Ее плечи заметно расслабились.
— Хорошо. Задавайте.
Он обворожительно улыбнулся:
— Расскажи мне о леди Оливии Фэрфакс. Знаешь ли, я никогда ее не встречал.
Тревога ли мелькнула в ее больших серых глазах? Или просто удивление? Он так и не понял, а она вновь скрылась в огромном ящике.
— А что именно вам бы хотелось о ней узнать? Зачем?
— Ну, ее считают загадочной, — спокойно ответил он. — Как человеку того же круга, мне любопытно. Говорят, она сказочно богата, но никогда не появляется в свете. О таких людях ходят легенды. Общество не прощает невнимания к себе.
— Невнимания? Как это? Он усмехнулся:
— Богатенькая графская дочка должна провести один или два сезона в Лондоне и свести с ума охотников за приданым. Но леди Оливия нарушила этот обычай и прослыла эксцентричной. Кстати, это правда?
Девушка пожала плечами:
— Ой, даже не знаю. Слышала, что она вспыльчивая. И несомненно, очень своевольная. Поэтому предпочла не участвовать в ярмарке невест.
Джордж весь обратился в слух. Уже несколько недель он по крупицам собирал .информацию у Алоиза Биба, а сейчас выяснил намного больше, чем за все это время. Свой интерес он скрыл за очередной ласковой улыбкой.
— Она, наверное, живет отшельницей. Кроме Алоиза Биба, ты — первый человек, кто может похвастаться знакомством с ней. — Он помолчал, вновь улыбнулся и произнес: — Даже не представляю себе, как она выглядит.
— Вот об этом я могу вам рассказать, — оживилась девушка.
Когда она вынырнула из ящика, ее щеку украшало большое грязное пятно. Оливия едва заметно улыбнулась одними уголками губ.
— Вы знакомы с лордом Бадсвортом?
— Это ее сводный брат? Я его немного знаю.
— Они удивительно похожи.
— Чем именно? — осторожно спросил он. Бадсворт вечно хмурился и был необычайно уродлив. Невозможно представить себе женщину со столь грубыми и некрасивыми чертами лица.
В раздумье она запрокинула голову и стала разглядывать потолок.
— По-моему, у них одинаковые носы, — сказала она и, помолчав, добавила: — И цвет лица.
Не удержавшись, Джордж воскликнул:
— Провалиться мне на этом самом месте! Я-то думал, нос у него красный из-за выпивки.
Она решительно покачала головой:
— Ничего подобного. Это у них семейное. В его годы у нее появятся такие же шишки. Бородавки уже появились, хотя пока они мало заметны.
— Боже мой!
— Они обычно бросаются в глаза, когда на них вырастают волоски.
— Но… Черт побери, ей всего двадцать шесть! Девушка широко раскрыла глаза:
— Не может быть! Я думала, ей самое малое сорок. — Она помолчала и добавила: — Наверное, плешь ее старит.
Джордж прищурился:
— Ты, кажется, заливаешь! Огромный нос, бородавки, красное лицо, да еще и плешь? Быть не может!
Она звонко рассмеялась:
— Ну, она не совсем лысая. Немного волос еще осталось. Местами.
— Только не говори, что на подбородке!
— Нет! Только на бородавке. А вот на голове есть, но не очень много. Красавицей ее, конечно, не назовешь…
— Это уж точно!
— Но мне она нравится. Что бы там о ней ни говорили. Она достала из ящика глиняную вещицу и поднесла к свету:
— Как называется эта глиняная безделушка?
— Понятия не имею, — отрезал он. — А что говорят о леди Оливии?
Девушка приняла чопорный вид и покачала головой.
— Не хочу передавать сплетни, — сдержанно сказала она и потянулась за записной книжкой.
Джордж вдруг подумал, что она имеет в виду школу. Он выяснил, что леди Оливия Фэрфакс организовала школу для девочек-сирот. Неужели эта молодая женщина связана со школой? Может, она там слышала нелестные отзывы о леди Оливии?
Пока она писала, он внимательно изучил ее одежду. Платье старое, хотя сшито из дорогого материала, скромное и практичное, с закрытым воротом и длинными рукавами.
Эта женщина вполне могла получить образование в благотворительной школе, там же ей дали и это платье. Он все больше склонялся к мысли о том, что она гувернантка. Или же преподает в благотворительной школе! В таком случае она, разумеется, знакома с неуловимой наследницей.
Джордж ужаснулся. Неужели ее описание леди Фэрфакс хотя бы наполовину соответствует истине? Если да, то неудивительно, что даже при такой родословной и баснословном состоянии она умудрилась остаться старой девой. Да и зачем незнакомке с ним так глупо шутить?
Если только… нет. Нужно критически отнестись к ее рассказу. У нее может быть множество причин ввести его в заблуждение. Возможно, в благотворительной школе строго-настрого приказали хранить в тайне личную жизнь леди Оливии. К тому же он не терял надежды на то, что молодая женщина сама может оказаться…
Да кем бы она ни была, какого черта она здесь делает? Он нахмурился и отошел от ящиков.
— Давай сменим тему, — сказал он. — Зачем ты описываешь собственность Биба?
— Такова его последняя воля. Об этом сказано в завещании.
Она поднялась с колен и отряхнула передник.
— Да, но почему ты этим занимаешься? Кто ты такая? Она подняла книжку и перо.
— В высшей степени неделикатно с вашей стороны задавать каверзные вопросы и мешать мне работать. Будьте добры, откройте следующую коробку.
— С огромным удовольствием, — ответил он, поднимая лом. — Как только ты назовешь мне свое имя.
Она прищурилась:
— А если не назову?
Джордж решил, что она вполне способна отобрать у него лом, и сменил тактику.
— Послушай, — произнес он с обезоруживающей улыбкой, — должен же я как-то к тебе обращаться.
— Называйте меня мадам. Он издал ехидный смешок.
— Ну какая из тебя мадам? Ведь ты всего-навсего служанка, не так ли?
Ага. Она в полном замешательстве. Уже позабыла свою роль. Нужно ловить момент, пока она не пришла в себя. Этот шанс он не упустит. Джордж поставил лом, потянулся к ней и схватил за плечи в надежде на то, что от испуга она скажет правду. Он собирался поцеловать ее быстро и грубо, как надменный поместный лорд целует скромную горничную, но что-то остановило его.
Какой приятный сюрприз. Она, оказывается, красавица. Интересно, почему он раньше этого не заметил?
Он замер буквально на секунду, наслаждаясь близостью ее удивительных глаз. Широко распахнутые, в полумраке они казались серебряными. Очаровательно. Он вдохнул исходивший от нее легкий .аромат. От девушки пахло розами.
Пока Джордж разглядывал ее, наверху хлопнула входная дверь. Наверное, в планировке дома была какая-то особенность, потому что в ту же секунду дверь в подвал закрылась с приглушенным звуком. Но он стоял, словно зачарованный, и глядел в глаза таинственной незнакомки. Она вырвалась и с воплем бросилась к захлопнувшейся двери в тщетной попытке отворить ее.
— Блюдешь свои моральные устои? По-моему, поздновато, — заявил Джордж, поспешив ей на помощь. — Позволь-ка мне.
Оливия отступила.
— Гримсби сказал, когда дверь захлопывается, то срабатывает замок.
Зловещее предсказание. Он покрутил ручку — та не поддалась. Потянул изо всех сил — снова никакого результата.
— Уму непостижимо! Подвальная дверь автоматически закрывается с внутренней стороны! Какой идиот это придумал? — воскликнул он.
Оливия наградила его сочувствующим взглядом.
— Отойди, — приказал он. Девушка послушалась. Он налег плечом на дверь и изо всех сил толкнул. Но массивная дверь из английского дуба даже не шелохнулась. Тяжело дыша, он отошел и внимательно ее изучил.
— Лом.
— Боже, — еле слышно вздохнула она. — Может, не стоит выбивать дверь?
— Вряд ли это удастся сделать. Скорее лом погнется. Он думал, что пошутил.