«Мне тоже показалось, — думал он, — что в Спайне этот камень оказался не случайно… Но неужели он был обработан с помощью магии? Интересно, для чего? Или для кого?» Наконец Эрагон не выдержал и прямо спросил:
— А сколько он стоит-то? Хотя бы примерно.
— Не могу сказать. Не знаю, — ответил Мерлок и горестно покачал головой. — Но я не сомневаюсь, что кое-кто все на свете бы отдал, лишь бы этот камень заполучить. Только здесь вы таких людей не найдёте. Для этого вам на юг надо ехать, в большие города. А для местных жителей твой камень, мальчик, не более чем занятная безделица, никто не станет тратить на неё деньги, когда нужно купить ещё столько куда более необходимых вещей.
Гэрроу неподвижно смотрел куда-то вверх, словно игрок, подсчитывающий свои шансы на успех.
— Значит, ты его покупать не будешь? — спросил он наконец.
Купец ответил мгновенно:
— Не хочу рисковать. Возможно, я и смог бы найти для него достаточно богатого покупателя, но уверенности в этом у меня нет. Даже если бы я его и нашёл, вы-то денег все равно раньше следующей весны не получили бы — я ведь до весны больше сюда не приеду. Кстати, интересно было бы знать… Но скажите, почему вы так настаивали на том, чтобы разговор наш сохранить в тайне от других?
Эрагон сперва бережно завернул камень и убрал его за пазуху, а уж потом осторожно ответил, опасаясь, что после его слов и Мерлок взорвётся от гнева, как Слоан:
— Потому, что я нашёл его в Спайне! И кое-кому здесь это очень не нравится.
Мерлок как-то странно на него посмотрел и сказал:
— А ты знаешь, почему и я, и остальные купцы в этом году так задержались? (Эрагон молча покачал головой.) Дело в том, что нас весь год преследуют несчастья. Похоже, в Алагейзии наступило царство хаоса. Мы постоянно страдали от болезней, от бандитских налётов и вообще от невезения. Из-за участившихся нападений варденов Гальбаторикс заставляет население городов посылать все больше и больше солдат в приграничные полки, вынужденные теперь сражаться ещё и с ургалами. Эти твари отчего-то мигрируют на юго-восток, по направлению к пустыне Хадарак, и никто не знает, почему это происходит. На это, в общем, можно было бы и не обращать внимания, если бы их маршрут не пролегал по густонаселённым местностям. Их видели и на дорогах, и близ больших городов. Но хуже всего, что поступают сведения о том, что в Алагейзии все чаще появляются шейды. Правда, сведения эти пока не получают должного подтверждения — ведь после встречи с этими тварями мало кто остаётся в живых.
— Но почему же у нас никто об этих событиях даже не слышал? — воскликнул потрясённый Эрагон.
— Это началось относительно недавно, всего несколько месяцев назад. — Мерлок заметно помрачнел. — Порой жителям целых деревень приходится сниматься с насиженных мест, потому что ургалы вытаптывают их поля и уничтожают урожай и людям грозит голод.
— Ерунда, — проворчал Гэрроу, — мы тут никаких ургалов давным-давно не видели. Когда-то, правда, побывал тут один, так теперь его рога украшают таверну Морна. Мерлок, презрительно приподняв бровь, заметил:
— Может, оно и так, да только у вас селение небольшое, горное, сюда редко кто заглядывает. Ничего удивительного, что вы и ургалов могли не заметить, если они стороной прошли. Хотя вряд ли тут все так и останется. Я ведь и заговорил-то об этом только потому, что и здесь уже очень странные вещи творятся, раз ты, парень, в Спайне такой камень нашёл. — И Мерлок умолк, намекая, что им пора уходить. Он проводил их до выхода из палатки, поклонился, но на устах у него играла лёгкая усмешка.
Гэрроу решительно зашагал обратно в Карвахолл. Эрагон плёлся сзади, едва за ним поспевая.
— Ну, и что ты об этом думаешь? — спросил он дядю.
— Хочу сперва ещё людей поспрашивать, а уж потом решим, что делать дальше. Ты камень в повозке спрячь и до обеда можешь делать что хочешь. Встретимся у Хорста.
Эрагон тут же нырнул в толпу, пробираясь к их повозке.
Торговля и обмен займут у дяди несколько часов — за это время можно успеть повеселиться всласть. Эрагон спрятал камень под мешками и, чрезвычайно довольный собой, бодрой походкой направился к торговым рядам.
Он переходил от одного лотка к другому, прицениваясь и рассматривая товары, хотя денег у него было негусто. Беседуя с купцами, он получил полное подтверждение словам Мерлока о том, что в Алагейзии неспокойно. Снова и снова он слышал одно и то же: с прошлого года стало опасно бродить по дорогам и, похоже, стране грозят новые беды.
Эрагон купил себе несколько солодовых леденцов и очень горячий пирожок с вишнями. Поесть горячего после нескольких часов, проведённых на снегу, было очень приятно. Он с наслаждением облизал перепачканные липким вишнёвым соком пальцы и хотел было купить ещё пирожок, но передумал и, присев на ступеньку какого-то крыльца, сунул в рот леденец. Рядом для собственного развлечения боролись двое парнишек из Карвахолла, но Эрагону почему-то совсем не хотелось к ним присоединяться.
День начинал клониться к вечеру; купцы стали расходиться, чтобы продолжить деловые переговоры за обеденным столом. Эрагон с нетерпением ждал вечера, зная, что тогда из своих шатров выйдут жонглёры и сказители, будут показывать фокусы, рассказывать старинные истории, устроят представление. Он обожал слушать сказки о волшебниках, древних божествах и особенно о Всадниках, повелителях драконов. В Карвахолле имелся, правда, и свой сказитель по имени Бром — они с Эрагоном были хорошими приятелями. Но истории Брома за эти годы всем здорово поднадоели, а бродячие артисты всегда исполняли что-нибудь новенькое, и деревенские жители слушали их с наслаждением.
Эрагон каблуком сбил с крыльца сосульку и вдруг увидел совсем рядом с собой Слоана, который, не замечая его и как-то боязливо втянув голову в плечи, спешил к таверне Морна. Эрагон, разумеется, тут же пошёл за ним следом.
В таверне было жарко, под низким потолком висел жирный неприятный дым от сальных свеч. Над дверью красовались чёрные блестящие рога ургала, между их изогнутыми остриями было не меньше сажени. В одном конце вытянутого пивного зала была стойка, за которой возвышался и сам Морн в рубахе с закатанными по локоть рукавами. Нижняя часть лица у Морна казалась какой-то стёсанной, словно он случайно приложился подбородком к вращающемуся мельничному колесу. Людей за дубовыми столами было полно; все слушали двух купцов, которые, пораньше закончив свои дела, зашли к Морну выпить пива.
Морн мыл кувшин и сразу заметил Эрагона:
— Здорово, парень! А дядя твой где?
— Покупает, меняет, — пожав плечами, ответил Эрагон. — Он хочет сегодня со всем покончить.
— И Роран здесь? — спросил Морн, вытирая кувшин чистой тряпицей.
— Ага. В этом году у нас все животные здоровы, вот никому и не пришлось на ферме оставаться.
— Хорошо, хорошо.
Эрагон, указав Морну на тех двоих, спросил:
— Кто они?
— Скупщики зёрна. Несут всякие небылицы, будто повсюду им зерно за бесценок продавали. Надеются, что и наши им поверят.
«Ну что ж, всем деньги нужны», — рассудительно подумал Эрагон, понимая, что в этих купцах так злит Морна.
— И что же ещё они рассказывают? — спросил он. Морн фыркнул:
— Говорят, будто вардены заключили союз с ургалами и собирают армию, чтобы напасть на нас. И вроде бы мы только милостью нашего короля и живём до сих пор в безопасности — как будто Гальбаториксу есть до нас какое-то дело! Да ему плевать, даже если все наши селения дотла сгорят! Пойди, если хочешь, сам послушай. А у меня и без их брехни забот хватает.