Он иногда выглядит как пацан четырнадцати лет, а иногда – как захочет. Этот маг – вампир. Его можно узнать разве что по глазам. Они… они не похожи на человеческие. Тебе необходимо будет проявлять внимание к взгляду тех, с кем вы будете общаться. Никому, ни под каким предлогом не смей говорить, кто она на самом деле. И пусть постоянно – слышишь? постоянно! – носит серебряный крест на шее. Ей он не должен причинить вреда, а вот Аластра это поможет удерживать на расстоянии. Потому что, если Аластра узнает, что она вампир – а для этого ему достаточно просто подойти к ней поближе, – ты ее можешь потерять навсегда. Ты хорошо меня понял, серебрянка?
Эльф медленно кивнул:
– Я тебя понял. Но чем так страшен этот, как его?.. Ну узнает он – и что с того?
– Он глава ковена. Все вновь инициированные вампиры проходят через его руки. Кого-то он оставляет и обучает, кого-то уничтожает. Для инициации нового вампира требуется его прямое разрешение. В противном случае он, как правило, уничтожает новичка. – Л'эрт не упомянул, что в случае, если Аластра узнает о нарушении данного правила, он в первую очередь уничтожает того, кто, собственно, занимался инициацией. Но Ралернану это знать было не обязательно. – Если ты ещё не догадался, я не сподобился получить такое разрешение. – Он не стал упоминать и о том, что такого разрешения Аластра никогда бы ему не дал. Вновь созданный вампир в первую очередь подчиняется создавшему его Мастеру – и лишь потом главе ковена. Сейчас Аластра и так с трудом удерживал его под своим контролем – допускать увеличение его сил через инициацию молодого вампира он не собирался.
Когда-то, в процессе обучения, Аластра заставил его инициировать двоих. А потом, после очередной попытки бунта со стороны Л'эрта – выбросил их днем на солнце. И принудил смотреть, как они сгорают. Больше ему не удалось заставить непокорного вампира обратить ни одного, как он ни старался.
– Но ты просто ведь не успел! Может, тогда лучше, наоборот, сейчас все рассказать? Я не хочу, чтобы Керри шарахалась от каждого подростка!
– Серебрянка, понятие «лучше» в вампирском кодексе отсутствует. Я и так сделал больше, чем мог. И если я говорю, что чего-то делать нельзя – значит, это действительно так. А теперь оставь меня в покос, пожалуйста. Мне надо отдохнуть. – Он пошел к дверям. Ралернан заметил, что походка вампира была слишком медленной и неровной. Если бы это был человек, он бы предположил, что тот смертельно ранен.
Л'эрту стоило большого усилия не свалиться на пол сразу же за порогом, а дойти до какой-то пустовавшей комнатушки неподалеку. Попытка рисовки перед эльфом съела остатки его сил.
Он устало прислонился спиной к потертой обивке стен и незаметно сполз вниз, выбив небольшое облако серой пыли из густого ворса ковра.
И почти сразу же почувствовал, как кожу словно царапает изнутри иголками. Перед ним закрутилась дымчатая спираль, собираясь в прекрасную женщину. Смуглая, почти черная, кожа, черные волосы, вьющимся облаком спадающие на спину, черное платье, подчеркивающее точеную фигуру. И две сплошные черные бездны вместо глаз. Л'эрт не видел, но его собственные глаза сейчас были точным отражением этих бездн.
– Что, уже пора платить по счетам, маленькая богиня? – Он попытался улыбнуться, но губы плохо слушались.
Клиастро медленно сложила руки на груди и чуть наклонила голову – словно о чем-то задумалась.
– Зачем ты это сделал, человечек?
– Сделал что?
Она шагнула чуть вперед по ковру, приблизившись к нему почти вплотную. Ворс под ее ногами не приминался.
– Отдал часть своей жизненной силы. Твоя оболочка принадлежит мне! И только мне! И ты не смел…
– Мы не оговаривали деталей.
– Разве ты не собирался вылечить ее?
Он все же смог улыбнуться.
– Я похож на дурака, маленькая богиня? Ее раны уже перешли за ту грань, где могла помочь твоя сила. Даже ты не властна воскрешать людей. Если бы ко мне пришла не ты, а Акерена, еще имело бы смысл подумать. А так…
– Ты слишком много знаешь. –Она чуть прикусила губу. –Слишком много знаешь и не боишься меня. Ты забавляешь меня, человечек. Пожалуй, ты самая интересная игрушка из всех, что развлекали меня в последнее время.
– Я невероятно польщен. Играть роль горохового шута для великой богини – сумасшедшая честь. Просто убиться веником. – Он сплюнул. – Ты меня навестила только, чтобы потрепаться? Потому что если так – я, пожалуй, пойду займусь чем-нибудь более полезным. Ну там завещание составлю.
– Ты нарушил мои планы, человечек. Я не могу прямо сейчас использовать твое тело. Ты слишком слаб. Если бы ты использовал только мою силу, такого бы не случилось.
– Если бы я использовал только твою силу, у меня могло не получиться.
– Ты так привязан к этой девчонке, что лишил себя бессмертия… Ты забавен.
– Бессмертия? Клиастро, прости, но мне казалось, ты собиралась слегка мною попользоваться, после чего я бы некоторым образом сдох. Или я опять что-то путаю?
– Это возможный вариант. По не единственно возможный.
– А-а-а. Ну тогда я пойду посыплю себя пеплом в знак глубокого отчаяния.
– Ты должен восстановить свою силу. Должен составить круг жертв и вернуть себе утраченные частицы жизни, забрав их у других. Круг крови. Мне нужна горячая кровь. Мне – и тебе, человечек.
– Это еще зачем?
– Так нужно. Ты сейчас слишком слаб.
– То есть если я таки останусь слишком слабым, ты не сможешь материализоваться? – Он издал слабый смешок.
– Смогу. По это произойдет чуть позже.
– Тогда поищи себе хобби на это время. Оно может оказаться слишком продолжительным.
На ее губах мелькнула легкая тень улыбки. Так мать смотрит на неразумного ребенка.
– Мы теперь связаны, человечек. Очень крепко связаны. Уже слишком поздно для такого глупого поведения. Чересчур поздно. Если ты умрешь – я все равно смогу пройти в этот мир. Да, у меня останется меньше сил, не так много, как хотелось бы. По это лучше, чем ждать столетия в поисках новой оболочки.
– Тогда что тебе мешает меня убить прямо сейчас? Или что, боги пока настолько слабы, что ты и на это не способна? – Он ухмыльнулся, на секунду показав клыки.
– Забавный человечек. Я еще сохраняю надежду, что к тебе вернется разум. Разве тебе самому не хотелось бы остаться жить? Если ты пойдешь мне навстречу и постараешься набрать силу быстро, я постараюсь сделать мою материализацию менее… болезненной. Я даже сохраню твою душу. Мне не нужно твое тело навсегда – только на более чем краткое время. Твое тело – лишь окно для входа в этот мир. Я повторяю: если ты будешь играть по моим правилам, ты не только останешься жив, но и приобретешь значительную силу в результате моего прохождения через твое тело.
– Аты не боишься, что я снова сделаю что-то «не так» и твои планы опять полетят в бездну?
– Вы, человечки, стали хитрее за все это время. Хитрее и забавнее. С вами теперь интересней играть. По – нет, второй раз у тебя не получится. Мой просчет. Я не знала, что ты готов отдать ради этой девчонки свою жизнь. Теперь знаю. –Она улыбнулась, но улыбка эта не несла в себе тепла. –Я думала, что ты умнее. Зачем ты сопротивляешься? Я действительно готова сохранить остатки твоей жизни. Мне это несложно. Неудобно – да, но не сложно. Ты практически ничего не теряешь – зато возможности твои будут весьма велики. Любое желание, человечек. Тебе нужна эта девчонка? Она будет твоей. Ну? Моя сила увеличит твои способности настолько, что она не сможет сопротивляться этому притяжению.