Женщину прямо на пороге, скорчившись в неудобной позе, поджидал муж. Он обнял Тину, и они вместе вошли в дом. Эта сцена невольно вызвала новый поток горьких слёз из её глаз. - О, Этулин! - тихо прошептала она, поднимая голову и обращаясь к ярко горевшей эльфийской звезде. - Ну почему, почему я не эльф? Капли эльфийской крови только мучают меня, вызывая неведомые желания, странную тоску о былом!
Она стояла так долго, что и сама уже не различала своего тела во тьме. Внезапно ей на плечо легла чья-то тяжёлая рука. Она ощутила устойчивый запах пива - кто-то другой дыхнул ей прямо в лицо. Её схватили за волосы, за руки, зажали рот и повлекли под фонарь Тины. Девушка с тоской смотрела на окно соседки, до которого почти можно было дотянуться. Под фонарём она разглядела обидчиков: на неё с изумлением уставились три подвыпивших мужика. Она сразу поняла, что судьба столкнула её с разбойниками: к их поясам были приторочены мечи, волосы грязные, от несвежей одежды несло, как от куска тухлого мяса, - ошибиться сложно. Чувствовалось, что они не мылись долгое время, да и скорее всего, не любили это занятие. Грубая ладонь одного из них провела ей по лицу. - Вот, я же говорил, что в этой дыре, в забытом богами Пригорье, живёт настоящая эльфийская красавица! Попробуйте теперь называть меня лгуном и выдумщиком!
Варна дрожала под хищными взглядами заросших физиономий.
– Да, ты прав, друг Билл! Её волосы сияют во тьме, - почти благоговейно проговорил худощавый мужчина, хромавший на левую ногу. Варну охватила бешеная ярость, она бы с удовольствием сделала б его хромым и на другую ногу. А также слепым и безруким. Как и остальных разбойников.
На их шеях висели чёрные платки, которые разбойники наверняка надевали на лица, когда нападали на одиноких путников в лесу.
Третий пощупал её волосы:
– Да, у моей старухи таких нет! И что будем с ней делать?
– Как что? - мужчина, державший её за плечи, непристойно хохотнул:
– В кусты! А потом перережем горлышко, чтоб она нас не выдала! Не хватало ещё, что бы воины короля напали на наш след!
– Труп надо будет спрятать, - спокойно заговорил один из них, когда они поволокли девушку к дороге. - Если её тело найдут… нас будут искать ещё охотнее! Одно дело - несколько убитых карликов - к тому же мы их хорошенько схоронили в болотах и оврагах! А другое - самая известная красавица Пригорья! Учитывая, что у её мамаши многочисленные знакомства с королевскими дружинниками… Вой поднимется до самого неба. Стоит ли овчинка выделки? Может, просто украдём девушку? Все подумают, что она удрала с кем-то из воинов, - предложил он товарищам. - К тому же, убивать подобную красавицу… у меня рука не поднимется! Она может согревать нас долгими, одинокими ночами, - хмыкнул он.
Варна внезапно укусила за руку незнакомца, зажимавшего ей рот. Затем сильно ударила ниже пояса второго, стоявшего прямо перед ней. Она нагнулась к упавшему и молниеносно выхватив у него из-за пояса острый меч, вонзила в живот тому, кто стоял ближе. Она дралась ожесточённо, выплёскивая всю накопившуюся за этот день, нет, за всю несчастливую жизнь, злость. Только когда все три разбойника валялись на земле - два ещё живых, один мёртвым, - она громко позвала на помощь.
Первыми к ней подбежали Тина с мужем. Огромный дровосек держал в руках свой массивный топор. Он остался рядом с девушкой, следя, что бы разбойники не очнулись раньше времени - те, которые могли очнуться, пока жена бегала за стражниками.
… С этого дня на Варну стали смотреть с ещё большей опаской. "Это невероятно, что бы одна тощая девушка, ни разу не державшая в руках меч, смогла справиться с тремя разбойниками!" - приговаривали люди. Карлики же славили храбрую и такую красивую девушку.
Для матери же последней каплей стала не битва, а ухаживание её жениха за Варной. Он ходил за ней, как привязанный, совершенно забыв, что собирался жениться на её матери. Миррэль полностью обезумела, написала письмо каким-то далёким родственникам, которые никогда не видели Варны, и торжественно вручила дочери их ответ:
– Вот, тебе больше нельзя оставаться в Пригорье после этой возмутительной истории! Она бросает тень на моё доброе имя! Порядочные девушки не ходят по ночам на улицу, на порядочных девушек не нападают разбойники! Кстати, одного из них ты убила…
– Знаю, - невозмутимо отвечала Варна. Никто не знал, что стоила ей эта невозмутимость, когда в душе была ночь. - Может, мне у него прощение попросить? Я защищала свою честь и доброе имя! Или я уже не имею на это права? Наши соседи ведут себя так, словно это я была разбойником и напала на невинную девушку! Я с удовольствием уйду отсюда, мама! Мне опротивел этот сонный городок.
– Бери письмо, сумку - я собрала тебе припасов и денег - и уходи! - Миррэль помолчала, сжимая кулаки, глядя на свою единственную дочь с отвращением:
– Я надеюсь, что никогда тебя больше не увижу! Как я жалею, что ты у меня родилась! Лучше б я тебя никогда не рожала, и никогда не встречалась с твоим отцом! Ты такая же неблагодарная тварь, как и он. Во всяком случае, с эльфами я больше не якшаюсь. Как хорошо, что в нашем городке они не появляются. Но за свой единственный грех я наказана - моя дочь отбила у меня мужчину! И я теперь останусь одна… беспомощная, жалкая, нищая. Это кара, боги наказали меня! - она изо всех сил ударила кулаком себя в грудь.
Варна холодно, равнодушно глядела на неё, как настоящий эльф на человека. С отстраненностью высшего существа. Она забрала сумку, лежащую на пороге, закуталась в длинный плащ. - Прощай, мама, - тихонько произнесла она, уходя лёгкой поступью, не оставляющей следов в пыли. Танцующей поступью эльфов. Её длинные золотистые волосы развевались на ветру, как паруса корабля, отплывающего за море.
Возле трактира её встретил сам трактирщик: страшно сконфуженный карлик Барлиман. В огромных ладонях он держал небольшой мешочек. Он молча сунул его ей в руки, неловко поцеловал в щёку:
– Удачи тебе, красавица! И быстро умчался обратно в "Танцующий дракон". Девушка раскрыла мешочек и увидела в нём фляжку с лучшим элем, эльфийские спички, небольшой острый нож в чехле - в лесу пригодится - и несколько золотых и серебряных монет. Мать же дала горсть медяков. Не успела девушка спрятать подарок, как к ней из трактира вылетел запыхавшийся Джон Вэльнус. Он тяжело дышал, с волнением уставившись на спокойное, ледяное лицо Варны.
– Ты не должна… не можешь вот так просто уйти! Уйти в никуда! И куда ты отправишься? Пути до городов безлюдны и дики. Они опасны! Разбойники, орки, прочая нечисть. А ты - прости, что я так откровенен, - уже немолодой мужчина заглянул в ледяные глаза девушки с робостью неопытного паренька, - всего лишь молодая, хрупкая девушка! Я понимаю, - он тяжело вздохнул, - я слишком стар для тебя. Но может… я могу купить для тебя домик. Барлиман охотно возьмёт тебя обратно. Через некоторое время история с разбойниками забудется, твоя мать, - он покраснел, - тоже успокоится. Я ведь отказался из-за женитьбы не только ради тебя, Варна… я узнал о… не слишком приличном поведении твоей матушки, прости за откровенность. Так что твоей вины в нашем расставании нет. Он краснел и бледнел, переминаясь с ноги на ногу. Девушке даже стало неловко за него. Смотреть, как хорошо одетый, уверенный в себе мужчина теряет дар речи, запинается и постоянно опускает глаза к земле, - было не слишком приятно. Варна гордилась своей красотой - это было единственным светлым моментом в её жизни - но не желала доводить мужчин до такого ужасающего состояния.