Валентин Петрович нахмурился, задумался, и, вздохнув, сдался:
- Ладно, - полез в стол за бумагой. Хлопнул лист и ручку перед девушкой. - Пишите заявление и все подробности без прикрас: кто, когда, каким образом.
- То есть?
- Каким образом домогается, склоняет. Пристает там, угрожает, письма пишет, звонит. Как? - брови выгнул.
- А! Поняла.
- Кто хоть пристает: сосед, начальник? - поинтересовался второй следователь.
- Нет, знакомый.
- Ха! - отвернулся тот.
- То есть "знакомый"? - спросил Сечкин.
- Понимаете, мою подругу украли… там изнасилование было, следствие ведется…
Мужчины дружно воззрились на нее.
- Так вот как раз в те дни я и познакомилась с Лешинским. Он показался очень… интеллигентным. Я в шоке была из-за подруги, он психологом представился. Помог. Я думала, это просто дружба…
Молодой усмехнулся.
- … а оказалось… кошмар оказался. У него запись с тем, что с
Ларисой творили есть.
- Сами видели? - поинтересовался Сечкин. Молодой же от любопытства бумаги свои бросил к окну подошел, закурил на девушку уже с вниманием поглядывая.
- Видела. Он меня к себе привез…
- Зачем поехала-то? Не боялась?
- Я не думала о нем плохо. Ну, навязчив - да. Ему "до свидания", он "здравствуй", но ведь это не повод его к извращенцам причислять?
Не хам, не пошляк, руки не распускал. И потом сказал, предложение деловое есть. Я плохого и не подумала.
Смолкла.
- Ну? - поторопил Сечкин.
- Предложение сделал?
Девушка кивнула:
- Какое?
- Содержанкой его стать, - выдала глухо: стыдно до одури в таком признаваться посторонним.
- Ясно, - переглянулись. - Чем закончилось?
- Ничем. Показал запись где… с Ларисой… Сказал: не приду, моих подруг так же будут. Дал три дня на раздумья, осталось два.
- Ничего сюжетик, - присвистнул молодой. Сечкин шею потер, за третью сигаретку взялся.
- Адресок этого умника пишите, - кивнул на листок.
- У меня его визитка есть!
- Давайте, - обрадовался Валентин Петрович.
- Много хоть обещал за сожительство? - полюбопытствовал молодой, пока Ярослава визитку в сумке искала.
- Пятьсот.
- Рублей?
- Тысяч. Евро, - буркнула.
Мужчины переглянулись, не веря. Молодой пристальней девушку оглядел, чуть не в сапожки к ней заглядывая, но дельного все едино ничего не нашел, и присвистнул с намеком Петровичу: смотри, как бы клиентка из "дурки" не оказалась.
- Сколько? Еще раз, пожалуйста? - попросил Сечкин: может ослышались или девушка оговорилась? Суздалева визитку как раз нашла и порадовалась:
- Пятьсот тысяч евро, - повторила, хлопнув на стол перед мужчиной кусок картона.
Валентин Петрович с минуту Ярославу рассматривал, как разгадывал.
Взял визитку к свету поднес, прочитал, на девушку покосился и вздохнул тяжело, не глядя товарищу картонку передав.
- Н-даа, - потер ладони, запечалившись. - Знаете что… как вас?
- Ярослава Суздалева.
- Ага. Вот что, гражданка Суздалева, все это…
- Тьфу ты! - выдал молодой, ознакомившись с визиткой, кинул ее на стол и пошел на свое место, потеряв интерес.
Ярослава ничего не поняла, посмотрела на него удивленно, на
Сечкина уставилась. У того лицо как яблоко печеное сморщилось:
- Печально, конечно. Поверьте, я очень сочувствую вам, но… - потянул лист из-под ее руки, что сам же выдал. - Помочь ничем не могу.
- Испугались? - поняла по-своему его отказ девушка. Взгляд обвиняющим стал.
- Нет, - заверил проникновенно, глядя на нее ласково, как на больную. - Просто вам к другим специалистам надо. Я понимаю желание выделиться, понимаю желание по-легкому деньжат срубить, но милка вы моя дорогая, надо ж головой малость соображать, что вы делаете и что из этого выйдет.
- Вы о чем? Вы мне не верите?
- Верим! - кивнул молодой, всем видом показывая обратное. И по стопке бумаг слева от себя хлопнул ладонью. - У меня тут, таких как вы потерпевших, вон сколько.
Одну Зверев изнасиловал, другой
Деребаско каждый день звонит, терроризирует, третьей сам Черномырдин фугас под кровать заложил… Вы б шли, а? - скривился умоляюще. - Пока по шее не получили.
- Но я правду говорю.
- Верим! - встал Сечкин, подняться ей помог и повел почти обнимая из кабинета. - Я вам совет дам, по-дружески, по-мужски.
Идите вы сейчас прямиком в больничку, запишитесь на прием…
- А мы были! - вспомнила. - С ним и были! В пятом травмункте!
Вы спросите, они подтвердят!
- С Лешинским были?
- Да!
- В пятой?
- Да!
- Замечательно! По поводу?
- Я головой ударилась, - и сникла, увидев во взгляде мужчину нескрываемую издевку.
- Понимаю. Сочувствую. Так может, подлечитесь, потом к нам.
- У вас после травмы галлюцинации, фантазии обострились видать,
- выдал с презрением молодой.
Сечкин открыл дверь перед девушкой и заботливо подтолкнул посетительницу в коридор:
- О здоровье заботиться надо. Не хворайте. Всех благ, - и бухнул дверью перед носом.
Ярослава чувствовала себя клоунессой, облитой грязью. Ее опять оставили один на один с жизненноважной проблемой. Понимание, что помощи ждать не от кого, сил не прибавило.
Она постояла, набираясь терпения, толкнула дверь в кабинет, и без слов забрав визитку со стола Сечкина, пошла на улицу, не взглянув на милиционеров. Ее разочарование в правоохранительных органах стало обширным и глубоким. А презрение - безразмерным.
Она шла, не зная куда и все силилась, что-нибудь придумать.
- Александр Адамович? - постучав, заглянул в кабинет Лешинского
Штольц. Тот оторвался от бумаг, кивнул - пройди.
- Паспорт, - положил перед ним книжечку.
- Почему один?
- Загран не нашли. Возможно, его совсем нет.
- Так узнай точнее. Нет - сделай. Где она, узнал?
- В седьмом отделении милиции.
- Где? - Алекс подумал, что ослышался.
- В седьмом отделении милиции.
- Тааак, - откинулся к спинке кресла. - Сюрпри-ииз. Интересно, что она там делает?
- Сидит у следователя.
- Угу, - Алекс покрутился в кресле, обдумывая столь неожиданную новость и, хохотнул. - Я очарован! Кому еще могла прийти в голову подобная мысль? Милиция! Бог мой, как все запущенно!… Идите, Адам, и узнайте там, по возможности, сильно ли смеялся следователь.
- Понял.
- Машину приготовь, через час мне нужно быть в Слободке.
- Уже, Александр Адамович. Карельский отзвонился - вас уже ждут.
- Хорошо. Иди.
Мужчина ушел, а Алекс все улыбался, смакуя новость.
Нет, Ярослава решительно эталон наивности. Пришло же в голову!
Настроение Лешего немного поднялось, и он с большим рвением углубился в работу. Однако меж строк документов ему то и дело мерещился образ глупой девчонки.
Муха запуталась в паутине, но так и не поняла этого.
И встал: ладно. Сегодня дела - завтра забавы.
Сгреб просмотренные договора и двинулся на выход.
Ярослава бродила по улицам, надеясь что-нибудь придумать. Ей до слез было жаль убегающих безвозвратно минут, себя, девочек, жизнь, что канула так быстро и бездарно.
Ей звонили подруги, видимо испугавшись, что она пропала, как Инна и Лариса, но она не брала трубку. Ей нечего было сказать им - слезы душили.
День постепенно клонился к закату, а она так ничего и не придумала. Ей до коликов не хотелось становиться содержанкой и год потратить на усладу Лешего, которого возненавидела всеми фибрами души. Целый год видеть его рожу, год жить как на вулкане, переживая за подруг, потерять год учебы, себя, окружение, привычный кругу и оказаться в лапах маньяка, превратиться из студентки в игрушку - даже думать об этом было невыносимо!
Но оставить все как есть, "просто жить", как сказал Леший и знать точно, что подруг, как Ларису отдадут группе извращенцев или продадут как Инну - она тоже не сможет. Лучше не жить, чем жить с этим.
Ноги принесли ее к больнице, где все еще лежала Лариса.