что она уже с этим человеком встречалась. Женщина ему возражает, не встречалась я, говорит, а Хакуодо твердит, что встречалась...
- Ну, какой же он тогда мастер? Ничего не знает. Видно, не так просто угадывать... Осрамился Хакуодо, опозорился... А вы что? Задали ему вместе с этой женщиной? Что потом было?
- Потом произошла совершенно необыкновенная вещь. У меня как сердце чуяло, спросил я у этой женщины, не зовут ли ее госпожой О-Риэ. И точно, оказалась она моей матушкой. Как она поразилась!..
- Ага, - произнес Аикава несколько смущенно. - Он все-таки настоящий мастер, этот гадальщик... Удивительно... Действительно... Хм...
Он был удивлен и обрадован, когда Коскэ затем рассказал ему о том, что убежище О-Куни и Гэндзиро открылось и что матушка согласна помочь в отмщении.
"Само небо покровительствует тебе, - сказал он, смотри же отправляйся завтра пораньше, чтобы не опоздать, с честью исполни свой долг и возвращайся! " На следующее утро Коскэ выехал в путь. О том, как он отомстил, мы расскажем в следующий раз.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Итак, после девятнадцатилетней разлуки Коскэ встретился со своей матерью, они отправились на постоялый двор "Симоцукэя" и там поведали друг другу обо всем, что с ними случилось за это время. Коскэ был поражен, когда узнал, что О-Куни и Гэндзиро скрываются в доме его матери. Когда мать пообещала ему помочь отомстить, он едва не запрыгал от радости и поспешил домой, чтобы рассказать все своему тестю Аикаве Сингобэю. Рано утром шестого августа он покинул Суйдобату, подошел к воротам "Симоцукэя" и стал ждать. Скоро, как было условлено, появилась в сопровождении слуги его мать в дорожных одеждах, и Коскэ незаметно последовал за нею. Женские ноги неспешны, поэтому путники, оставив за собой Саттэ, Курихаси, Кога, Мамада и Судзуномию, прибыли в Уцуномию только вечером девятого числа. Неподалеку от Сугивары О-Риэ отправила слугу вперед предупредить Городзабуро о своем возвращении, а затем подозвала к себе Коскэ.
- Вон впереди мой дом, видишь? - тихо сказала она. - На дверях синяя занавеса с надписью "Этигоя" и с изображением горы, на которой знак "пять".
Перед домом, как видишь, тянется забор. Если пойти вдоль этого забора и завернуть за угол, там будет проулок, узкий как тропинка. Свернув туда и пройдя три-четыре дома, ты увидишь по левую руку калитку в три сяку шириной.
Если войти в эту калитку и пройти через двор, справа будет крошечная пристройка. В ней и скрываются О-Куни с Гэндзиро. Нынче же вечером я отодвину засов калитки.
Прокрадись туда после пятой стражи, и ты захватишь их, как мышей в мышеловке. Только смотри, чтобы тебя никто не заметил...
- Большое вам спасибо, матушка, - сказал Коскэ. - Никогда я не думал, что только благодаря вам мне удастся выполнить свой долг. Когда я вернусь в Эдо и восстановлю род господина, я войду в права наследника Аикавы и уж тогда непременно возьму вас к себе. Я намерен выполнить перед вами свой сыновний долг... Я выполню долг верности и долг преданного сына, какое это будет счастье!.. Ну хорошо, а где мне лучше подождать условленного часа?
- Говорят, постоялый двор "Сумия" на улице Икэгами - очень солидное заведение. Остановись там. И не забудь, пятая стража!
- Не забуду, - сказал Коскэ. - До свидания, матушка!
Расставшись с матерью, он отправился в "Сумия" и стал ждать, пока колокол пробьет пятую стражу, а О-Риэ пошла к себе домой. Городзабуро был очень удивлен.
- Как быстро вы изволили вернуться! - сказал он. - Вот уж не ожидал! Я полагал, вы пробудете дольше... Верно, и посмотреть ничего толком не успели?
- Что делать, - ответила О-Риэ. - Я и сама не думала вернуться так скоро, а вот пришлось... Так спешила, что даже подарков для челяди купить не успела.
- Ну, зачем вам еще о таких вещах беспокоиться, - возразил Городзабуро. - А я думал, матушка, что вы и в театре побываете, и в других местах, пробудете в столице месяц-другой, ведь за такой срок дом родной не забывают... Посмотрите то, другое... Совсем не думал, что вы вернетесь так внезапно...
- Вот остаток денег, что ты давал мне на дорогу, - сказала О-Риэ. Нехорошо разбрасываться деньгами, но сделай одолжение, раздай прислуге...
Деньги завернули в бумагу и роздали слугам, а О-Риэ, кроме того, отобрала для них кое-что из ношеной одежды.
- Обошлись бы и деньгами, - заметил Городзабуро.
- Ничего, - сказала О-Риэ. - Это я оттого, что у меня как-то тяжело на сердце... Вещи старые, поношенные, отдай их служанкам, они всегда заботились обо мне... А что, О-Куни и этот Гэндзиро по-прежнему живут в дальней пристройке?
- Мне перед вами совестно, матушка, - вздохнул Городзабуро. Негодяи они...
Вот навязались на мою голову! Держу их только потому, что честь требует, Гэндзиро-то этот все-таки из самурайского дома, хоть и выгнали его... Вам они, наверное, очень неприятны...
- Я хотела бы поговорить с О-Куни без помех, - сказала О-Риэ. Будь так любезен, поступись на сегодня делами, закрой лавку пораньше и уложи челядь спать. А я пойду в пристройку и поговорю с О-Куни и Гэндзиро... Вели подать туда водку и закуски.
- Еще и угощать их...
- Нет, иначе нельзя. Я им ничего не купила, так что прикажи подать.
Городзабуро неохотно повиновался. Мать он жалел и ослушаться ее не мог.
Приготовили угощение. Отнесли в пристройку. Когда слуги наконец улеглись, О-Риэ отправилась к О-Куни и Гэндзиро.
- Матушка! - воскликнула О-Куни. - Вы уже изволили вернуться? Вот уж не думала, не ждала! А говорили, что вернетесь не раньше, чем через месяц...
Удивительно просто, как вы скоро!
- Покорнейше благодарю за гостинец, - сказал Гэндзиро, кланяясь. - Нам здесь сейчас подали водки и закуску.
- Не стоит благодарности, - сказала О-Риэ. - Думала привезти вам что-нибудь, но так торопилась, что не собралась купить... Однако мне хотелось бы поговорить с вами начистоту. Нас здесь никто не слышит...
Расскажи, пожалуйста, О-Куни, как случилось, что ты покинула дом в Эдо, где ты служила. Расскажи все, ничего не скрывая.
- Мне очень стыдно говорить об этом, - проговорила О-Куни, - но я, по молодости и неопытности, сошлась с господином Гэндзиро, вот с ним... Его за это изгнали из родного дома, и деваться ему было некуда. Ну, я подумала, что все это случилось по моей вине, и тоже сбежала из дому... Я знала, конечно, что поступаю дурно, но ничего не могла поделать.