На соседней аллее вдруг появился туман – сперва он был легким и полз над землей, потом начал подыматься, клубиться, складываясь в фигуры – их было много. Туман пел – тихо и высоко. Казалось звук шел от земли, от каждой могильной плиты. Может, так поет трава, когда не боится, что ее подслушает человек.
– Что там происходит?
– Сегодня такая ночь, когда покойники хоронят своих мертвецов. Это хорошая ночь…
– Для чего хорошая?
– Сегодня никто не отбрасывает тень и мертвые сравняются с живыми… Даже четыре всадника спешиваются и пьют с теми, кто завтра будет их пищей. Могилы выплевывают своих покойников и они летят по воздуху как птицы. Но тебе-то все равно – птицы никогда не отбрасывают тени.
– Отбрасывают… Ее просто никто не видит. – ответил я. Мы замолчали. Наконец я спросил:
– Скажи мне одну вещь…
– Да, мой друг…
– Кто оплачет последнего покойника? Он ответил не задумываясь:
– Последний бог…
– А если умрут все боги?
– Бог Времени не умрет, пока будет время.
– Время для чего?
– Время вообще. Ибо в начале было время и нет места без времени… Ты не можешь вдохнуть аромат цветка до того, как он распустился.
– Но я могу идти еще до того, как появится дорога…
– Слушай, иди-ка ты спать… Я так заболтался с тобой… До встречи. Что-то зашумело за спиной и меня на мгновение накрыла тень. Когда я обернулся, химера была одна. И я пошел домой. По дороге мой путь пересекся с сотканным из тумана кортежем – я не стал переходить им дорогу и они прошли мимо даже не обратив на меня внимания.
Утром первым делом я постарался убедить себя, что все это приснилось. Но удавалось это с трудом – мысли путались, сталкивались друг с другом. Заклятия к рассвету развеялись, но свет резал глаза – зрачки сходились медленно. Голова не болела, но было довольно плохо. На вино я смотреть не мог, хозяйка предложила кваса, но я попросил кислого молока с черным хлебом. Где-то к полудню я выбрался в город. Главной новостью было то, что рано утром город покинули рыцари. Они снялись тихо, и ушли, оставив в лазарете своего брата по оружию. Потом я пошел в казарму. Там я застал только майора – Шеель ушел опохмеляться в неизвестном направлении. От одного из солдат я узнал, что комендант за вчерашнюю резню приговорил Шееля к двум неделям гауптвахты, с отсрочкой исполнения приговора до окончания войны. Дель Тронд сидел за столом, разложив перед собой карты. Когда я вошел, он взглянул на меня, коротко кивнул и вернулся к своему занятию. Я взял стул и присел рядом.
– Рыцари ушли… – сказал я. Тронд кивнул, вымеряя циркулем расстояние от Сиенны до перевалов.
– А мы когда выступаем? Дороги подсохли, можно…
– Можно… – согласился майор, – но не время… Но время начищать сапоги… Я посмотрел на свои сапоги. Под каблуком прилип небольшой кусок желтой глины – все-таки сегодня ночью я был на кладбище.
– Дже, выдыхай в сторону, – бросил майор, – разит… Мне не оставалось ничего, кроме как встать и уйти. Когда я был в дверях, майор отложил приборы и откинулся на спинку стула:
– Завтра к утру будь готов… День прошел бестолково. Я собрал вещи, вернул книги. Расплатился с хозяйкой, отдал ей остатки вина, оставив себе лишь бутылку. Потом была ночь —я спал плохо, забывшись глубоко за полночь. И входящее солнце разбудило меня. Хотелось полежать еще, может увидеть еще один сон. Но я подумал – спать не время. Пора! К казарме я прибыл к восьми. Но плац был пуст, я подумал, что опоздал, но увидел майора у умывальников. Я спешился и подошел к нему. Он только намылил лицо и собирался бриться. Увидев меня в зеркале, кивнул.
– А где солдаты? – спросил я.
– Спят еще… Я удивился: в фортах играли побудку в четверть седьмого.
– Спят?!?
– А что тут такого? Некоторые люди обладают такой способностью.