В этом доме были мягкие человеческие тела — безволосые слабые обезьяноподобные создания, которые сейчас беззаботно спали. Их нежная плоть была теплой от текущей в их жилах крови. Зверь трепетал от нетерпения и скалился.
Из укрытого ночью леса по снегу бежали темные фигуры, молча собираясь у внешних ворот. Зверь ощутил их присутствие и приветствовал их. Многие его собратья отозвались на безмолвный призыв. Они тоже чувствовали множество ненавистных человеческих созданий за стенами замка, и их дикий разум ликовал, предвкушая резню, обещанную им вожаком.
Более тридцати поджарых серых фигур ждали за воротами. Этого достаточно, решил зверь, и волки почувствовали — он зовет их. Никто не сопротивлялся. Это был волчий вожак; они должны повиноваться его призыву, исполнять его приказы. Так было еще до того, как люди впервые спустились с деревьев и бросили вызов Братству своими жалкими дубинками и камнями.
Зверь отодвинул засов и легко распахнул ворота. Голодные волки хлынули во двор, под покровом теней подкрадываясь к пристройке. За этой дверью спали ненавистные люди, завернутые в украденные меха и одурманенные горелым мясом и соком гнилых растений. Вожак бесшумно скользнул к двери, зная — она не заперта, чтобы загулявшие могли войти. Его трясло от нетерпения и голода. Сейчас!
Его красные глаза горели жаждой крови, и ликующая ухмылка обнажила ряды сверкающих клыков. Зверь распахнул дверь и прыгнул внутрь. Следом за ним устремилась рычащая стая!
Солдаты проснулись слишком поздно. Зверь завыл: дюжина людей, которых можно убить! Из мрака стая бросилась на беззащитных спящих. Серые тела сомкнулись над извивающимися жертвами, рыча и разрывая теплую плоть. Крики предсмертной агонии — невообразимого ужаса — заполнили пристройку и понеслись в ночь, смешиваясь с отвратительным урчанием, которое издавали пирующие волки.
Крики стихли.
« Сейчас! », — Вожак прорычал команду. — « Идем отсюда! Пока не пришли остальные! Потом будет еще больше добычи! Но сейчас — прочь отсюда! » Волки с трудом оторвались от содрогающихся жертв. Это было слишком для них. Но вожаку надо подчиняться. Стая неохотно оставила мертвых и повернула острые морды к выходу.
Во дворе их встретили несколько человек: беспомощные крики умирающих разбудили замок. Люди в ужасе остановились, увидев, как из пристройки следом за вожаком хлынула напившаяся крови стая.
Он стоял, залитый светом бледной луны, — мерзкая помесь человека и волка. Покрытый белым мехом, выше любого из людей, подобием которых он был. На руках и ногах — жуткие когти; руки длиннее человеческих, а ляжки подобны волчьим. На широких плечах — голова демона, покрытая мехом, с высоко поставленными ушами и длинной челюстью, больше похожей на волчью, чем на человеческую. Острые клыки отливали красным в лунном свете, и звериные глаза пылали злобным огнем.
Солдаты в отчаянии подняли оружие. Но их было только четверо, и волки просто раздавили их, сбив с ног на землю и разорвав на клочки. Несколько волков погибло. Сам зверь яростно накинулся на одного из солдат, чей клинок пронзил серого убийцу. Отшвырнув оружие человека, существо сжало его в убийственных объятиях. Ребра и позвоночник хрустнули, в беззащитное горло вонзились острые как бритва клыки. Затем вожак отбросил труп в сторону и вместе со стаей выбежал в ворота, когда из замка появились еще люди с факелами и оружием. Стая скрылась в лесу.
Прибежавшие увидели сцену жуткого побоища. Те, кто вошел в пристройку, в ужасе отшатнулись при виде разорванных и изуродованных тел своих товарищей. В вытоптанном дворе был еще жив один человек.
— Волки! — выдохнул он перед смертью. — Много волков! Он привел их сюда! Демон! Оборотень! Впустил их внутрь, чтобы они убили всех нас! Оборотень! — Он умер, пронзительно крича о красных клыках.
Кейн размышлял над словами погибшего. Он только что вышел из замка и не видел уходившую стаю. Судя по рассказам людей, они видели мельком, как волки скользнули в лес. Слуги и солдаты, спавшие в главном зале, первыми высочили во двор, но никто из них не мог сказать внятно, что они видели.
Не сразу люди барона осмелились выйти за ворота. В свете факелов можно было разглядеть следы множества волков. Среди волчьих следов обнаружились странные отпечатки. Они не походили на следы голой человеческой ступни, но и звериными не были: широкие, овальные, с длинными когтистыми… пальцами.
Но самое ужасное — следы эти вели не в лес, они обрывались у стены замка. Оборотень перемахнул через стену, а во дворе снег был вытоптан; здесь не разобрался бы и самый искусный следопыт. Одно можно было предположить: оборотень больше не уходил со двора.
— Да смилостивятся над нами боги! — прошептал кто-то. — Один из нас — демон!
VII. «ОДИН ИЗ НАС…»
— Если не считать женщин, нас человек тридцать. И один из этих тридцати, один из нас — оборотень, — объявил Тройлин, ни на кого не глядя.
Была середина следующего дня. Тщательные поиски, предпринятые утром, не помогли обнаружить ни следа оборотня. Пропавших среди людей не было: мертвые ли, живые ли — все в стенах замка. Замок был маленьким, на самом деле это было просто укрепленное поместье. Все закоулки, любое мыслимое и немыслимое укрытие тщательно осмотрели. Было ясно, что демонический вожак волчьей стаи сейчас принял облик человека, он стоял здесь, среди живых.
— Есть несколько видов существ, которые относятся к оборотням, — пояснил Листрик. — Один вид — это человек, который каким-то образом может превращаться в волка или в существо, волку подобное. В других случаях какой-нибудь злобный демон, призрак или другой дух может менять облик, превращаясь по своей прихоти во что угодно или в кого угодно. — Астролог говорил вдохновенно. — Еще один вид — волк, ставший человеком. Это чудовище обычно называют волчьим вожаком, и оно наиболее опасно. Если человек и демон действуют в одиночку, то волчий вожак ведет за собой стаю, и стая эта не успокоится до тех пор, пока жив хотя бы один человек. Конечно, не каждый, кто воображает себя зверем, — оборотень. Бывают психические расстройства.
— Имеешь в виду своего подопечного Хендерина, без сомнения! — резко оборвал его Тали. — Извини, седобородый, но мы не купимся на твои излияния и умные речи! Все мы знаем, что этот сумасшедший не безобиден — он убил человека в Каррасале! Так же как и других парней здесь! «Одержимость демоном» — помнится, ты так это назвал тогда! Что ж, я думаю, что это создание слишком далеко зашло! У тебя была возможность изгнать демона! Но все, что ты делал, — слонялся тут и даром жрал хлеб! Ладно, клянусь Тоэмом, хватит нам выжидать, пора бы кое-что сделать!
— И что ты имеешь в виду? — прогремел барон, ударив по столу. — Что это ты хочешь сделать с моим сыном?
Тали замялся, но потом, видя, что его готовы поддержать, продолжил, хоть и не столь воинственно:
— Мой господин, мы все понимаем, как много этот мальчик значит для вас. И мы всегда были вам верны. Многие не советовали нам отправляться в это забытое богами место вместе с сумасшедшим. Но, Троэллет побери, мы не собираемся сидеть, сложа руки, и ждать, пока нас убьют в собственных постелях, только потому, что ваш сын слишком дорог вам. Его нужно сжечь!
— Могу я напомнить, — прошипел Тройлин, — что убийство аристократа — безумен он или нет — карается распятием? И я вас уверяю, что любого, кто попытается причинить вред моему мальчику, я убью самолично!
Толпа роптала. Тали распалялся все больше.