— Ну что ж, — сказала Дейдра. — Не буду вам мешать. Кевин чувствует себя несколько скованно в моём обществе, так что мне лучше не присутствовать при его встрече с Артуром. Когда ваш Франсуа де Бельфор будет готов, дайте мне знать. А пока до свидания.
И она исчезла, прежде чем я успел спросить, как мы без её помощи попадём из Безвременья в Экватор. Впрочем, ответ на этот вопрос не заставил себя ждать. Несколько секунд спустя из рощи, окружавшей со всех сторон Источник, вышли четыре человека — три женщины и один мужчина — и уверенно направились к нам. Троих я сразу узнал — мою жену Дану, моего сына Кевина и мою дочь Дейдру. Четвёртой была высокая темноволосая женщина в длинном вечернем платье с боковым разрезом почти до самой талии. Когда она подошла ближе, я поразился идеальным пропорциям её фигуры и безупречной правильности всех черт её лица. На своём веку я повидал много красавиц, но, положа руку на сердце, не мог не признать, что такой красивой женщины я ещё не встречал. Даже ослепительная красота Дейдры (Хозяйки Источника) и Дианы (внешне её точной копии) блекла перед таким совершенством.
«А у Кевина губа не дура», — подумал я. Конечно же, я догадался, что эта женщина — моя невестка Анхела.
Иные мужчины (и таких сыскалось бы много) назвали бы её куклой. И я уверен, что многие так и называли. Но они слепцы. Они смотрят, но не видят. Они не видят глаз, которые делают из красивого манекена прекрасную женщину. А большие чёрные глаза Анхелы просто сражали наповал. У меня язык не повернулся бы назвать её куклой, в голову лезло лишь одно слово — королева. Пусть даже Снежная Королева — в этом сравнении я не видел ничего оскорбительного.
Дейдра и Дана чуть снисходительно улыбались. Видимо, на моём лице слишком уж явно было написано восхищение.
— Отец, дядя, — произнёс Кевин. — Позвольте представить вам мою жену Анхелу.
Брендон в ответ лишь молча кивнул. Первое слово по праву принадлежало мне, как свёкру.
— Рад с тобой познакомиться, дочка, — сказал я. — Добро пожаловать в нашу семью. К сожалению, я не смог поздравить вас с Кевином в день свадьбы, так что примите мои поздравления сейчас.
Анхела мило улыбнулась:
— Спасибо, отец.
— Вот это правильно, — одобрил я. — Называй так меня всегда. И не вздумай обращаться ко мне на вы, у нас между близкими это не принято.
— Я уже в курсе, — кивнула Анхела. — Вот если бы и Кевин следовал этому мудрому правилу, было бы вообще замечательно. А то он до сих пор величает мою мать госпожой герцогиней. — Она немного помедлила, пристально глядя мне в глаза. — Признаться, я представляла тебя совсем другим, этаким надменным и горделивым правителем. А оказалось, что мне совсем нетрудно говорить тебе «ты».
Я хмыкнул:
— У всех, кто тесно общается с Кевином, складывается несколько искажённое представление о моей персоне. На самом же деле я человек простой и даже бесцеремонный.
— Как и Кевин. — Анхела усмехнулась, наверное, вспомнив какой-то забавный эпизод. — У вас с ним действительно много общего. Теперь я вижу, что Бренда и Дейдра нисколько не преувеличивали.
На лице Кевина появилось кислое выражение — опять его сравнивают со мной! Однако я понял, что Анхела сделала это умышленно, с явным намерением подразнить его. И то, как стоически он воспринял эту шпильку, говорило о многом. Не без злорадства я подумал, что мой сынок наконец-то нарвался. И нарвался на женщину своей мечты…
Между тем Анхела перевела взгляд на Брендона.
— А как в вашей семье обращаются к дяде мужа? — спросила она.
— Обязательно на ты и обычно по имени, — любезно ответил Брендон. — Можно и «дядя», но нежелательно. Когда ко мне так обращаются, я чувствую себя стариком.
По-видимому, Анхела не сразу сообразила, что это лишь шутка. Виной тому были манеры Брендона — более аристократические, чем у меня или у Кевина. Как-никак, мой брат был королём Света, а в Солнечном Граде придворный этикет был весьма строг — не то, что в Авалоне, где чуть ли не каждый мог безбоязненно похлопать меня по плечу и спросить, который час.
— Кстати, Брендон, — отозвалась Дейдра (моя дочь). — Ты уже разговаривал с Дейдрой? — Разумеется, она имела в виду не себя, а Дейдру-Хозяйку.
— Да, — Брендон был лаконичен. — Она согласилась.
— Так я и думала.
Дейдра всё-таки не сумела полностью спрятать улыбку. И в этой улыбке мне почудилась тень ревности. Не знаю, может, у меня чересчур бурное воображение, но порой я чуть ли не явственно чувствую в отношениях Брендона с Дейдрой (моей дочерью, не Хозяйкой) какую-то недосказанность. Я стараюсь убедить себя в том, что мне это просто кажется, однако из прошлого не вычеркнешь тот факт, что, когда Дейдра была зачата в Источнике, она через Дану держала контакт с Брендоном…
— Итак, — произнёс Кевин. — Что теперь? Приведём сюда Бельфора?
Бренда отрицательно покачала головой:
— Не думаю, что это хорошая идея. Франсуа де Бельфор не должен ничего заподозрить. Пусть он считает, что Дейдра — одна из нас, разве что более искусна в гипнозе.
— Вряд ли это этично, — заметила Дана.
— Ты права, — не стала спорить Бренда. — Но я предлагаю самый оптимальный вариант. Предложение сменить обстановку мигом насторожит Бельфора, и он потребует дополнительных объяснений. Причём версия о ведьме-затворнице его точно не удовлетворит. К тому же я уверена: если сказать ему, что Дейдра читает мысли, он наотрез откажется от встречи с ней.
— Ничего, — сказал Брендон. — Никуда он не денется.
— Зато может деться Дейдра. Она не захочет помогать нам, если мы применим к Бельфору силу. И даже ты не сможешь вновь уговорить её. Всем известно, что Дейдра не терпит насилия.
— Лжи тоже. — Брендон вовсе не настаивал на своём предложении применить силу. Просто он хотел замять неловкость, вызванную намёком сестры на его особые отношения с Дейдрой-Хозяйкой.
— Лжи тоже, — подтвердила Бренда. — Но это минимально необходимая ложь, без которой у нас ничего не получится. Давая своё согласие, Дейдра, естественно, знала о моём плане, а поскольку не возражала, то…
Вдруг Источник изверг из своих недр мощный фонтан ярко-голубых искр, которые взлетели выше самых высоких деревьев и дождём посыпались на нас.
Я обвёл присутствующих взглядом:
— Кто тут захотел искупаться?
Бренда застенчиво улыбнулась:
— Похоже, моя малышка. Как раз тогда она пошевелилась. Небось, будет из молодых да ранних, если, ещё не родившись, уже рвётся в бой.
Я посмотрел на Дейдру — мою дочь, урождённого адепта Источника. Потом посмотрел на Анхелу — будущую мать урождённого адепта. И, исходя из собственного опыта, посочувствовал ей и Кевину.
Нелёгкая досталась им ноша!
Глава 4
Кевин. Западня
К счастью, встреча отца с Дженнифер не подтвердила моих худших опасений. Как, впрочем, и опасений Дженнифер. Она боялась прохладного приёма, я же напротив — боялся, что приём будет слишком тёплым. Даже горячим.
Однако отец сумел обуздать свои эмоции и держался более или менее в рамках приличия. Хотя, надо сказать, в первый момент сердце моё упало: увидев Дженнифер, он прямо-таки остолбенел и аж рот разинул. Да и потом продолжал смотреть на неё с идиотско-умилённым выражением лица, обращался к ней ласково, с приторной улыбочкой, разве только не лез обниматься и целоваться.
Слава Богу, моя сестра Дейдра мигом завладела инициативой и тарахтела почти безумолку, предупреждая малейшую неловкость. Затем и мама более активно включилась в разговор, оттеснив на второй план отца и Дейдру. Её интерес к Дженнифер был вполне объясним: она (то есть мама) родила уже одиннадцать детей, но никто из нас пока что не удосуживался подарить ей внуков — ни вечная невеста Дейдра, ни загулявшая, как кошка, Алиса, ни я (должен признать, что и применительно ко мне сравнение с представителем семейства кошачьих вполне уместно). А уж о Шоне, зацикленном на одной лишь Диане, и о Марвине, твёрдо решившем стать священником, даже говорить не приходится. Что же касается крошки Ди, которая считает всех мужчин грубыми животными, то её в данном контексте лучше вообще не упоминать.
На этой маленькой, чисто семейной тусовке присутствовал один посторонний — это Софи де Бельфор, жена моего старого знакомца Мориса де Бельфора. Пока ещё жена, замечу между делом, но уже не надолго. По правде сказать, сейчас я даже был рад ей — возможно, именно её присутствие удерживало отца от бурного проявления чувств. А вообще-то я не испытывал к Софи большой симпатии. Мне очень не нравилось, что она постоянно ошивается возле Дженнифер, вернее — увивается вокруг неё. В принципе, я не имею ничего против бисексуальных женщин, пусть живут себе на здоровье, вольному воля; в конце концов, моя сестра Ди даже не бисексуальна, а стопроцентная лесби. Однако Софи явно положила глаз на Дженнифер и, боюсь, ещё не оставила надежды соблазнить её. Как раз это меня глубоко возмущало. И сильно тревожило. Как и Ди, Софи чертовски привлекательна — может статься, что Дженнифер не устоит перед её чарами…
Правда, сейчас в Софи, видимо, проснулось женское начало и в полный голос заявило о себе. Я заметил, что с момента нашего появления она почти не сводила глаз с Брендона, всё смотрела на него с каким-то детским изумлением и чуть ли не благоговейным трепетом, будто узрела лик ангела. Я, конечно, не спорю, Брендон красивый мужчина, но до ангела ему всё же далековато. Значит, дело тут не только в чистой эстетике. Неужели любовь с первого взгляда?… Если так, то я не завидую Брендону. Отделаться от Софи будет нелегко. Вон бедняга Морис втрескался по уши, а теперь страдает.
Между тем отец временно лишился доступа к Дженнифер. Мама решила более обстоятельно потолковать с ней о своём будущем внуке или внучке (Дженни наотрез отказывалась определять пол ребёнка), и все женщины удалились в другую комнату обсуждать свои чисто женские дела… Впрочем, не все женщины. Подтверждая мою догадку, Софи осталась в нашей мужской компании, сидела в углу тихо, как мышка, и по-прежнему не сводила глаз с Брендона. Брендон страшно смущался, однако делал вид, что ничего особенного не происходит.
Мой отец ничего этого не замечал. Он то с тоской поглядывал на дверь, за которой скрылась Дженнифер, то с молчаливой укоризной смотрел на меня. Совсем не сердито смотрел, а скорее печально. Мне было очень неловко, и едва ли не впервые я подумал, что, может, был не совсем прав, так много скрывая от него.
Наконец он тяжело вздохнул, отошёл к окну и устремил задумчивый взгляд на зеркальную гладь Адриатики, сияющую в ярких лучах полуденного солнца. Мой роскошный особняк стоял на возвышенности, почти у самого берега, и отсюда открывался великолепный вид на самое спокойное из омывающих Европу морей.
— А что это за штуковины, которые снуют туда-сюда? — нарушил затянувшееся молчание отец, указывая в небо. — Похоже, твой дом в центре их внимания.
— Это флайеры итальянских карабинеров и федеральной полиции Земли, — ответил я и ухмыльнулся. — Они вроде как охраняют меня от гипотетических террористов и вполне реальных и даже очень назойливых репортёров. Ведь я, кроме всего прочего, являюсь чрезвычайным и полномочным представителем Терры-де-Астурии в Постоянном Комитете Галактического Содружества и обладаю дипломатически статусом высшего класса.
— А как насчёт «всего прочего»?
— Ну, в числе прочего, как ты уже знаешь, я богатейший человек Галактики.
Отец усмехнулся:
— И наверняка, полицейские не только охраняют тебя, но и пристально следят за тобой. Я слышал, как Анхела назвала тебя величайшим из «крёстных отцов» всех времён и народов.
Я возмущённо фыркнул:
— Ты больше слушай её, она и не такое наплетёт! При случае она обязательно скажет тебе, что я подкупил всех членов Генеральной Ассамблеи, чтобы Астурия была избрана в Постоянный Комитет.
— А ты никого не подкупал?
— В этом не было нужды. Хотя, каюсь, элемент невольного шантажа всё же присутствовал. Многие голосовали «за» из страха попасть в чёрные списки корпорации «Авалон», которая по сей день является монополистом в области межзвёздной связи. Те планеты, которые уже имели гиперстанции, опасались, что в случае неблагоприятного исхода голосования их связь с внешним миром начнёт давать сбои; те же, кто стоял на очереди, не хотели ждать дольше, чем было им обещано.
— Капиталистическая акула! — беззлобно заявил Брендон. — Чисто по-родственному, за спасибо, брал у меня Солнечные Камни, а здесь зашибал бешеные деньги. Максимум прибыли при минимуме затрат. Хорош племянничек! Хоть бы мне что отстегнул.
— Раз теперь ты в курсе, мы можем заключить взаимовыгодный контракт, — предложил я. — Разумеется, в нём будут зачтены и прежние поставки.
— Ай, брось! — отмахнулся Брендон. — Нашим колдунам Солнечные Камни и даром не нужны. А ты хоть хорошо платишь рабочим на рудниках.
Тут он в конце концов не выдержал и в ответ на робкие, но настойчивые взгляды Софи в упор уставился на неё. Она растерянно заморгала.
— Вы… — произнесла сбивчиво, как бы оправдываясь. — Вы так похожи…
— Конечно, мы похожи, — мягко ответил Брендон. — Как же иначе? Мы с Брендой близнецы.
Но Софи покачала головой:
— Нет, я имела в виду, что вы очень похожи на Эрика… То есть, Эрик похож на вас…
И она всхлипнула. Потом ещё раз.
Мы недоуменно переглянулись. Брендон мысленно спросил у меня:
«Она что, видела Эрика?»
«Да, вскользь», — подтвердил я, но не стал уточнять при каких обстоятельствах. Из этих обстоятельств следовало, что не я один в нашей семье готов прибегнуть к недозволенным приёмам, пытаясь соблазнить приглянувшуюся мне крошку.
Брендон подошёл к Софи, опустился на корточки перед креслом, где она сидела, и взял её за руку.
— Что с тобой? — участливо спросил он.
— Да так, ничего… Сейчас пройдёт.
— Может, поговорим?
Она неопределённо пожала плечами.
Брендон посмотрел на меня. Я молча указал на дверь, ведущую в кабинет.
Продолжая держать Софи за руку, он поднялся.
— Пойдём, девочка. Я не только король, у меня есть ещё одна специальность.
Софи безропотно подчинилась и пошла с ним.
Когда дверь кабинета за ними закрылась, отец вопросительно посмотрел на меня:
— Ты хоть что-нибудь понял?
Я почесал затылок — типично отцовский жест.
— Боюсь опять ошибиться. Поначалу я грешным делом подумал, что она втюкалась в Брендона. А теперь даже не знаю, что думать.
— Эта девушка знакома с Эриком?
— Да. Они познакомились за несколько часов до его исчезновения. Когда мы обнаружили, что к этой истории причастен Александр, и начали расследование, то потратили немало усилий, чтобы уговорить Софи подвергнуться гипнозу. В конце концов она согласилась, но с условием, что сеанс проведёт Бренда — и непременно наедине. Позже Бренда сообщила нам, что в её рассказе ничего существенного для нас нет — только глубоко личное. Я этим не удовольствовался и всё-таки выбил из тётушки более подробный отчёт. Она долго упиралась, но я, когда нужно, тоже умею быть настойчивым.
Я замолчал, чтобы прикурить сигарету. Как будто спохватившись, отец торопливо последовал моему примеру — обычно он дымит, как паровоз, но, видимо, под градом новых впечатлений совершенно забыл о куреве.
— И что ты узнал?
— Во время той встречи (которая, кстати, происходила один на один) Софи внезапно потеряла сознание — якобы переволновалась из-за пропажи какой-то семейной видеозаписи. Однако я не сомневаюсь, что это — дело рук Эрика. Во всяком случае, очнулась она в его объятиях…
— Великий Зевс! Он изнасиловал её?
— Бренда говорит: абсолютно исключено. Я бы сказал помягче: вряд ли. Во-первых, фактор времени. Бренда утверждает, что Эрик не успел бы сделать это и скрыть все следы своего поступка. Впрочем, я считаю, что теоретически это возможно. Куда более весомым мне представляется второй аргумент: Эрик не насильник. Конечно, не исключено, что у него возник такой соблазн, поэтому он и оглушил Софи — скорее всего, непреднамеренно, — но дальше не пошёл. По всей видимости, так оно и было.
— А как ты объяснишь её реакцию на Брендона?