Постарайся покраснеть, вот как сейчас…
– На себя посмотри!
– … и смущённо прошмыгнуть мимо. Над тобой будут подсмеиваться, не обращай внимания, делай вид, что не понимаешь о чём речь, ну, вроде, ты, как настоящий мужчина, не позволяешь себе обсуждать свою девушку, и всё такое. Слышал, небось, такие разговоры?
– Ага. - Процедил Фабьо и каким-то свободным, даже развязным жестом вытер губы и улыбнулся так, что я невольно усомнился в том, что ему всего лишь тринадцать. Такую улыбку я часто видел у придворных ловеласов, когда они новую фрейлину обсуждали, или у стражников, когда они горничных с кухарками сравнивали. Но у мальчишки?
Кот усмехнулся:
– Малыш умеет быть убедительным. Ему даже придумывать ничего не придётся, достаточно лишь повторить то, что он видел.
– Значит, по этой схеме и действуй, - совладал я растерянностью. - Иди.
– Ещё скажи, будь осторожен! - Фабьо снова стал похож на самого себя, чем меня сильно порадовал.
– Может, лучше сразу приказать?
– Ты ещё хуже Кота!
Фабьо ушёл. А Кот, посмеиваясь, подмигнул мне.
– Однако, благородный, ты удивил меня уже дважды. Нет, трижды. Твой возврат был весьма неожиданным. И помаду правдоподобно стираешь. А говорил, что не так много полезного умеешь!
– А, может, это единственное моё умение!
– Не думаю. Извини, кровать здесь одна, - круто сменил он тему разговора, укладываясь на одной половине кровати, оставляя за мной право занять вторую половину, или располагаться на полу.
Я усмотрел в этом очередной вызов, ещё одно испытание, вроде тех шариков. Я задумался: лечь спать в одежде, или удивить его? Пожалуй, удивить. Я разделся догола, и Кот скосил глаза в мою сторону.
– Свечу задуй! - Всё-таки он оставил за собой последнее слово.
Боги, какое же это счастье, вытянуться на кровати и ни о чём больше не беспокоиться! Я почувствовал, как расползается напряжение, что сжимало меня последние месяцы, освобождая тело от беспощадных оков. Ещё не достаточно, чтобы дышать полной грудью, но вполне довольно, чтобы всласть потянуться.
Обманчивое впечатление! Судороги беспощадной болью ударили по ногам. Через силу я заставил себя выпрямиться и дышать глубоко и ровно.
– Тяжёлый день? - В голосе Кота звучало искреннее сочувствие, и я ответил почти честно:
– Вроде того. Это Фабьо, по всему видно, опытный стенолаз, а я бы предпочёл знакомиться с внешней стороной стен в более светлое время. Или бы приказал прорубить там ступеньки.
Кот шутки не поддержал. Он сдёрнул с меня простыню, скомандовав: "Перевернись!" Он присвистнул, ощупывая мою спину и ноги:
– Слушай, да ты как сюда добраться то смог?! И Малыш, паршивец, ничего не сказал!
Кот встал, позвенел склянками, и на спинуи ноги мне полилось что-то густое и прохладное.
– Ой!
– Терпи, иначе завтра пошевелиться не сможешь.
Массаж Кот делал умело, навязчивая боль прекратилась, мышцы расслабились.
– Теперь спи. Мы поздно ложимся, потому поздно встаём. Если проснёшься рано, не буди. В зале посмотри, может, найдёшь остатки какой еды. А не найдёшь, придётся ждать завтрака. Не умрёшь с голоду?
– Не умру.
Мои надежды, что на этом процедура знакомства закончилась, не оправдались.
– А ты за вещички свои не боишься?
– А что мне за них бояться?
– А вдруг я тихо исчезну вместе с ними? У тебя там, вроде, деньги горстями рассыпаны?
– Краденое добра не приносит. И о пустяках я не переживаю. Денег там не много, да если б и больше было, какая разница? Жизнь потерять гораздо неприятней.
– Так что, если я очищу тебя от такого пустяка, как деньги, ты не огорчишься?
– Огорчусь. Без денег прожить будет трудновато. И, самое главное, будет обидно, что ты оказался ничуть не лучше тех дураков, что меня окружали.
– Это почему ещё?
– Монеты однажды закончатся, а я могу предложить кое-что большее.
– Что же это?
– Мою благодарность.
Кот хмыкнул.
– Одно слово, благородный! Прямо король какой-то: мы, наше величество, изволим благодарить…
– Спокойной ночи!
Как же, спокойной!
– Скажи, а кто она?
– Кто?
– Та, кто научила тебя стирать помаду с губ.
– Отстань. Или, если не отвечу, ты меня из кровати выгонишь?
– Без завтрака оставлю! Скажи хотя бы, какая она?
Я сжал зубы. Л и са, за что?!
– Её вряд ли называли красавицей. Она была милой и весёлой. Мне было хорошо с ней.
Я повернул голову и столкнулся взглядом с Котом.
– Извини.
– Не извиняйся, ведь не ты убил её.
Кот тактично отвернулся. Лучше бы он продолжал свои надоедливые расспросы! Тогда бы не пришлось вспоминать. Её озорной смех, вырвавший меня из тьмы скорби, захлестнувшей меня после смерти матери. Её милые кудряшки, которые мне хотелось потрогать с момента нашей первой встречи. Безлюдные коридоры, где мы встречались тайком и от других слуг, и от моих воспитателей. И пощёчину, которой она наградила меня, когда узнала, к кому на самом деле ходит на свидания. А то, что было потом, забыть, наверное, невозможно…
Я так надеялся, что никто не узнает о ней. Увы, во дворце даже правителю трудно сберечь свои тайны. И лучше бы мне было их вовсе не иметь. Даже если это всего лишь свидания с молоденькой служанкой.
Утром я проснулся раньше Кота. Тихо, чтобы не разбудить его, я оделся, убрал потрёпанный костюм (мало ли куда ещё судьба меня забросит, вдруг пригодится) и вышел из комнаты. Второй этаж олицетворял сонное царство, и я поспешно спустился вниз, чтобы не разбудить ненароком обитателей приютившего меня дома.
Лестница привела меня в маленькую прихожую необычайно высокого первого этажа. Мне, конечно, не доводилось бывать в домах простонародья, но я сомневался, что их обитателям необходимы такие высокие потолки. Чтобы разобраться с неясностями, я продолжил знакомство с домом и открыл дверь, ведущую из прихожей внутрь здания, попав в просторную комнату с двумя большими столами. Судя по длине столов, едоков в этом доме обитало немало.
Из "главного зала" вели две двери. Через боковую я попал на кухню. Есть пока не хотелось, и искать остатки ужина я не стал, продолжив осмотр. Вторая дверь пригласила меня в огромный зал. Чего только не было в этом зале! И тут я, наконец, понял, куда попал и почему здесь такие высокие потолки. Вряд ли кому другому понадобились бы натянутые над полом канаты и перекладины, висящие где-то над головой.
По моему мнению, место идеально подходило, чтобы размять перетруженные мышцы, в которых начала просыпаться боль. Тренировка помогла не хуже массажа. Скоро боль перестала мешать; сведенные в тугие, неподатливые узлы, мышцы расслабились. Привычные упражнения разминки напомнили мне о горькой судьбе моих телохранителей-учителей, но отвлекаться на слёзы и жалость было глупо. Не давая себе отвлечься, я наращивал темп, постепенно усложняя связки. Я почти ощущал, как кровь весело побежала по жилам, радуясь освобождению от мышечных оков-спазмов.
Кот появился на середине разминки.
– Ну что ж, король, вот мы и выяснили, что ты ещё и рукопашным боем владеешь. Глупо спрашивать, умеешь ли ты фехтовать?
– Ага, а ещё меня танцевать учили! И, если хочешь, я раскрашу твои шарики, я заметил, на них краска облупилась.
– Ты что, рисовать умеешь?
– Немного. Фреску не напишу, а шарики раскрасить - за милую душу.
– Ловлю на слове.
Я пожал плечами: пусть ловит, мне-то что.
– Как тебя зовут, король?
– Тони.
– Простовато, для благородного.
– Зато безопасно.
– Надо бы тебе нормальное имя придумать. О! Королём и будешь. Кстати, Фабьо здесь обитает под именем Малыш. Знаешь, я тут подумал, как тебя замаскировать.