Наблюдая, как бережно относятся друг к другу брат и его жена, юная девушка не находила в их отношениях и намека на то, о чем говорила мать. Когда же ей исполнилось пятнадцать, она задала Тори довольно смелый вопрос.
– О чем ты хочешь узнать? – спросила та золовку.
Покраснев, Джилли опустила глаза и едва слышно произнесла:
– О… о том, как занимаются любовью. Джилли никогда не забудет радостной улыбки, озарившей лицо Тори. В голубых глазах невестки светилось бесконечное счастье, помноженное на удивительную чувственность.
– Наверное, тебе внушили, что это может нравиться только женщинам легкого поведения?
Джилли кивнула.
– Это совсем не так, хотя я не берусь говорить от лица всех женщин, – тихо засмеявшись, сказала Тори. – Любовь занимает очень важное место в нашей жизни. Когда я в объятиях Риса, мне кажется, что лучше бывает только на небесах.
– И ты никогда не считала это неприятной обязанностью, никогда не страдала?
Тори засмеялась.
– Никогда. Хотя должна сказать, что не находила в этом ничего особенного. Ведь я выросла на ранчо, и не раз была свидетелем того, как спариваются лошади.
– Я тоже это видела, – призналась Джилли.
– У меня была подруга, которую звали Пиллар. Это она помогла мне разглядеть красоту тел, одержимых страстью, но поначалу я ей не верила.
– Почему же ты изменила свою точку зрения?
– Твой брат помог во всем разобраться, – с улыбкой ответила Тори.
Откровенность невестки-американки придала Джилли храбрости.
– Значит, до того, как выйти замуж за моего брата, ты ни разу не была с мужчиной?
– Нет, – ответила Тори. – Я была девственницей.
– Но мой брат не был девственником, правда?
Тори ответила не сразу.
– Да, Рис уже хорошо знал женское тело.
– И это тебя не пугало?
– Поначалу да. Но поскольку прошлое изменить нельзя, я смирилась с этим. Но что оказалось куда более пугающим, так это глубина моих собственных чувств к Рису.
– Что ты хочешь сказать?
По лицу Тори было видно, что она решает, стоит ли продолжать этот разговор.
– Дело в том, что когда-то, считая себя в полной безопасности, спрятавшись от любви, которая могла нагрянуть в любой момент, я была уверена, что надежно защищена от плотских соблазнов. Но, повстречав Риса, я поняла, что все это не более, чем иллюзия. Я полюбила его так сильно, что была готова жертвовать чем угодно, даже своей свободой. И если бы мне пришлось пройти через всю Энкантадору босиком и совершенно голой, чтобы попасть в постель к твоему брату, я сделала бы это. Ну, теперь я ответила на твой вопрос?
– Да.
Ответить лучше было, наверное, невозможно. И теперь, прислушиваясь к своему собственному сердцу, Джилли понимала, что ничуть не стыдится глубины своих чувств к Рейфу. И несмотря на то, что любовь ее пока не находила ответа, она становилась все сильнее и жарче.
«Куда бы ты ни пошел, я буду идти за тобою. И где бы приют ни нашел, я буду всегда с тобою». Теперь оставалось – ждать и надеяться.
ГЛАВА 2
– Итак, ты намерена поехать со мной?
Сняв лайковые перчатки, леди Джиллиан опустилась на маленький диванчик в гостиной Джорджины Дейсер, где все дышало теплом и уютом. Дом Джорджины создавал настоящее чувство комфорта, в отличие от великолепного особняка на Белгрейв Сквер, дома семьи Джиллиан. Он постоянно был полон света, свободно проникающего сквозь легкие занавески из белого кружева. Ко всему так и тянуло прикоснуться. В многочисленных хрустальных вазах красовались цветы. Диванчик, на котором устроилась Джилли, украшало голубое покрывало с большой белой звездой в центре – подарок подруге от Джилли, привезенный из очередной поездки в Техас. Что ни говори, а дом Джорджи так и манит к себе гостей!
– Не знаю, что и сказать тебе, Джорджи, – ответила Джилли. – Я ведь совсем не знаю леди Алленвуд.
– Не имеет никакого значения, – возразила Джорджи, – в билете, который я получила, сказано, что я могу пригласить еще одну гостью. Ты перестанешь сомневаться, когда услышишь о том самом техасце.
Лицо Джилли засияло.
– О Рейфе?
Уловив в голосе подруги слишком радостные нотки, Джорджи почувствовала невольный укол ревности.
– Да, о нем.
– И что?
– Я позвоню, чтобы принесли чай, – предложила Джорджи, присев рядом.
Ее подруга выглядела восхитительно: в модной шляпке, элегантном и дорогом платье в серую и сиреневую полоску, изысканно причесанная. Джорджи оценивающим взглядом осмотрела себя: простая коричневая шерстяная юбка, белая полотняная блузка, забрызганный краской голубой передник, и заключила, что не выдерживает никаких сравнений с Джилли.
Девушка не успела произнести ни одного слова, как дверь распахнулась.
В гостиную вошла крупная женщина – миссис Литтл, экономка и кухарка, держа серебряный поднос с чаем.
– Решила избавить вас от необходимости звонить, мисс Джорджина, – проговорила она.
– Спасибо, – поблагодарила та.
– Не за что, – ответила экономка, опуская поднос на маленький столик, стоящий перед диваном, где сидели девушки. На живописном подносе разместилось блюдо, а на нем – маленькие бутерброды, салат, яйца, копченый шотландский лосось, сыр и помидоры. Теплые булочки, масло, две вазочки веджвудского фарфора с клубничным и ежевичным вареньем и большой расписной чайник довершали картину.
– Желаю приятного аппетита, – сказала миссис Литтл и вышла.
– Она так о тебе заботится, – заметила Джилли, принимая из рук подруги дымящуюся чашечку чая.
– Да, – согласилась Джорджи. – Если бы не миссис Литтл, я из-за своей работы забывала бы даже поесть.
– Ты обещала мне что-то рассказать о Рейфе, – напомнила Джил, добавляя в чай молоко и взяв бутерброд.
– На днях я разговаривала с кузеном Тони, и он обмолвился, что вместе с Рейфом собирается провести уик-энд в загородном доме Алленвудов.
– Правда?
Джорджи не могла скрыть улыбки, томной и ленивой, как у дорогой и породистой кошки. – Да.
– Интересно, почему Рейф не сказал мне об этом, когда я встретила его, – произнесла Джилли, чуть нахмурившись.
– А где ты его встретила?
– В парке. Он прогуливался верхом. Один.
– А ты?
– Как назло, – призналась Джилли с досадой в голосе. – Я была с Мэг и ее младшей сестрой.
– Бедняжка Мэг, – вздохнула Джорджи, принимаясь за чай и бутерброд с копченым лососем. – Она без ума от Тони, однако нельзя сказать, что взаимно.
Джилли, соглашаясь, кивнула.
– Она убеждена, что моя мама видит его моим мужем, но я, как могла, объяснила, что Тони больше подходит ей, чем мне. Я люблю Тони как брата, но не больше.
Джорджи заулыбалась.
– Она будет терпеливо дожидаться, пока мой кузен остепенится, как бы долго не пришлось ждать. А я, зная Тони, не уверена, что это произойдет скоро.
– Ничего, у Мэг удивительное терпение.
– В отличие от тебя, так?
– Я тоже могу быть терпеливой, Джорджи, – возразила Джилли, – когда чего-нибудь хочу.
– Или кого-нибудь, – поправила подруга.
– Ты права. – Джиллиан улыбнулась. – Или кого-нибудь. – Поставив чашку и блюдце на поднос, она вытерла губы полотняной салфеткой. – Однако я не буду ждать, как Мэг. Сидеть и просто ждать, когда Рейф сам соизволит придти ко мне.
– А ты никогда не задумывалась, что Рейф, возможно, не любит тебя?
Джилли ответила вопросом на вопрос.
– Ты когда-нибудь любила, Джорджи? Большие, с золотистым отливом глаза задержались на лице подруги.
– Да, конечно, любила, – призналась она. – Однако, – прибавила Джорджи задумчиво, – любовь эта не обернулась для меня ничем хорошим, потому что человек, которого я любила, меня не любил.