За столом Юра с Реней рассказывали, как они гуляли по мосту, лица у них были возбужденные, румяные. Антонина Ивановна слушала и с тревогой поглядывала на Зою. Не нравилась ей дочка - какая-то бледная, грустная.
Когда убрали со стола и Зоя с Реней пошли на кухню мыть посуду, Антонина Ивановна вздохнула.
- Видите, какая она... И что это с ней делается?
Михаил Павлович многозначительно посмотрел в сторону кухни.
- Я знаю, почему она такая, - сказал он. - Но ничего, уладим.
- Кажется, и я знаю, - сказал Юра. - Нам надо с ней поговорить.
- Именно это я и собирался сегодня сделать.
- Только уж вы не ругайте ее, - встревожилась Антонина Ивановна, - не надо ее обижать.
- Ты что, мать, - улыбнулся Михаил Павлович, - что ты такое говоришь? Или ты одна ее жалеешь?
Как только девушки покончили с посудой, Михаил Павлович позвал Зою.
- Иди сюда... Садись. Надо нам с тобой поговорить...
Сердце у Зои екнуло. Она догадалась, о чем собирался говорить с ней отец. "Ну неужели он не мог, чтобы не слышал Юра?" - подосадовала она.
Антонина Ивановна насторожилась, готовая кинуться дочке на помощь.
- Надо, наверно, куда-то устраиваться на работу, - заговорил отец. Или как ты думаешь?
Зоя молчала.
- Подними глаза, дочка, - взял ее за подбородок отец, - мы здесь все свои. Все мы любим тебя и все желаем тебе добра. Помочь стараемся. Ну, скажи, где бы ты хотела работать?
Зоя ничего не ответила.
- Ох, какая ты, - вздохнул отец. - Снова мне тебя устраивать? Но помни, - отец погрозил пальцем, - это в последний раз. Больше я за тебя краснеть не собираюсь, чтобы ты мне больше работу не бросала. - Помолчал с минуту, продолжал недовольно. - Сегодня встретил одного знакомого. На заводе медпрепаратов работает. Им в лабораторию нужна ученица. Я поинтересовался, не могут ли взять тебя. Сказал, что можно. Работа интересная и заработок приличный. Так что, условились?
Зоя снова не проронила ни звука.
- Скажешь ты, в конце концов, хоть слово? - разозлился отец. - Хочешь ты в лабораторию или не хочешь?
- Нет, - ответила наконец Зоя.
- Так чего же ты хочешь? - уставился на нее Михаил Павлович.
- Я хотела бы вернуться на завод, но... - запнулась Зоя.
- О господи, - всплеснула руками Антонина Ивановна, - ты же сама говорила, что там тебе тяжело!
- Я хотела бы вернуться, - тихо повторила Зоя.
Давно поняла она, что жалеет о заводе, что хочет вернуться на конвейер, к девчатам, но не думала, что хватит у нее сил признаться кому-нибудь в этом. И вот, хватило. Когда отец предложил другое, она поняла, что не хочет ничего другого, хочет только туда, туда.
Какое-то время в комнате стояла тишина, потом ее нарушил радостный голос Рени:
- Как это прекрасно, Зоенька! - воскликнула Реня. - Если бы ты знала, как я рада! - Она подбежала к Зое, обняла ее. - Просто замечательно, что ты решила вернуться!
- Возьмут ли меня? - в отчаянии взглянула на нее Зоя. - Еще засмеют...
- Михаил Павлович сам зайдет к директору, правда, Михаил Павлович? повернулась к нему Реня.
- А по-моему, не надо папе никуда ходить, - решительно заявил до сих пор молчавший Юра. - Не надо, - повторил он. - Зоя - человек взрослый. Сама должна отвечать за свои поступки. Сама уволилась, сама пусть и восстанавливается. В другой раз подумает, прежде чем совершать решительный шаг. А то привыкнет всю жизнь за чужую спину прятаться. Ты на меня не обижайся, сестричка, но позволь сказать, что поступила ты неважно. Тебя учили, да тебе еще и деньги платили... Государство на тебя надеялось, верило в тебя, а ты? Ошиблась? Ну, и поправь свою ошибку. Сама!
- Не возьмут, не возьмут меня обратно на завод, - с горечью повторила Зоя.
- Не возьмут, тогда будем думать, что делать дальше, а попытаться надо. Так я говорю, Реня?
- Директор очень хороший человек, добрый, - ответила та.
- По-моему, он обязательно должен взять, обязательно!
- Нет, ты скажи, - настаивал Юра, - ты ответь, прав ли я вообще, в принципе? Прав ли я, что именно Зоя, сама, обязана исправить свою ошибку.
- Конечно, прав, Юрочка, - согласилась Реня.
- А вы, мама, папа?
- Что ж, - сказал Михаил Павлович, бросая недоверчивый взгляд в сторону дочери, - пусть попытается...
- Ой, не знаю, не знаю, - вздыхала Антонина Ивановна.
Ночью Зоя долго не могла уснуть, все думала, думала... Думала о том, что она скажет директору, что он скажет ей. Она знала, что ей будет очень стыдно увидеть его, но знала и другое - ей будет еще хуже, если она струсит, не отважится пойти к нему и смело признаться, что совершила ошибку... Пускай случится самое худшее: ей откажут. Но она будет знать, что сделала все для того, чтобы вернуться в цех, к девчатам, в свою бригаду, к своему конвейеру. А ей так этого хочется! Она теперь вспоминала не те минуты, которые казались ей постылыми, а те, когда у нее получилось, когда радовалась удаче. Как ей хотелось снова взять в руки инструмент, как бы она старалась!
Но Женя... Если ее возьмут на завод, придется с ним встречаться... На работе... Но и эта мысль не остановила.
"А что мне Женя! - горячо возражала она неизвестно кому. - Я и глядеть в его сторону не стану! Хватит того, что он однажды встал на моей дороге, не хватало теперь, чтоб я из-за него на завод не вернулась. Нет, завтра же пойду к директору, пусть будет, что будет!"