И начала расстегивать пуговицы на бриджах, слыша его стоны. Он закончил ее работу и освободил свой мощный жезл, и она обхватила его пальцами. Рейф был крупным мужчиной, и эта часть его тела была большой и твердой от возбуждения. Дэни застонала, когда он раздвинул ее ноги, приподнял ее и вошел в нее одним ловким сильным движением. Удовольствие растекалось по телу, она отдавалась ему, чувствуя его каждой своей клеточкой.
Большие руки Рейфа обхватили ее ягодицы, прижимая ее навстречу своим ударам, и страстное желание почувствовать высшее наслаждение подгоняло ее. Зажав в кулак ее волосы, он целовал ее в губы, продолжая наносить сильные удары, которые доставляли удовольствие обоим.
– Расслабься, – произнес он низким хриплым голосом, и ее тело послушалось, стало невесомым и улетело… Несколько минут спустя Рейф последовал за ней, его мускулы напряглись в последнем усилии, и громкий стон исторгли уста.
Секунды бежали, но они не двигались. Рейф все еще был внутри нее, она обнимала его за шею.
Затем он отпустил ее и отошел. Она расправила юбку.
– Я не сделал тебе больно?
Даниэла покачала головой:
– Нет. – Ее тело все еще дрожало от наслаждения. Рейф отвернулся. Он потерял контроль, но не жалел об этом. Он застегнул пуговицы бриджей.
– Еще рано, – сказал он холодно. – Пожалуй, поеду в клуб.
Проклятие… Как обидно слышать такое после того, что было между ними! Сладкое, божественное соитие… Борясь с желанием остановить его, Дэни заставила себя ответить в той же непринужденной манере:
– У меня есть очень интересная книга. Пожалуй, я почитаю, прежде чем лечь спать.
Они оба были корректны и цивилизованны, хотя всего лишь минуту назад умирали от страсти.
Рейф вежливо поклонился и направился к двери.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, дорогой, – ответила Даниэла. Она смотрела, как он идет к двери спальни, и все ее нутро клокотало от обиды и ярости. Она хотела закричать, завопить… Швырнуть в него чем-нибудь, остановить его, повиснуть на нем… И сама не понимала почему.
Но она взяла себя в руки, повернулась и пошла в свои апартаменты. Позвонила в колокольчик и попросила, чтобы приготовили ванну, надеясь, что вода успокоит ее.
Почему он ушел?
Последние приготовления к балу достигли своего апогея. Каждый старался помочь. Тетя Флора решила побыть в Лондоне еще несколько недель, вместо того чтобы отправиться в свое загородное имение.
– Даже если Каро поедет со мной, – говорила она, – нам будет недоставать тебя, моя душечка. А если я останусь, то смогу продолжить работу с сиротами.
– Будет замечательно, если вы задержитесь в городе, тетя Флора. И я с радостью помогу вам с детьми. – Дело, которое всегда нравилось Даниэле.
Она и тетя Флора посещали сиротские приюты дважды в неделю, а в рождественские праздники собирались обеспечить каждого ребенка подарком. Дети, находящиеся под опекой Общества вдов и сирот, были прилично одеты и всегда сыты.
Мейда Энн и маленький Терри были особенно дороги Даниэле, хотя каждый раз, обнимая их, она вспоминала с сожалением, что у нее никогда не будет своих детей. Она хотела поговорить с Рейфом, позволить ей взять ребятишек в дом, но Рейф ожидал появления на свет собственных отпрысков, и страх, что он может узнать ее секрет, удерживал ее от разговора.
Наконец подошел вечер бала.
Шеффилд-Хаус, огромный и один из наиболее роскошных особняков Лондона, имел чудесный бальный зал, который занимал полностью третий этаж в восточном крыле дома.
Натертые полы, отражаясь в настенных зеркалах, отбрасывали свет сотни восковых свечей, горевших в серебряных канделябрах и в величественных хрустальных люстрах на потолке.
Первые гости должны были вот-вот появиться, и нервы Даниэлы напряглись до предела.
Весь Лондон на все лады обсуждал одну тему – герцог Шеффилд женился на женщине, которую когда-то бросил. Но к счастью, после возвращения из Америки они редко выходили в свет. После бала все может измениться.
Даниэла бесцельно бродила по спальне, наблюдая за стрелками бронзовых часов на мраморном камине и втайне желая, чтобы ей не нужно было выходить из этой комнаты. Когда раздался стук в дверь, она решила, что это пришла Каро бросить на нее последний взгляд. Но, отворив дверь, увидела на пороге вдовствующую герцогиню.
– Я могу войти?
– О, конечно, ваша светлость. – Даниэла отступила в сторону, пропуская герцогиню в комнату. На Мириам Сондерс было темно-бордовое платье, украшенное бриллиантами. Такие же камни сияли в ее волосах, уложенных короной на голове, ярко выделяясь на фоне ее темных, тронутых сединой волос.
Она окинула Дэни придирчивым взглядом.
– Прелестно выглядишь, моя дорогая. Настоящая герцогиня, ничего не скажешь.
Этот комплимент дорогого стоил. Услышать такое от матери Рейфа!
– Благодарю.
– Рейфел ждет нас. Я просто хочу, чтобы ты знала, как я рада твоему появлению в нашей семье.
Даниэла понимала: ей следует сказать, что она не менее счастлива, выйдя замуж за Рейфа, но слова застряли в горле. С того вечера, когда она надела изумрудное атласное платье и они занимались любовью, Рейф ни разу не пришел к ней в спальню. Большинство ночей он проводил в клубе и возвращался под утро.
– Благодарю, – ответила она, изобразив на лице вежливую улыбку.
– Есть еще одна причина, по которой я хотела увидеть тебя.
– Да.
– Вы женаты уже несколько месяцев Я думаю, достаточно… То есть я хочу спросить ты не беременна?
Ей стало трудно дышать Она стояла, не находя слов, пораженная тем, что мать Рейфа коснулась такой деликатной темы.
– Я понимаю, что не должна была спрашивать, ведь ты сообщила бы сама. Но это так важно, чтобы у Рейфа был сын.
Дэни отвернулась к окну. Иметь ребенка было ее заветной мечтой, но, увы, этому не суждено сбыться. Она почувствовала, как глаза щиплет от слез, и быстро заморгала, не давая им пролиться. Еще не хватало, чтобы мать Рейфа увидела.
– Нет. Мы женаты несколько месяцев, но большую часть времени мы просто знакомились друг с другом. – Она надеялась, что Мириам не заметит, как загорелись ее щеки. Ее интимные отношения с Рейфом едва ли были подходящей темой для обсуждения с матерью мужа.
Герцогиня понимающе кивнула:
– Да, конечно. Надеюсь, что ты не расскажешь о моем маленьком допросе Рейфелу. Он не одобрит моего вмешательства в его личную жизнь.
Дэни подумала, что здесь она солидарна с мужем.
– Я никогда не стану рассказывать об этом, ваша светлость.
Вдовствующая герцогиня кивнула, казалось, довольная ответом.
– Думаю, нам пора спуститься вниз. – Она еще раз окинула Даниэлу внимательным взглядом. – И ты не должна беспокоиться, моя милая, я уверена, со временем все будет так, как должно быть.
Нет, так, увы, не будет. Она никогда не сможет дать Рейфу сына, и его мать не простит ей этого.
Стараясь подавить отчаяние, Дэни последовала за герцогиней к выходу. Они миновали коридор, освещенный полудюжиной позолоченных канделябров, и направились к парадной лестнице.
Рейф нетерпеливо расхаживал из угла в угол у основания лестницы Гости уже начали прибывать. Чем скорее они провернут это дело, тем лучше.
Посмотрев наверх, он увидел мать и жену, которые спускались по мраморным ступеням. На Даниэле сегодня было темно-синее бархатное платье, подчеркивающее ее тонкую талию и стройную фигуру. Страусовое перо украшало высокую прическу, а на руках – длинные лайковые перчатки.
Хотя она была одета более сдержанно, чем в тот вечер, когда они занимались любовью, сердце Рейфа тут же ускорило свой бег.