Он расстался со стариком у приземистой сторожки с дверью под аркой и через несколько минут уже стоял в просторном холле своего дома, где его по обыкновению поджидала дочь Каролина. Она тотчас поспешила к отцу, чтобы снять с него накидку.
- Еще не приехал? - Он потер руки: в холле был один серьезный недостаток - из-за высокого потолка и выложенного плитками пола воздух в нем был всегда промозгло-холодный, что не могли устранить даже батареи теплых труб.
- Нет, отец. Но они скоро будут. Клэр поехала за ним на станцию в своем новом автомобиле.
- Придется и нам обзавестись этой дурацкой новинкой. - Лукавая улыбка засветилась в глазах Бертрама, и его тонкое лицо с запавшими щеками сразу утратило свою суровость. - Куда удобнее будет объезжать приход.
- Вы, конечно, шутите, отец. - Каролина, отличавшаяся практическим складом ума, была начисто лишена юмора и всерьез приняла слова отца. Ведь вас так раздражают запах бензина и пыль. И потом - разве я плохо вожу вас в двуколке или вам надоел наш пони?
Предстоящее возвращение Стефена, несомненно, вывело ее из душевного равновесия. Она говорила с большим пылом, чем ей этого хотелось, а ее некрасивое озабоченное лицо покрылось пятнами от бурливших в ней чувств. Но она была жестоко наказана еще прежде, чем успела пожалеть о своем тоне: отец смотрел на нее отсутствующим взглядом, весь обратившись в слух, стараясь уловить шуршание шин на подъездной аллее. Каролина опустила глаза; ее рыхлое тело на коротких толстых ногах сразу как-то обмякло. Неужели он никогда не оценит ее безграничной преданности, не поймет, что ее единственное желание - служить ему? Ведь она только этим и занималась с минуты своего пробуждения, когда для нее начинался день, долгий день, и она, поспешно одевшись без помощи зеркала, взваливала на себя бремя хозяйства, совещалась с поваром о том, что подать на завтрак отцу, расставляла цветы в вазах, обходила сад и ферму, разбирала отцовскую почту, выпроваживала бесцеремонных посетителей, навещала больных прихожан, принимала высохших археологов и туристов, приезжавших на автобусе из Литлси и требовавших, чтобы им разрешили "осмотреть гробницу", и при этом еще находила время следить за бельем отца и штопать его шерстяные носки. А теперь вдобавок ко всему она ужасно простудилась и вынуждена то и дело сморкаться в уже насквозь промокший платок.
- Мама сойдет вниз? - осторожно осведомился настоятель.
- Думаю, что нет. Я, правда, натерла ей виски одеколоном. Но она чувствует себя все еще неважно.
- Значит, мы будем обедать вчетвером.
- Нет, втроем. Клэр сказала по телефону, что, к своему великому огорчению, не может остаться.
- Жаль. Ну ничего... приедет в другой раз.
В тоне настоятеля прозвучало сожаление, однако Каролина почувствовала, что, несмотря на свою привязанность к Клэр, дочери леди Броутон, владелицы соседнего поместья, и горячее одобрение, с каким он относился к молчаливому сговору между нею и его старшим сыном, в глубине души отец был рад, что проведет этот вечер в кругу своей семьи и что Стефен будет всецело принадлежать ему.
Сделав над собой усилие, Каролина сказала ровным голосом:
- Я еще не успела перепечатать ваши тезисы для завтрашней проповеди. Когда вы поедете в Чарминстер?
- О, должно быть, после второго завтрака. Тамошний настоятель - человек далеко не пунктуальный.
- Значит, в два часа. Я отвезу вас. - И вдруг добавила с ревнивым блеском в глазах: - У вас такой усталый вид, отец. А вам предстоит тяжелый день. Не задерживайтесь долго со Стефеном.
- Успокойся, Каролина. Кстати, я надеюсь, ты приготовила нам что-нибудь повкуснее.
- У нас будет сегодня луковый суп и лосось, которого прислал дядя Хьюберт из Тэста, с огурчиком, и конечно, под зеленым соусом; затем бараньи ребрышки с домашними бобами и молодым картофелем.
На сладкое Бизли приготовила яблочную шарлотку с кремом, которую так любит Стефен.
- Совершенно верно, дорогая. Помнится, он всегда заказывал шарлотку, когда приезжал из Марлборо. Прекрасно. Постой-ка, это не мотор там урчит?
И в самом деле, послышался глухой ритмичный рокот; подойдя к двери, настоятель распахнул ее и увидел у подъезда небольшую закрытую машину "де дион", из которой, когда она перестала сотрясаться и вздрагивать, вдруг словно из шкатулки с секретом - выскочили две фигуры.
- Стефен!
- Как поживаете, отец?.. А ты, Каролина? Дэви здесь?
- Нет еще... У него каникулы начнутся в понедельник.
В полосе света, падавшей из подъезда, возникла фигура худощавого мужчины ниже среднего роста во всем темном, который с трудом тащил большой кожаный чемодан, ибо сын Моулда так и не появился; мелькнули тонкие черты, красиво вырезанные ноздри, узкое, задумчивое, пожалуй, чересчур серьезное лицо. Затем, выждав, пока семейство поздоровается с гостем, из темноты на свет вышла высокая девушка в шоферских перчатках и длинном клетчатом пальто. Даже нелепая шляпа с вуалью, напоминающая по форме пшеничную лепешку, - принадлежность автомобилистки, которую Клэр надевала, лишь уступая настояниям матери, - не могла испортить впечатления, производимого этой уравновешенной, хорошо воспитанной молодой особой. Тон, каким она заговорила, подойдя к маленькой группе у подъезда, лишь подкрепил это впечатление.
- К сожалению, нам пришлось оставить кое-что из вещей на вокзале. Моя машина слишком мала для сундуков.
- Не беспокойтесь, дорогая Клэр. Мы пошлем за сундуком завтра. Настоятель отеческим жестом положил руку ей на плечо. - А вы бы не могли все-таки остаться с нами?
- Увы, никак не могу. К маме должны прийти люди из деревни... какой-то сельскохозяйственный комитет... арендаторы... Эту встречу никак нельзя было отложить.
- Ну, что поделаешь! Не так-то легко быть хозяйкой поместья. Какой сегодня чудесный вечер, правда?
- Великолепный! Когда мы выехали из Халборо, было светло, как днем... Голос ее потеплел, она повернула голову; тень от уродливой шляпы сместилась, и показалось лицо с тонким точеным профилем. - Правда, было красиво, Стефен?
Он стоял все это время молча и теперь, казалось, лишь с трудом вышел из своего оцепенения.
- Да, поездка была приятная. - Затем, словно чувствуя, что надо еще что-то сказать, добавил с несвойственной ему шутливостью: - Только в одном месте мне показалось, что нам придется выйти и подталкивать машину сзади.
- Это было на холме Эмбри, - рассмеялась Клэр. - Я плохо управляюсь с тормозами и никак не могла взять подъем. - Ее улыбка на миг сверкнула в темноте подъезда. - Не буду вас задерживать. Доброй ночи. Приезжайте к нам поскорее... Завтра, если сможете. И берегите себя, Каролина, вы совсем простужены.
Когда она уехала, Бертрам обнял сына за плечи и повел в дом.
- Как хорошо, что ты приехал, Стефен! Ты и понятия не имеешь... Впрочем, ладно... Как ты расстался с Оксфордом? И как вообще себя чувствуешь? Проголодался, наверно. Сбегай наверх - поздоровайся с матерью. А потом приходи обедать.
И пока Каролина, у которой глаза и нос покраснели от холодного вечернего воздуха, втаскивала в дом пакет с книгами, забытый на крыльце, отец стоял и смотрел вслед поднимавшемуся по лестнице Стефену с выражением нескрываемой любви, граничившей с обожанием.
2
После прекрасного обеда, умело поданного двумя горничными - простыми деревенскими девушками, великолепно вышколенными Каролиной, - настоятель, пришедший в благодушнейшее настроение, повел Стефена в кабинет, где уже были задернуты портьеры из драгета и в камине ярко горел превосходный корабельный уголь.