Дана блуждала взглядом по комнате, а я смотрел на неё, любуясь её правильными чертами лица, её роскошными вьющимися волосами, её стройной изящной фигурой. Моё влечение к Дане имело мало общего с тем похотливым желанием обладать Бронвен, которое мучило меня всё лето. Сейчас во мне доминировала нежность. Я не жаждал Дану так неистово, как Бронвен, но мне очень хотелось быть рядом с ней, слышать её мелодичное контральто, порой сбивающееся на мальчишеский тенор, смотреть на неё – как она ходит, как сидит, как склоняет набок голову, когда что-то говорит, как непринуждённо поправляет своё платье, как убирает со своего лба непокорные кудри... Я хотел бы увидеть, как она раздевается, перед тем как лечь в постель – и уже за этим естественным образом следовало всё остальное...
– Как-то нехорошо получилось, – наконец отозвалась Дана. – Наверное, Дейдра не знала, что ты здесь. Иначе предупредила бы меня.
– Вы ночуете вместе? – догадался я.
– Уже две недели. Злые языки начали утверждать, что Дейдра снова взялась за старое и в твоё отсутствие завела роман с Морганом Фергюсоном. Вот она и попросила меня спать с ней.
– Но почему тебя? Ведь вас не назовёшь сердечными подругами.
– Именно по этой причине Дейдра обратилась ко мне. Теперь сплетники прикусили свои языки, так как всем ясно, что я не стала бы покрывать её гульки.
– Ясно, – сказал я и присел на край кровати. – Но другого я понять не могу. Почему вы с Дейдрой, прости за выражение, как кошка с собакой?
– Скорее, как две гремучие змеи, – уточнила Дана. – Тарахтим и кусаемся. Искренне желаем наладить дружеские отношения, но никак не получается. Дейдра не может устоять перед соблазном отомстить мне – ведь неприязнь между нами возникла по моей инициативе, из-за Колина, к которому она всегда была равнодушна. А теперь отыгрывается – так сказать, возвращает мне старые долги.
– А что же ты?
– А что мне остаётся? Я отвечаю ей той же монетой. Вот мы и грызёмся дни напролёт, хотя каждый вечер миримся, обещаем больше не ссориться, клянёмся в вечной дружбе – но с утра всё начинается по-новому. Первое, что мы делаем, проснувшись, так это находим повод для очередной размолвки.
Нет, подумал я, умом женщин никогда не понять, и судить их по мужским меркам так же нелепо, как измерять длину в килограммах. При всём своём рационализме, здравомыслии и практичности, они начисто отвергают обычную логику, противопоставляя ей нечто совершенно несуразное и непостижимое мужскому уму – так называемую логику женскую.
– Я бы хотел, чтобы вы подружились, – вежливо сказал я. – У вас так много общего.
– О да, – с горечью подтвердила Дана. – У нас много общего. Слишком много. Сначала был Колин, который души в Дейдре не чаял, а я бегала за ним, как дурочка. Потом появился ты...
Моё бедное исстрадавшееся сердце снова заныло. Когда-то, в отрочестве, я мечтал стать сердцеедом-обольстителем, грезил о том, как женщины наперебой будут вешаться мне на шею. Впоследствии я действительно хорошо погулял, правда, недолго, ибо в один прекрасный день с удивлением обнаружил, что Диана, моя маленькая тётушка, вдруг стала взрослой женщиной, и я влюбился в неё без памяти. А потом... Потом всё пошло кувырком. Я потерял память и потерял Диану, а мои детские мечты, как гротеск, воплотились в образе трёх девушек, готовых из-за меня выцарапать друг дружке глаза.
– Не придавай этому значения, Дана, – мягко произнёс я. – Всё это лишь временное наваждение. Какой-то побочный эффект от взаимодействия Знаков.
– Да, понимаю, – сказала она, растерянно глядя мимо меня. – Но... Знаешь, я действительно любила Колина. Пусть и по-детски, это несущественно. Главное, что я любила его. А когда появился ты... Мне ты сразу понравился – но не более того.
Ты нравился мне так же, как, например, нравится Морган Фергюсон и некоторые другие знакомые. Это ещё ничего не значит, это просто симпатия. Но когда ты вошёл во Врата, со мной что-то произошло, во мне что-то сломалось. И дело не в том, что теперь меня влечёт к тебе; в конце концов, это пройдёт, как только чары рассеются. Но в то же время это убило мою любовь к Колину... Только не думай, что я обвиняю тебя. Напротив, я ещё должна сказать спасибо, что ты подверг мои чувства испытанию, которого они в результате не выдержали. Обычно такое испытание начинается в браке, когда уже поздно что-либо менять, идти на попятную, – и слава Богу, что я избежала такой участи. Теперь я свободна и не жалею об утраченной короне, которую почти что держала в руках.
– Совсем не жалеешь?
– Совсем... Впрочем, нет, вру. Мне всё-таки досадно.
– А если я предложу тебе корону? – вдруг вырвалось у меня.
Это было так неожиданно для нас обоих, что мы несколько секунд потрясённо смотрели друг на друга. Первой опомнилась Дана:
– Это глупости, Артур. Ты же не серьёзно предложил?
– Нет, не серьёзно, – ответил я, всё ещё не в состоянии поверить до конца, что мог это сказать.
А следующая мысль, посетившая меня, была уже попросту пошлой. Я не собирался высказывать её вслух, но тут перехитрил самого себя, позволив Данеуслышать то, о чём я только подумал.
Дана посмотрела на меня с таким несчастным видом, будто я предложил ей коробку её любимых шоколадных конфет, от которых она вынуждена отказаться, потому как бережёт свою фигуру.
– Я бы согласилась, – медленно произнесла она, – если бы не Дейдра. Будь ты свободен, я бы приняла твоё предложение в надежде, что когда-нибудь мы полюбим друг друга по-настоящему. Однако у тебя есть Дейдра, а я слишком высоко ценю себя, чтобы стать твоей женщиной номер два, пусть даже ты – правнук великого Артура.
Я в замешательстве опустил глаза:
– Извини, Дана. Это всё из-за камней. Временами я совсем теряю голову.
– Я тоже, – честно призналась Дана. А немного помолчав, добавила: – У нас получился очень откровенный разговор.
– Да, – кивнул я. – А раньше ты сторонилась меня.
– Это ты держался со мной слишком сухо.
Мы улыбнулись друг другу.
– Я рада, что ты вернулся, Артур, – сказала Дана.
*
Когда Дана ушла, я достал зеркальце и сосредоточился, вызывая Моргана. Зеркальце тотчас помутнело, а спустя несколько секунд в моей голове раздался его голос:
«Прекрати пищать!»
«Что?» – не понял я.
«Ч-чёрт! Твоё зеркальце пищит в моём кармане».
«Ага!» – сказал я и ослабил концентрацию до минимального уровня, при котором ещё можно было удерживать контакт.
«Уже лучше! – теперь голос Моргана звучал глухо, будто пробиваясь сквозь плотный слой ваты. – Вот незадача, дружище! Ты застал меня в самый неподходящий момент. Сейчас я раскланиваюсь с послом Поднебесной Империи».
«Тогда я...»
«В кабинете Колина. Через четверть часа».
«Договорились». – Я прервал контакт, спрятал зеркальце и призвал Образ Источника. В следующий момент я уже стоял посреди кабинета, где было много книг и старинных фолиантов на полках, а также огромный дубовый стол и большой портрет Дейдры на стене между двумя зашторенными окнами.
Я уселся в кресло под портретом, закурил и принялся ждать Моргана. Вдруг кое-что вспомнил, улыбнулся и громко сказал:
– Бронвен, если ты собираешься подслушивать наш разговор, не трать понапрасну силы и займись чем-нибудь другим. – Затем я произнёс ключевые слова весьма эффективного и надёжного заклятия, пробиться через которое можно, лишь полностью разрушив ткань защитных чар.