Я почувствовал, что ему очень жаль меня и тысячи других американских ученых в области физики, геологии и истории, которые так глубоко ошибаются Вас не должно удивлять, что я искал санитара. Но, конечно, если он и компания «Макмиллан» правы, то я должен искать миллионы санитаров для нас, не желающих изменить факты и тщательные наблюдения природы в интересах толкования (Святого писания).
Естественно, как вы видите, меня интересует ваш эксперимент. И, откровенно, без того, что вы сможете убедить меня в том, что вы часто делали подобные вещи в прошлом без ущерба, я не смогу публиковаться в компании «Макмиллан». Но это тривиально.
Один из моих коллег по заказу пишет комментарии на статью Лараби, и, будучи классицистом, по-видимому, переживает веселые минуты. Я не надеюсь, что будет шанс послать мне для моего коллеги ранний экземпляр пробных листов, чтобы можно было дискутировать с д-ром В., а не с м-ром Лараби?
Да, это будет интересный эксперимент. Кстати, я надеюсь, что вы проверили достоверность рекомендаций на д-ра В. Действительно, у него блестящая и разносторонняя карьера и она замечательно многосторонняя. Вполне возможно, что только этот эпизод с «Мирами в столкновениях» – интеллектуальное мошенничество.
Искренне ваш
Харлоу Шапли».
Уважаемый читатель! Пожалуйста, остановитесь и прочтите снова страницы, документирующие встречу Великовского с Шапли в холле гостиницы «Комодор» в Нью-Йорке три года и девять месяцев назад, 15 апреля 1946 года.
Великовский ни словом не обмолвился о событиях, описанных в книге. Он только сказал, что в историческое время в Солнечной системе произошли изменения.
Не только к Шапли – к своим друзьям Великовский не обращался за одобрением.
Единственной целью встречи с Шапли была просьба о спектроскопическом исследовании атмосферы Венеры и Марса. Только для этого Великовский предложил Шапли прочитать его рукопись. До появления статьи Лараби Шапли не имел представления ни о содержании книги «Миры в столкновениях», ни об «остановке Земли в течение такого короткого времени». Это совершенно очевидно даже из ответов Шапли на письма Горация Калена.
Шапли не читал книгу, против публикации которой он яростно выступал. Оба его письма – не только неприкрытая угроза издательству «Макмиллан», но и к тому же явная ложь и неспровоцированное оскорбление Великовского как личности.
Издательство «Макмиллан» имело возможность убедиться в достоверности рекомендации и биографии доктора Иммануила Великовского. Причем, доктор Великовский сообщил о себе только сухие факты: дата и место рождения, где и когда учился, где работал, где и что опубликовал. Компания «Макмиллан» получила рекомендации от многих ученых, в том числе от председателя Венского психоаналитического общества, назвавшего еще молодого Великовского гением.
Угрозы, ложь, оскорбления (вскоре мы убедимся, что этим не. ограничивается «арсенал» приемов профессора Шапли) как-то не сочетаются с образом прогрессивного американского ученого, либерала, борца против маккартизма. Вероятно, о человеке следует судить не по тому, за кого он себя выдает тщательно продуманными и выставляемыми напоказ поступками, а по его поступкам импульсивным, не рассчитанным на демонстрацию, но определяющих неприкрытую сущность.
Даже выслушав объяснение Путнэма и прочитав второе письмо Шапли, Великовский не представлял себе истинного значения происходящего. Если бы он мог предвидеть, как эта история отразится не только на его судьбе, но также на судьбе Путнэма, он не оставался бы таким спокойным.
Путнэм тоже не представлял себе, что ждет его в ближайшем будущем, хотя о происходящем он знал больше Великовского и, в отличие от него, читал ответ на второе письмо Шапли, написанное 1 февраля 1950 года самим президентом компании – Джорджем Бреттом.
Бретт благодарил Шапли за то, что он помахал перед издательством красным флагом, как машет стрелочник, предупреждая об опасности. Он известил Шапли, что, как только книга будет скомплектована, издательство пошлет ее на дополнительную рецензию трем видным ученым.
Снова необычное в деле Великовского. В пору, когда американские «охотники на ведьм», пытаясь оказать давление на прогрессивных ученых, вызывали их в «комиссию по расследованию», когда Маккарти, установив цензуру, душил каждую свежую мысль, уже подписанная к печати книга подверглась цензуре. Не по инициативе реакционеров, нет, а с «подачи» считавшегося прогрессивным ученого.
25. «РАЗОБЛАЧИТЕЛИ ТЕОРИИ» И ТЭД ТЕККЕРЕЙ
Великовский не знал этого. Снова и снова он мысленно возвращался к последней беседе с Мотцем. Он договорился встретиться с молодым немецким физиком Карлом фон Вайцзекером, который поразил всех своим выступлением по поводу космогонической теории Канта-Лапласа на годичном собрании Американского физического общества, состоявшемся в Колумбийском университете.
Время Вайцзекера было расписано по минутам Они встретились в поезде. Вайцзекер ехал в Кембридж, в Гарвардский университет. Великовский проводил его до Нью-Хевена.
Физик с интересом выслушал гипотезу Великовского об электромагнитном взаимодействии тел Солнечной системы. Тут же в вагоне он подсчитал напряженность магнитного поля, необходимую для остановки ротации Земли. Результат удивил его: напряженность оказалась не очень большой. Он несколько раз проверил расчет. Нет, ошибки не было. Действительно, нужна не очень большая напряженность магнитного поля.
– Знаете, доктор, если Солнце – настолько заряженное тело, что воздействует на орбиты планет и комет, то небесная механика дефектна. Я в это не верю. На вашем месте я не стал бы включать в книгу это положение.
В Нью-Хевене они тепло попрощались: физик продолжил свой путь, а Великовский вернулся в Нью-Йорк.
Он рассказал Мотцу о своей встрече с Вайцзекером. Мотц внимательно прочитал эпилог и, хотя не был согласен с теорией Великовского, не нашел в тексте ничего, что противоречило бы физике. Нет, убеждал он своего собеседника, астрономы не смогут придраться ни к одному слову эпилога.
Великовский не знал, что сейчас, когда выход его книги в свет уже был объявлен, один из трех цензоров высказался против ее опубликования. Два других предложили публиковать. Судьба книги была решена…
День 25 февраля 1950 года оказался малоприятным для Великовского. Вышел в свет «Колиер'с» со статьей, которая так претила ему. А в «Саенс Ньюс летер» в этот же день появилась статья «Теории разоблачаются», содержавшая мнения нескольких ученых из разных областей науки о книге, которую ни один из них… не читал, потому что книга еще не вышла из печати. Но более того. Там, где эти ученые не обходились общими, ничего не говорящими фразами, они демонстрировали невежество.
Например, доктор Дэвид Дело из американского геологического института заявил, что все горы были сформированы миллионы лет назад и с тех пор не было случаев возникновения новых вершин, а Великовский, мол, игнорирует все научные наблюдения множества геологов, сделанные за последние сто лет. Странно, как геолог мог не знать, что в течение нескольких десятков лет мировая геологическая литература была полна доказательств, свидетельствующих о возникновении всех основных горных систем «невероятно недавно».
Перлом «разоблачения» было заявление антрополога и археолога доктора Генри Фильда о том, что книга неверна, так как исраэлиты не пересекали Красное море.