- Тебе хорошо… Ты доволен… Сейчас ты встанешь и пойдешь к себе…
Князь кивал, глядя перед собой пустыми глазами.
- Ты получил ответы на все вопросы… Ты узнал все, что хотел… А теперь пошел вон!
Круторог так же молча поднялся и пошел куда послали.
Около двери он недоуменно оглянулся. Митридан поклонился ему в пояс и князь ногой распахнул дверь. С каждым шагом походка его делалась легче, увереннее, плечи распрямлялись. Он уже стал самим собой.
Дверь захлопнулась. За стеной сразу затопали чьи-то ноги, но спокойнее на душе у Митридана не стало.
"А ведь и впрямь при его характере он на меня облаву устроит…" - подумал колдун, глядя на закрывшуюся дверь. Сосновые плахи толщиной с две ладони загородили его от непогоды, но не от княжеской злобы. - "Придется, видно, помереть.
Он постучал пальцами по столу, прикидывая, что и как.
- Да. Покойник. А с покойника, какой спрос? Да никакого спроса…" Он встал, заведя руки за спину, прошелся по комнате, превращая мысль в план. Пол под ногами поскрипывал, словно соглашался.
"Тогда, конечно, пожар… Так. И кто же меня на глазах у всех убьет? Кто тело белое изуродует? И кто, наконец, дорогие сердцу вещички из огня вынесет?" Он поскреб подбородок.
"Суматоха нужна. Большая суматоха!" Он постоял у стола. Свеча за спиной затрещала, вспыхнула, и его тень упала на беленую печь. Он хлопнул себя ладонью по лбу, словно вколачивал туда мысль простую мысль - всякая мысль от Бога… Даже хитрая и коварная.
Глава 4
Кусок воска, что ему сейчас понадобился, он принес сюда еще месяц назад, как будто бы знал, что тот пойдет в дело.
Прошлогодний воск был желтым, пах медом. Он разминал его сильными пальцами и думал о том, как связанно все в этом мире. Тень на стене, заготовленный загодя воск, заклинание, первое, выученное еще в юности, и при всей своей бесполезности так и не забытое за эти годы…
Колдун покачал головой, удивляясь одновременно простоте и сложности мира, тем невидимым связям, что, словно струны, пронизывали его, связывая то, что, по мнению дураков, закованных в железо, никогда не было соединено между собой.
Как из ниток ткался холст, так и из таких вот случайностей ткалась жизнь.
Он размышлял, а руки словно бы сами собой делали работу.
Воск под пальцами сминался, обретал форму, постепенно превращаясь в человеческое лицо. Он уже почти долепил голову, когда Шар снова вспыхнул. Не отрываясь от работы, Митридан недовольно скосил глаза. В стекле разбегались цветные огни. Вот это и в самом деле называется "не кстати". Осталось сделать самую тонкую работу - довести черты лица, а тут опять наверняка этот разбойник.
- Ну, что еще, Мазя? Неужто соскучился? - спросил он, ожидая услышать разбойника, но вместо этого услышал чужой голос.
- Представь себе… Сколько времени прошло, а от тебя ни вестей, ни подарков… Соскучился, конечно.
Руки у колдуна дрогнули, и нос у восковой головы получился какой-то уродливый, шишковатый. Отставив работу, Митридан нехотя повернулся к Шару. Тот уже не светился, но изнутри на колдуна смотрело знакомое лицо. Колдун невозмутимо поклонился новому гостю.
- А! Игнациус! Рад тебя видеть!
- Не знаю, не знаю… Рад или нет, а посмотреть тебе на меня придется. Как наши дела?
Митридан протянул руки к шару и поставил его так, чтоб его собеседник увидел клетку с соколом.
- Все колдуешь? - спросил Игнациус, увидев рукоделье Митридана. - Все по мелочам силу тратишь?
В голосе его было не неодобрение, а скорее пренебрежение к собрату по ремеслу, пошедшему явно не той дорогой, да еще и упорствующему в своих заблуждениях. Митридан не стал вступать в спор - не до того было.
- У меня цели другие, помельче, не то, что у тебя, - уклончиво ответил колдун. - Но и я своего добиваюсь, как и ты.
Наверное…
Человек в шаре пропустил колкость мимо ушей, прищурился, вглядываясь в восковое лицо.
- Князь, что ли тамошний?
Игнациус не стал вдаваться в подробности.
- Князь…
Он отодвинул в сторону светильник, подхватил какую-то тряпку и бросил ее на полузаконченную работу.
С презрением человека знающего цену себе, и от этого считающего в праве оценивать других, Игнациус произнес.
- Человек не стрела - сам выбирает себе цель. Что ж ты себе за цель выбрал? Князьям угождать?
- У меня свой путь, - уклончиво ответил колдун. - У тебя свой. Я князьям служу, ты - императорам.
Гость из Шара поднял руки ладонями вверх, показывая, что не собирается дальше спорить, и перешел к делу.
- Пусть так. Ты сделал, что обещал?
- Видишь птицу?
- Вижу. И что?
- Сегодня она принесла мне весть. Мои люди справились.
Митридан почувствовал, как эта весть взволновала Игнациуса, но тот молчал, как недавно в разговоре с разбойником молчал и он сам.
- Через пять дней талисман будет у меня, - закончил колдун. - Это все мои новости…
- А когда он будет у меня? - С тем же легким презрением спросил Игнациус. Шар окрасился красным. В словах Игнациуса Митридан не слышал радости, но Шар нельзя было обмануть. Густота красного цвета была такова, что Игнациусу впору было подпрыгнуть, да заорать что-нибудь радостное, но маг молчал.
- Как только я получу Ломейский ключ.
Игнациус, словно слышал об этом в первый раз, недоуменно задрал брови.
- У тебя губа не дура…
- Мы ведь договорились… - напомнил колдун несколько озадачено. Маг медленно кивнул, словно тот напомнил ему о чем-то неважном…
- Да помню, я помню… Получишь ты ключ, получишь. Когда мы встретимся?
Шар только что наполненный ярко-алым светом мгновенно, без перехода, вспыхнул ослепительной желтизной. Этот свет словно оглушил колдуна. Он остался стоять, так и не ответив на вопрос мага.
- Что ты молчишь?
- Ты где сейчас?
Игнациус отдалился от своего Шара и Митридан увидел уже знакомую комнату, стол у стены, на котором стоял бронзовый конус, покрытый причудливыми вырезами и выдавленными в металле фигурами змей - тот самый Ломейский ключ.
- Вечный город потому еще вечный, что ты тут вечно занят… - пошутил маг, выпуская самую малость бушевавшей в нем радости во внешний мир. - Сижу своем доме, о тебе вот думаю. Как ты там? Сыт ли? В тепле ли? Не обижает ли кто?
От этих слов желтизна в Шаре исчезла, затопленная зеленой мутью. Митридан смотрел на нее и чувствовал, как откатывает от сердца ощущение нежданной беды.
- Уснул что ли?
- Думаю, - медленно произнес Митридан. - Соображаю, как лучше.
Он помолчал еще какое-то время, потом предложил.
- Я собираюсь в Мараканду. Давай встретимся прямо там, на ярмарке? Встретимся и обменяемся. Ты мне- ключ. Я тебе - талисман.
- Хорошо, - легко согласился маг. - Мне не к спеху. Когда ты там будешь?
Колдун склонился над Шаром, начал рассуждать вслух.
- Так. Тут у меня дел еще дней на пять-десять, ну и добираться недели три. Через месяц.
- Хорошо, - легко согласился Игнациус. - Значит через месяц в Мараканде.
И Шар вновь полыхнул желтизной.
Колдун смотрел в шар до тех пор, пока не убедился, что свет в нем исчез и теперь отражает только его улыбающееся лицо. Тогда колдун словно маску стащил с себя простоватую улыбку и, опустившись на лавку, погладил стеклянный бок. Если б не Шар!
Игнациус врал. Шар показал это, изменив цвет. Не хотел он ни отдавать Ломейский ключ, не было у него и желания встречаться с ним в Мараканде. Вообще весь этот разговор стоял на лжи, разве что радость мага была не поддельной.
Митридан мрачно хмыкнул. "Правда, и ложь у него также была самой настоящей, без подделки".
Он и самого начала не особенно доверял этому магу из Вечного города, но очень уж нужен был Ломейский ключ.