Шли разговоры о воссоединении весной, нечто подобное происходило и прошлой осенью. Музыканты выкладывались на всю катушку, не зная, когда им удастся снова собраться вместе. Один хит следовал за другим, внизу на танцплощадке было не протолкнуться.
Хенк и Джонни тоже были на концерте. Джонни стоял у стенки, а Хенк танцевал с Джеки и Кейт. Джонни просто нравилось наблюдать за танцующими и музыкантами, особенно за саксофонисткой с розовыми волосами, улыбавшейся ему со сцены. Когда концерт кончился, они помогли разобрать оборудование и направились к Башне.
Гви Каулих вернулась через полтора дня, раньше чем обещала, и привела с собой целый отряд лесничих. Она была рада увидеть всех живыми и невредимыми и узнать, что угроза миновала, хотя и сожалела, что пропустила самое интересное. Примерно неделю лесничим пришлось хорошенько поработать, выдворяя из Кинроувана остатки вражеского войска. А после этого жизнь вошла в обычное русло.
Снова можно было ходить по улицам Кинроувана, не опасаясь ни боганов, ни слоа. Неблагословенный двор, разумеется, остался прежним, через какое‑то время они найдут нового предводителя и станут угрожать королевству. Но пока повсюду царил мир.
В Башне пришлось сделать ремонт, но прошло ещё несколько недель, прежде чем зловоние выветрилось окончательно. Деревья в саду снова распрямились. А листва побурела от осени, а не от присутствия неблагословенных тварей.
Когда пятеро друзей добрались до Башни, Кейт отправилась в кухню готовить чай, а остальные расположились в гостиной, и Джеки поставила музыку. Только Кейт успела принести всем чай, как явился хоб, и она пошла в кухню за ещё одной чашкой и плюшками для сладкоежки‑хоба.
– Так ты и правда решила нас покинуть? – спросила Кейт у Джеми, когда все пили чай.
Джеми Пэк кивнула:
– Кавалькаду сидх теперь может водить Хенк, я же никогда особенно этим не интересовалась. Большую часть жизни я провела вдали от Волшебного мира, и мне это нравилось.
– Но не заведут ли тебя поиски Бакки ещё глубже в страну фей? – спросила Джеки.
– Может быть. Но я должна это сделать. – Она дотронулась до костяной флейты, висевшей у неё на груди. – Хочу расспросить его об этих амулетах. Рассказать о том, что случилось с Дженной. Джонни идёт со мной, что мне ещё нужно?
– Джеми обещала показать мне приграничные земли, да и хотелось бы больше узнать о волшебной музыке.
Джеми улыбнулась:
– Я сделаю из него Искусного музыканта. А если не получится у меня, он сможет упросить Бакку.
– Мне бы тоже хотелось отправиться с вами, – сказала Джеки. – Думаю, это было бы весело. – Она бросила быстрый взгляд на Кейт. – Если вам случится встретить Керевана или Вруика…
– Мы расскажем им все новости, – сказала Джеми. – Сказать им, что ты собираешься стать колдуньей?
Джеки рассмеялась:
– Не совсем. На самом деле я не могу совладать даже с волшебными камешками. После той ночи у меня их осталось только три, и ещё один я потратила на то, чтобы сделать себе такую же книгу, как у Кейт. Но моя книга только болтает всякие глупости. Так что лучше я останусь Джеком. Ведь в каждом дворе должен быть хотя бы один. А вот Кейт точно скоро станет гругашем.
– Эти волшебные камешки совершенно сбивают меня с толку, – сказал Хенк. – Они кажутся… Ну, вначале все в волшебном мире кажется совершенно фантастическим, но потом учишься находить определённую логику. Во всем, кроме этих камешков.
– Это редкая вещь, – объяснил Финн. – От них пошли сказки про три желания и тому подобное. В каше время такое волшебство встретишь нечасто. Те девять камешков, которые Джеки выменяла у Керевана, первые, что я видел за сотню лет.
– А тебе когда‑нибудь приходило в голову загадать желание, чтобы в запасе было ещё сто желаний? – спросил Хенк.
Кейт с Джеки рассмеялись.
– Ну уж нет! – сказала Джеки. – Эти камешки и без того коварные, а так они, чего доброго, станут коварнее ещё во сто крат.
Запись кончилась, и Джеки перевернула кассету.
– Так когда вы отправляетесь? – спросила она у Джеми, снова садясь в кресло.
– Прямо сейчас, – ответила она, допив чай. Джонни поднялся.
– Осталось только собраться. Спасибо, что разрешили пока хранить здесь вещи Тома, лучшего места для его книг просто не придумаешь.
– Книги мы любим, – сказала Кейт.
– И мебель пригодится, – добавила Джеки.
Джеми и Джонни попрощались. Хенк отправился вместе с друзьями, намереваясь проводить их до набережной Оттавы. Финн ушёл вскоре после них, предупредив напоследок Кейт, чтобы та не опаздывала на урок по волшебству.
Когда гости разошлись, Кейт и Джеки вышли на задний двор, чтобы полюбоваться небом.
– Ты не думаешь, что Джеми и Джонни удерживают вместе только чары, заключённые в талисманах? – спросила наконец Джеки.
– Какая разница, – ответила Кейт. – Главное, они счастливы.
– Не знаю, все же лучше, когда любовь настоящая.
– Ты романтик, Джеки.
– Согласна. – Она повернулась к Кейт. – Нам тоже нужно отправиться в путешествие.
– Зачем?
– За парнями.
– Забираю свои слова назад, – сказала Кейт. – Ты не романтик, ты просто неисправимая кокетка.
Джеки слегка толкнула её в плечо, затем вздохнула:
– Может, и так. Но когда видишь такую счастливую пару, невольно завидуешь.
– А ты вспоминаешь об Эйлиане? Джеки кивнула:
– Я ведь с ним не очень‑то справедлива? Мы то встречаемся, то расстаёмся, и боюсь, наши отношения вскоре окончательно запутаются. В один прекрасный день, когда я решу, что он именно тот, кто мне нужен, будет слишком поздно. Он уже благополучно женится на какой‑нибудь принцессе.
– Так почему бы тебе откровенно не поговорить с ним?
– Это тяжело. Когда я собираюсь, у меня всякий раз начинают путаться мысли.
– Хорошие поступки даются непросто.
Джеки покачала головой:
– Чрезвычайно оригинальная сентенция. Она хотела добавить ещё что‑то, но передумала.
– Ну так что? – спросила её Кейт. Джеки улыбнулась в ответ:
– Но я все равно постараюсь.
– Вот это – моя Джеки, – сказала Кейт. – Идём домой.
Держась за руки, они вернулись в Башню, чтобы вымыть грязную посуду и нырнуть наконец в кровати. А над остроконечной крышей плыла полная Луна, и весь Кинроуван и приграничные земли купались в сверкающей удаче её лучей.