Это подстегнуло его интерес к ней самой, но не к ее предложению.
Посадка ее головы и аура уверенности и твердости никак не вязались с ее чопорным видом и безвкусной одеждой. Он ничем не рискует, если согласится участвовать в этой абсурдной сделке. Было бы даже забавно подыграть ей и полезно узнать, как действуют сестры Дункан. Он пожал плечами.
– Я не буду возражать, если вы попытаетесь осуществить свой план. Но предупреждаю: угодить мне нелегко. Лучше ориентируйтесь на мои условия – восемьдесят процентов от выплаченной компенсации.
– Если мы выиграем.
– Я нечасто проигрываю, – сказал он.
– Мы тоже нечасто терпим поражение, – возразила она тоном спокойного превосходства и протянула ему руку. – Если вы настаиваете.
Он взял ее руку и пожал.
– О, вы думаете, что сделали мне одолжение, сэр Гидеон, но вас ждет приятный сюрприз, – сказала Пруденс с уверенностью, которой вовсе не чувствовала.
Он наклонил голову, демонстрируя признательность.
– Простите меня, но я отношусь к этой затее скептически. Однако как вы понимаете, не могу проиграть.
– В таком случае, полагаю, наш вечер подошел к счастливому завершению, – резюмировала Пруденс.
– Терпеть не могу завершать приятный вечер столь бездушно-деловым образом.
Его серые глаза потемнели и приобрели цвет каменного угля. Пруденс поймала себя на том, что разглядывает его губы. Они показались ей очень чувственными.
– Но это был деловой вечер, сэр Гидеон, – возразила она, поднимаясь.
– Вы всегда носите очки?
– Если хочу видеть, – ответила Пруденс резко. – Дело в том, что возможность видеть значит для меня гораздо больше, чем моя внешность.
– Позвольте в этом усомниться, – парировал он. – Надеюсь во время нашей следующей встречи увидеть ваш настоящий облик.
– Моя внешность зависит от того, какое впечатление я намерена произвести, – ответила Пруденс холодно. – Не позвоните ли, чтобы принесли мое пальто?
Он шагнул к столу и позвонил в колокольчик, потом повернулся к ней и с насмешливой улыбкой спросил:
– Есть в вашей жизни мужчина, Пруденс?
Вопрос застал ее врасплох, и она с плохо скрываемой досадой ответила:
– В настоящее время нет.
Его улыбка стала шире и откровеннее.
– А был когда-нибудь?
Она вспыхнула:
– Не понимаю, почему вас это интересует, сэр Гидеон. Я ваша клиентка, и моя личная жизнь не связана с нашими деловыми отношениями.
– Я просто хотел выяснить, используете ли вы свое бюро услуг в личных целях, – сказал он. – Если да, то это могло бы послужить рекомендацией.
Она не нашлась что ответить. К счастью, в этот момент появился лакей. Гидеон попросил принести им пальто и распорядился подать к крыльцу автомобиль. Затем снова повернулся к Пруденс. Улыбка исчезла с его лица.
– Итак, – сказал он, – во избежание недоразумений в дальнейшем позвольте мне кое-что пояснить вам. Теперь ваша личная жизнь становится и моей. И ваша, и ваших сестер. Вы должны отвечать на любой мой вопрос.
Пруденс ошеломленно уставилась на него. Это было чудовищное заявление. Особенно его тон. Невозмутимый, холодный, бесстрастный, а главное – непререкаемый.
– О чем вы говорите?
– Все очень просто. Как ваш адвокат, я вынужден буду задавать вам и вашим сестрам вопросы, касающиеся вашей личной жизни. Я должен знать о вас все. Исключить опасность появления каких-нибудь сюрпризов в суде.
– Какие сюрпризы могут возникнуть в суде, если никто не будет знать, кто мы на самом деле?
– Я выигрываю дела потому, что никогда не полагаюсь на волю случая, – ответил он. – А если вы и ваши сестры не можете гарантировать мне вашего полного и безусловного сотрудничества, боюсь, наша сделка теряет всякий смысл.
Пруденс нахмурилась. Его тон ее глубоко возмутил.
– Вы, сэр Гидеон, в таком случае тоже должны быть вполне откровенны, – парировала она. – Чтобы найти для вас достойную пару, мы тоже должны иметь право задавать вам любые вопросы личного характера.
– Но есть одно отличие. Я могу не отвечать на ваши вопросы, поскольку не очень заинтересован в том, чтобы найти себе подходящую пару. А вот для вас это вопрос жизни. Ваши ставки выше моих, Пруденс, и я уверен, что вы согласитесь на мое условие.
Пруденс поняла, что игра началась.
– Думаю, сегодня нам больше нечего обсуждать, – заявила она.
– Возможно, вы правы, – дружелюбно согласился он. Он помог ей надеть пальто, оделся сам, натянул шоферские перчатки. Она повязала голову шарфом.
– Ночи довольно прохладные, – заметил он как ни в чем не бывало. – В машине есть плед, вы можете прикрыть им колени.
Он повел ее вниз по лестнице в холл, легонько поддерживая под локоть.
Машина уже стояла на обочине, мотор работал. Он накрыл ее колени пледом и подоткнул его, когда она села, а сам занял место за рулем.
– Жду вас и ваших сестер в своей конторе завтра в восемь тридцать утра, – сообщил он, мастерски лавируя по запруженным народом и экипажами улицам. В оперном театре как раз закончилось представление, и наемные кебы, а также личные машины заняли все пространство у входа.
– В восемь тридцать! – воскликнула Пруденс. – Да это чуть ли не на рассвете!
– В десять я должен быть в суде, – ответил сэр Гидеон. – Хотите верьте, хотите нет, Пруденс, но у меня есть еще клиенты и на них я работаю не бесплатно и не должен ждать гонорара неопределенное время. Не говоря уже о том, что ни с одним из них я не заключал бартерной сделки, – добавил он ядовито.
До чего же он высокомерен, этот мерзавец! Дал ей понять, будто счел ее предложение шуткой, притом шуткой дурного тона.
– Завтра, надеюсь, вам удастся мне объяснить, чем вы подкрепите обвинение в финансовых махинациях, выдвинутое вами против Беркли. Я не могу подготовить дело, если в руках у меня не будет доказательств его вины.
– К завтрашнему дню у меня их еще не будет, – сказала Пруденс. – Но кое-что у нас есть. Завтра я вам все объясню.
– Благодарю вас, вы очень любезны, – сказал он, остановив машину на обочине перед домом 10 на Манчестер-сквер.
Не успела Пруденс опомниться, как он взял ее лицо в ладони и прильнул губами к ее губам. Пруденс попыталась вырваться, но он крепко держал ее.
Когда наконец он поднял голову и улыбнулся ей, она с трудом перевела дух. Ее лицо пылало от гнева, и на мгновение она потеряла дар речи.
– Я удовлетворил свое любопытство, – сказал он. – Мне хотелось это сделать с того самого момента, когда вы вихрем снова ворвались ко мне в контору нынче днем.
– Как вы смеете? – Голос ее дрогнул от возмущения. Она пыталась привести в порядок растрепавшиеся волосы и водворить на место выпавшие шпильки. – Вы даже не спросили, хочу ли я этого.
Она смотрела на него с яростью, и, несмотря на толстые линзы, ему показалось, что из глаз ее посыпались искры.
– Что вы о себе вообразили? – продолжала она с гневом. – Это плата за ваши услуги?
– О, вы так остры, что можно порезаться, – сказал он с легким смехом, снова привлек ее к себе и заключил в объятия. Он опять поцеловал ее, она ощутила твердость его губ. Потом вдруг выпустил из объятий.
Она порывисто вздохнула.
– По правде говоря, – сказал он уже серьезно, хотя в глазах его плясали смешинки, – я подумал, что это поможет вам узнать, какой женщиной вы могли бы быть, если бы поглубже заглянули в себя. Теперь по крайней мере вы представляете, каким бы я мог быть любовником, и вам легче будет найти мне подходящую пару.
Он вышел из машины, обошел ее, открыл дверцу и предложил Пруденс руку, чтобы помочь ей выйти.