На Джеми было серое с розовым короткое платье, с геометрическим рисунком в стиле арт‑деко. Ярко‑розовые волосы торчали в разные стороны. Такие причёски уже вышли из моды, но ей очень шло.
С первого взгляда на саксофонистку в груди у Джонни все сжалось. Он знал её, помнил это лицо.
Они сыграли ещё три песни, перед тем как объявить антракт, Джонни слушал вполуха. Он смотрел на Джеми, пытаясь понять, кто же она такая. Она держалась на сцене свободно, но в её манере он не заметил ничего, что могло бы объяснить её поведение прошлой ночью.
– Пойдём, – сказал Хенк, когда группа закончила «Baby Love» и ушла со сцены.
Хенк и Джонни протиснулись сквозь толпу к широкому газону у высотного здания, где отдыхали музыканты с друзьями. Джонни почувствовал, что сердце его по‑прежнему сжимается. Он сам не знал, отчего это – то ли от страха, то ли потому, что он нервничал. Может, от всего понемногу.
Мы называем себя сидх…
Джонни казалось, что его затянуло в круговорот каких‑то фантастических событий. Но ему совершенно не хотелось оказаться посмешищем. Прошлой ночью она не сказала ему ничего такого, что могло бы его напугать или возбудить какие‑то подозрения. Они просто побеседовали о Томе. И вообще она была очень мила. Только почему она пришла, когда он начал играть эту мелодию? Зачем дала ему костяную скрипочку? Как проделала этот фокус с исчезновением?
Вдруг Джонни охватило желание сбежать, но было слишком поздно.
– Привет, Джеми! – крикнул Хенк. – Хочу познакомить тебя с моим другом.
Услышав своё имя, Джеми повернулась с банкой пива в руке. Она показалась ему выше, чем прошлой ночью, её волосы были немного длиннее. Но теперь на ней были чёрные туфли на каблуке, а волосы были уложены с помощью геля и лака.
– Привет, Хенк. – Она посмотрела на Джонни. – Что у тебя там, кларнет? – спросила она, глядя на скрипичный футляр.
– Нет, это…
– Я знаю, это скрипка. Просто пошутила. – Джонни пытался придумать, что сказать, но Джеми уже переключилась на Хенка. – Что заставило старых хиппи вылезти из своих берлог? – спросила она с обезоруживающей улыбкой.
– Да вот решил показать Джонни, что бывает, когда белые пытаются играть чёрную музыку, – ответил Хенк.
– Ну уж не совсем белые, – вступил в разговор Дэвид Блэр, протягивая им свою чёрную руку.
– Все группы стремятся заполучить темнокожего барабанщика. Ритм – это главное.
Дэвид расплылся в улыбке:
– Верно. И ещё я отлично играю в баскетбол.
Тут появился Грег.
– Привет, ребята, хотите чего‑нибудь выпить? У нас есть попкорн и пиво.
– Отлично, – сказал Хенк.
Когда все направились к тому месту, где стояли ящики, Джонни тронул Джеми за плечо.
– Фиана, – сказал он.
Она повернулась к нему, и в её глазах мелькнуло удивление.
– Что ты сказал?
Теперь её глаза не показались ему такими большими, как прошлой ночью. Вокруг были положены тёмные тени. В ушах сверкали серёжки из горного хрусталя, на шее ожерелье из искусственного жемчуга. Тоненькие бретельки платья казались совсем светлыми на фоне загорелых плеч.
– Зачем ты проделала все это вчера вечером? – спросил Джонни. – Как тебе удалось исчезнуть?
– Так, подожди секунду. Сегодня я вижу тебя первый раз в жизни.
Джонни покачал головой:
– Я сыграл мелодию, как велел мне Том, и ты пришла. Это не так‑то просто забыть. И ты дала мне это.
Джеми уже собиралась присоединиться к своим друзьям, когда Джонни достал из кармана скрипочку и протянул ей на ладони.
– Я никогда… – начала Джеми.
– Я никогда… – начала Джеми.
Но не договорила, разглядывая вырезанный из кости инструмент. Она дотронулась до него одним пальцем.
– Где ты взял это? – спросила она, посмотрев ему в глаза.
– Вчера вечером ты сама дала её мне.
Она помотала головой:
– Это была не я, но, похоже, я начинаю догадываться, кого ты встретил.
– Это была ты, – возразил Джонни.
– Нет. Вчера у нас была репетиция, часов до двух ночи, спроси кого хочешь, если ты не веришь мне.
– Но…
– Ты встретил мою сестру, Дженну.
– Она, вернее, ты сказала, что тебя зовут Фиана.
– Фиана – это название, – объяснила Джеми. – Не имя. Вроде шотландского терьера или клейдесдальской лошади. – Она посмотрела на растерявшегося Джонни, и ей стало его жаль. – Слушай, я знаю, какой может быть Дженна. Ты собираешься остаться до конца концерта?
– Думаю, да. Конечно.
– Отлично. Давай выпьем пива и отдохнём. Не хочу говорить ни о чем серьёзном во время перерыва. Через несколько минут мне снова нужно быть на сцене. А потом мы все обсудим.
– Эта Дженна…
– После, – твёрдо сказала Джеми.
Она взяла его за руку и подвела к Хенку и остальной компании.
– Держи, – сказала она, протягивая ему пиво. – Тебя ведь зовут Джонни?
– Джонни Фо.
Она показала на футляр со скрипкой:
– Хорошо играешь?
– Неплохо.
– Отлично, как‑нибудь сыграем вместе. Ты знаешь «Jackson's»? Слышал, как у них играет саксофон?
Джонни помотал головой:
– Я люблю «Moving Hearts».
– Отличная группа. Я знакома с их трубачом…
– Давайте, ребята!
Они обернулись и увидели Грега, размахивающего руками так, словно он вёл в бой кавалерию.
– Пора.
Ритмичная музыка, игравшая во время перерыва, стихла, когда музыканты начали подниматься на сцену.
– Не уходи, ладно? – сказала Джеми. Джонни кивнул.
– Потанцуй. Я тебя найду.
Она поднялась на площадку и взяла свой сакс. Джонни протиснулся к сцене, и ребята заиграли.
– Она ничего, правда? – спросил Хенк, присоединившись к Джонни. – Как там у вас с ней?
– Все немного запуталось, – сказал Джонни.
– Что именно?
– Она очень похожа на ту, которую я встретил вчера вечером. Джеми говорит, что это была её сестра.
– Продолжай.
– Она собиралась поговорить со мной позже.
– Так ты собираешься остаться?
Джонни кивнул.
– Ладно, а я пойду. «Mountain Ash» играют сегодня в клубе. Давно не виделся с ребятами. Может, встретимся там?
– Все зависит от того, что скажет Джеми.
– Ладно. Позвоню тебе завтра.
– Хорошо.
Хенк ушёл, Джонни повернулся к сцене и встретился глазами с саксофонисткой. «Танцуй!» – сказали её губы.
Башня Джека, бывшая резиденция гругаша Кинроувана, Вруика Дирга, была на самом деле старым трехэтажным домом. Его фасад выходил на Бельмонт‑авеню, что на юге Оттавы, а задний двор – в Виндзорский парк. Пока здесь жил Вруик Дирг, здание имело весьма заброшенный вид. Новые владельцы быстро это изменили.
Траву на газонах и живые изгороди аккуратно подстригли, разбили клумбы. В заднем дворике были сделаны грядки, и если кусты там некоторое время не обрезали, то лишь для того, чтобы отделить частные владения от парка.