Коломийцу сорок четыре года, он уже в зрелом возрасте захватил расцвет социализма, в середине восьмидесятых он был комсомольским вожаком, а потому умение выдавать коллективную вонь за единство духа развито в нем до совершенства.
— Инструкция гласит, что первым обо всех происшествиях в компании узнает президент. И только он принимает решение. И потом, Игорь Игоревич… на той карте памяти были мои разработки на следующий квартал. Адреса партнеров, объемы поставок… — Коломиец сморщился, как печеное яблоко (он в апреле загорелый, потому что бывает в солярии за мой счет), и по лицу его следовало догадываться, что некоторую часть вины за случившееся, но никак не больше того, что запланировано, он готов взять на себя. — Если карта попадет, скажем, в руки руководителей «Энимал-фуд» или «Дог-хот»… Словом, скверно…
Я поджал губы и покачал головой.
— У меня по утрам сбои, — посетовал я. — Еще раз, пожалуйста, Коломиец, о чем это вы?
— Я говорю о неприятностях, которые могут быть причинены нам флэшкой, которая окажется в руках конкурентов.
— Что вы имеете в виду?
Имею я право тоже хоть немного побыть идиотом?
— Ну, карта памяти, на ней данные… Руководители конкурирующих компаний могут сыграть на знании нашей стратегии…
— Вы так думаете или у вас уже есть подтверждения тому?
— Я выстраиваю логический ряд. Я предполагаю.
— Я правильно понял: вас больше тревожит не факт хищения принадлежащей вам вещи, а катастрофические последствия этого?
Коломиец затревожился. Небрежно законспирированная версия, которая могла стать для меня причиной срыва, обнажалась и принимала весьма непристойный вид. Я предложил ему дилемму, и он, не подумав, выбрал самое важное, на его взгляд, решение.
— Естественно, я беспокоюсь за последствия. Сама флэшка — грош ей цена. Но последствия могут быть разрушительными.
— Вы ясно понимаете то, что сейчас сказали?
По лицу Коломийца я догадываюсь, что не совсем.
— Ладно, решение я уже принял, — я взвалил локти на стол и, рассмотрев собственный мобильник, уложил его перед собой.
— Да что тут воду лить, — буркнул кто-то из толпы. — И так все ясно! Пять лет скрепки не пропадало, а тут нате… хрен в томате… Что тут непонятного…
— Все знают…
Эту фразу я поймал сразу, потому что ждал ее. Мгновенно выхватив взглядом одного из самых успешных менеджеров отдела Лукина, я ладонью приподнял его со стула.
— Что все знают, Виктор?
Он замялся. Если бы он был поумнее, то непременно отмазался бы от этого крестного хода. Благо, поводов у него было немерено — он постоянно на взводе, то есть в работе. Оттого и получает публично за мой счет то путевку в Анталью, то плазменный телевизор, предлагаемый Такеши Китано. Такой же телевизор у меня в холле компании. И вот только сейчас он начинает понимать, зачем Коломиец их привел. Привел-то всех, а говорить по сути одному Лукину. Самое смешное, что и промолчать теперь нельзя, потому что он ходит по отделу гоголем на правах старшего и дерзкого. Но и говорить тоже страшно — а ну да выяснится, что все то, что все знают, — шняга, да и кто ему говорил, что все думают так же, как и он?
— Мы работаем в отделе уже пять лет, — начал Лукин по примеру Коломийца. — Все эти годы мы знаем друг друга как близких. За пять лет не пропало и ручки со стола…
— Это что, урок истории? — врезался в его мутный диалог я. — Лукин, вы тут заверили меня и остальных, что все что-то знают. Я хочу услышать, что именно знают все и не знаю один я.
— Нас в отделе было девятнадцать человек…
— Почему было?
— Потому что сейчас нас двадцать…
— Не останавливайся.
— Пока нас было девятнадцать, у нас никто ничего не крал… — Лукин заговорил тише, потому что ему и самому ясно, что он выдает информацию, достойную дебила. — Но как только нас стало двадцать, тут же случилась кража…
Я раздраженно покусал губу.
Еще один мудак, который заставляет президента лично называть фамилии. Еще ночью я обдумывал, как буду давить Факина. Я представлял эту игру долгой и трудной. Не успел я проснуться, как мне тут же предлагают беспроигрышный вариант. Остается только войти в тему и закончить ее. Но нет, ребята, это не то… Это как если бы я просто не принял Факина на работу.
И потом, помимо желания посоперничать, у меня возникла куда более серьезная проблема. Многое мною упущено из виду, коль скоро моббинг уже соскочил с губы моей компании и теперь заразой покрыто все тело.
— Лукин, ты — мужик?
— В каком смысле? — удивился Витя.
— В прямом! — сказал я это довольно громко. Эхо прокатилось под сводом актового зала и осыпалось на головы сидящих сухими брызгами. — Девятнадцать, двадцать!.. Я что, не знаю, сколько людей у меня работает? Кого вы привели ко мне в качестве подозреваемого?!
— У нас только один, кто вызывает сомнения…
Я был о Лукине лучшего мнения.
Теперь вы сами виноваты. Ублюдки хотят, чтобы я удовлетворил их каприз лично, но при этом не опускаются передо мной до того, чтобы изложить проблему по-человечески честно.
Откинув крышку телефона, я набрал номер. Были набраны всего две цифры, и народ заметно заволновался. Внутренние телефоны трехзначные, а московские городские… Словом, нажать нужно гораздо больше кнопок, чем две.
— Милиция? Я президент компании «Глобал», что на Пятницкой. В моем офисе совершена кража, я хотел бы вызвать группу.
Закончив с формальностями, соблюсти которые потребовала оператор 02, я захлопнул крышку и бросил телефон на стол.
— Вы этого хотели? Это случилось. И для этого не нужно было приходить сюда всем хором.
Кажется, такой вариант они не просчитывали. Да и не собирались — им было ясно, что тема прокатит.
— А теперь пойдем по списку, — я поднялся и, заложив руки в карманы, спустился в зал. — Первое…
Моя правая рука снова завладела трубкой.
— Алла Георгиевна?..
Алла Георгиевна Штольц — директор фитнес-центра на Большой Полянке. Один визит в этот элитный клуб стоит сто долларов, но за то, что я круглый год кормлю семью из пяти ее бассет-хаундов, она трижды в неделю принимает десять моих сотрудников, четверо из которых как раз сидят в зале. Их там, в фитнес-центре, парят, массируют, поят, подкармливают, качают, релаксируют, и все это комплексное удовольствие стоит мне восемь тысяч долларов в месяц. Должен сказать, что кормежка пяти штольцовских бассетов обходится мне куда дешевле, чем грязевые ванны моих сотрудников мадам Штольц.
— Алла Георгиевна, я приостанавливаю визиты своих сотрудников в ваш клуб. На сегодняшний день я единственный ваш клиент. Так что теперь, если кто явится и скажет, что он пришел от меня, убейте его. Что?.. Нет-нет, собачки питаются по прежней программе… В качестве бонуса я добавляю к их рациону еще и новую разработку сухого десерта.
Удовлетворенно покачав головой и прокашлявшись, я снова набрал номер.
Мне приятно чувствовать спиной и остальными частями тела, как закипает коллективный гнев и как он в нерешительности клубится под сводом зала. Этот клубок злобы не знает, на кого именно броситься: на Факина ли, на Коломийца или Лукина, который трепал, трепал президентовы яйца и наконец растрепал.
— Анна Моисеевна… Это Звон, — прикрыв трубку рукой, интимно сообщил я коллективу. — Анна Моисеевна, я отменял первый пункт приказа № 325?.. Что вы посмотрите? А без посмотреть у вас не получается? Я, к примеру, точно помню, что не отменял, а вы, которая писала этот приказ, не помните? Не отменял? Тогда почему вы не несете мне списки опоздавших на работу и не предоставляете их в бухгалтерию? Я своими глазами видел, как сегодня Гудасов и Пономарева заходили в офис в десять минут десятого. Где сводка? Так, разобрались… Пункт второй указанного приказа?..