Ни в коем случае нельзя перегреться. Люди стараются меньше потеть, чтобы не терять жидкости. Одежда ценится свободная, но плотная. Верхняя одежда в караване почти всегда белого цвета, который хорошо отражает лучи солнца. Свободный покрой способствует хорошей вентиляции и охлаждению тела, а плотная ткань препятствует испарению и сохраняет внутри одежды влагу, которая затем снова конденсируется на коже.
Главное - соблюдать два условия; первое - свести потение к минимуму; второе - сохранить как можно больше влаги, потерянной вместе с потом.
Мерная поступь кайила и мелодичное позвякивание колокольчиков постепенно усыпили меня. Выбравшись на холм, я поднялся в стременах и оглянулся. Более чем в одном пасанге виднелся хвост нашего каравана. Он медленно и грациозно извивался между холмов. Самый последний погонщик время от времени слезал с седла и собирал оставшуюся на пути каравана шерсть кайилов и складывал ее в притороченную к седлу сумку. Кайилов, в отличие от верров или уртов, никогда не стригут. Вместо этого их шерсть собирают после линьки и, в зависимости от ее качества, изготавливают из нее различные ткани. Самой ценной считается мягкая, пушистая шерстка с живота кайила; есть шерсть пожестче, она и идет на большинство тканей. Из волос на шкуре, как правило, вьют веревки и шьют покрывала для шатров.
Я осмотрел горизонт. Ничего.
Я снова опустился в седло и натянул на лицо бурнус, стараясь спрятать глаза от палящего солнца. Спустя некоторое время снял туфли и сунул их под ремень уздечки. Ноги я поставил на шею кайилу.
Мелодично позвякивали колокольчики.
Алейна быстро усваивала горианский. Это мне нравилось. Она провела в пеналах Тора около четырнадцати дней, почти три германских недели. Естественно, я поинтересовался ее успехами. Как я и просил, ее поместили в клетку стимуляции. Первые пять дней, следуя моему указанию, ее держали в веревочной упряжи. Впоследствии упряжь ни разу не применили в качестве дисциплинарной меры, поскольку девушка проявила себя весьма старательной и способной. Более того, она не дала повода для порки или наказания голодом.
Первые горианские слова, которые выучила в пеналах Тора пленная землянка, были: «Ла кейджера», что означает «Я рабыня».
-Варварка, - заявил чиновник из городских пеналов, - чрезвычайно способна и сообразительна, во всяком случае для женщины. Странно другое - тело ее ужасно закрепощено. Такое впечатление, что все мышцы напряжены и скованы.
-Вы когда-нибудь слышали о Земле? - спросил я.
-Слышал, - ответил он. - Неужели на самом деле есть такое место?
-Да, - ответил я.
-А я думал, это все легенды. - Нет.
-У меня было несколько девушек, которые утверждали, что они оттуда. Некоторые рыдали и просили отправить их обратно на Землю.
-Что вы с ними сделали?
-Выпорол, и они заткнулись. Самое интересное, что побывавшие у настоящего хозяина землянки никогда не просятся на родину. Напротив, стоит им пригрозить, что их отправят обратно, и они готовы сделать для вас что угодно. - Торговец улыбнулся. - Они любят свои ошейники.
-Только в ошейнике женщина обретает полную свободу, - сказал я.
Это была горианская поговорка. Очень давно на Земле люди отвернулись от собственного тела, от природы, от генетически обусловленных психобиологических связей. Это привело к тому, что истощенная, нелюбимая и загрязненная промышленными отходами планета перестала восприниматься ими как родной дом. На Горе подобного не произошло.
-Значит, - произнес, возвращаясь к Алейне, работорговец, - она землянка?
-Да, - ответил я, - как и многих других, ее доставили сюда на невольничьем корабле.
На Горе подобного не произошло.
-Значит, - произнес, возвращаясь к Алейне, работорговец, - она землянка?
-Да, - ответил я, - как и многих других, ее доставили сюда на невольничьем корабле.
-Занятно, - пробормотал он.
-В течение многих лет, - сказал я, - ее мускулы привыкали двигаться в механической, дерганой манере, похожей на движение роботов. Некоторые мышечные группы не были задействованы вообще. Надеюсь, они не атрофировались.
-Мы пропустили ее через самые интенсивные тренировочные программы, - сказал работорговец, - но добились небольшого успеха. Она еше не чувствует себя женщиной, не двигается как женщина и, я подозреваю, еше не поняла, что такое быть женщиной.
-Этому, - сказал я, - ее научит мужчина.
-Они что, все там такие, на Земле? - спросил он.
-Многие, - ответил я, - но не все.
-Страшное, должно быть, место, - пробормотал он.
-На Земле, - пояснил я, - женщины стараются походить на мужчин.
-Зачем это? - опешил горианец.
-Может быть, у них мало мужчин.
-Не хватает мужского населения? - уточнил он.
-Особей мужского пола там предостаточно, - сказал я, - а вот мужчин не хватает.
-Мне это трудно понять, - покачал головой работорговец.
Я улыбнулся:
-Горианцу такие тонкости не объяснить.
Он пожал плечами.
-Их нельзя винить, - сказал я. - И мужчины и женщины Земли стали жертвами исторических факторов, социальных, интеллектуальных и технологических особенностей развития их общества. Мальчикам с колыбели прививали антимужские ценности, заставляли подавлять свои инстинкты и бояться их. Так они и вырастали, несчастные, затравленные, подверженные множеству болезней и расстройств. Единственное утешение они находили в покорности и подчинении сложившимся законам.
-Значит, у них победили женщины? - спросил торговец.
-Нет, - ответил я, - победили машины. Женщины тоже проиграли.
-Не сомневаюсь, - вдруг перебил он меня, - что придет день и мужчины на Земле не побоятся стать мужчинами.
-Боюсь, что нет, - ответил я. - Может быть, на это отважатся редкие личности. Слишком хорошо у них налажен процесс обучения, действующий на тонком, подсознательном уровне. Там женщины открыто боятся своей женственности, а мужчины, пусть и не так откровенно, боятся своей мужественности. Они отворачиваются от зова крови, делая вид, что его просто не существует. Они считают опасным следовать собственным инстинктам, и с каждым годом им становится все труднее сбросить наброшенные цепи. Соответственно самые слабые, глубже всего забравшиеся в капкан, заняли первые места. Зная, что у них никогда не хватит сил востребовать свои законные права, они опасаются, что это сделают другие, и истерично проповедуют все новые и новые запреты.
-Слабые, - произнес горианец, - должны всегда бояться сильных.
-Они боятся мира, в котором живут.
-Значит, если я слабый, пусть все будут слабыми? - нахмурился торговец.
-Именно так.
-А как же женщины?
-Пытаются имитировать мужественность, которую не находят у мужчин.