— Оскоплены?! — спрашивает он.
— Оскоплены, оскоплены, — уверяет Фрамин звучным сопрано. — О, дай нам пройти, — глаза его сверкают зеленым, и офицер отступает.
Войдя, они видят алтарь с его пятьюдесятью охранниками и шестью странными жрецами.
— Сандалии там, на алтаре.
— Как их заполучить?
— Лучше по-тихому, — говорит Фрамин и, пока не началась телевизионная служба, проталкивается поближе к алтарю.
— Как по-тихому?
— Хорошо бы подменить их нашими собственными, а священные надеть и без суеты уйти отсюда.
— Подходит.
— Что если бы они были украдены пять минут назад?
— Я понял тебя, — говорит Оаким и склоняет голову, как в молитве. Служба начинается.
— Аве, Сандалии, — лепечет первый жрец, — владеющие ступнями…
— Аве! — поют остальные пять.
— Добрые, благородные и блаженные Сандалии…
— Аве!
— …пришедшие к нам из хаоса…
— Аве!
— …просветить наши сердца и уберечь наши ноги.
— Аве!
— О Сандалии, несущие человечество с начала времен…
— Аве!
— …превосходные вместилища ступней.
— Аве!
— Аве, удивительные, носившие бога Котурны!
— Мы поклоняемся вам.
— Мы поклоняемся вам!
— Мы обожаем вас в величии вашей сущности!
— Слава!
— О, изначальная обувь!
— Слава!
— Высшая идея Сандалий!
— Слава!
— Что бы мы делали без вас?
— Что?
— Наши пальцы были бы исколоты, пятки исцарапаны и мы бы страдали плоскостопием.
— Аве!
— Защитите нас, ваших обожателей, добрые и блаженные Сандалии…
— Пришедшие к нам из хаоса…
— …в день мрака и скорби…
— …из пылающей бездны…
— …пылающей, но не опалившей вас, о Сандалии?
— …вы пришли успокоить и поддержать нас…
— …укрепить и ободрить нас…
— Аве!
— …вы понесете нас открыто и смело вперед…
— …ныне, присно и во веки веков!.. Оаким исчезает.
Ледяной вихрь проносится над залом. Это-ветер изменения времени; и на алтаре возникает туманная тень.
За пять минут до того семь безумных копьеносцев лежат, странно вывернув шеи, а появившийся из воздуха Оаким торопит Фрамина:
— Открой нам дверь, быстро!
— Ты надел их?
— Разумеется. Фрамин поднимает трость, но медлит.
— Боюсь, будет небольшая задержка, — и взгляд его делается изумрудным.
Все глаза в храме вдруг оказываются обращенными на них.
Сорок три безумных копьеносца, как один, с боевым кличем бросаются вперед.
Оаким пригибается и вытягивает руки. — Таково есть царство небесное, — комментирует Фрамин, и испарина, как капли дождя, блестит на его челе. — Интересно, как все это запишется на видеолентах?
ИГЛА И НИТЬ
— Где мы? — спрашивает Гор. Стальной Генерал стоит неподвижно, словно потрясенный, но это впечатление — ложное.
— Мы пришли в место, которое не мир, а просто место, — говорит Принц-Который-был-Тысячей. — Здесь нет ни тверди, ни нужды в ней. Света мало, но те, кто пребывает здесь, слепы, так что это не имеет для них значения. Температура сама приспосабливается к любому живому телу, потому что так желают здешние обитатели. Пищу и воду они извлекают из воздуха, так что им не приходится есть в прямом смысле этого слова, а природа этих мест такова, что здесь никто и никогда не нуждается в сне.
— Это напоминает ад, — замечает Гор.
— Глупости, — говорит Стальной Генерал. — Я живу так, неся мир внутри себя самого, поверь мне, достаточно долго и не терплю никаких неудобств.
— Ад, — упрямо повторяет Гор.
— С этим мы разберемся позже, — прерывает его Принц, — а сейчас берите меня за руки и пойдемте. Сквозь тьму и свет я проведу вас к тем, кого мы ищем.
Они соединяют руки. Принц сбрасывает свой плащ, и трое плывут над сумрачной землей без горизонта.
— А где это место… которое не есть мир? — спрашивает Генерал.
— Никогда об этом не думал, — говорит Принц.
— Может быть, оно существует лишь в каком-нибудь светлом закоулке моего темного разума… Все, что я знаю, так это как сюда попасть.
Через безвременный промежуток времени они, наконец, приближаются к странному строению, похожему на серый кокон, парящему перед ними в пространстве без верха и низа.
Принц касается его поверхности кончиками пальцев, кокон вибрирует и в нем открывается нечто. Принц входит, бросив через плечо «идите за мной», и исчезает в туманном проеме.
Внутри сидят БРОТЦ, ПУРТЦ и ДУЛЬП и занимаются чем-то совершенно неестественным и чуждым всем человеческим понятиям, но нормальным и обычным для них, так как они — не люди и понятия у них иные.
— Привет вам, кузнецы Парна, — говорит Принц, — я пришел получить то, что когда-то заказывал.
— Я говорила тебе, что он придет, — торжествующе вопит один из сероватых холмов, передергивая длинными влажными ушами.
— Пожалуй, ты была права, — отвечает другой.
— А где эта пустая иголка? Я хочу еще разок пошлифовать ее, прежде чем…
— Чушь! Она совершенна.
— Значит, она готова? — спрашивает Принц.
— О, она готова уже века. Держи! Сероватый холм извлекает полосу холодного голубого света из обтянутого чернотой футляра и передает ее Принцу. Принц берет ее в руки, разглядывает, кивает и убирает обратно.
— Прекрасно.
— …А плата?
— Она у меня здесь. — Принц достает из своего плаща сумку и помещает ее перед собой в воздухе, где та — естественно — и остается висеть. — Кто из вас будет первым?
— Он.
— Она.
— Оно.
— Ну, раз вы не можете решить, я выберу сам. Принц открывает сумку с хирургическими инструментами и операционной лампой, а три создания начинает бить дрожь.
— Что происходит? — спрашивает Гор, который только вошел и стоит рядом.
— Я собираюсь оперировать этих ребят, и мне понадобится в помощь вся ваша сила — твоя и Генерала.
— Оперировать? Для чего? — спрашивает Генерал.
— У них нет глаз, — отвечает Принц, — а они опять хотят видеть. Я принес с собой три пары и собираюсь их вставить.
— Это потребует адаптации всей нервной, системы.
— Она уже сделана.
— Кем?
— Мной, когда я дал им глаза в прошлый раз.
— Что же с ними случилось?
— О, они редко остаются надолго. Через какое-то время тела Норнов отторгают их. Правда, обычно соседи успевают ослепить их раньше.
— Почему?
— Думаю, просто потому, что они ходят повсюду и хвастаются, что только они одни могут видеть. Соседям это не нравится и приводит к уравниванию возможностей.
— Ужасно! — вздыхает Генерал, потерявший счет тому, сколько раз его самого ослепляли. — Я должен остаться и помочь им.
— Они не примут твою помощь, — улыбается Принц. — Не так ли?
— Конечно, — говорит один из них.
— Мы не желаем использовать наемника против собственного народа, — добавляет другая.
— Это нарушило бы права личности, — говорит третье.
— Какие права?
— Право ослепить нас, разумеется. Что ты за варвар?
— Нет-нет, я не настаиваю…
— Спасибо.
— Благодарю.
— Очень признательно.
— Что нужно от нас? — спрашивает Гор.
— Вы вдвоем должны схватить моего пациента и держать его, пока я буду оперировать.
— Зачем?
— Они не могут потерять сознания, а анестезия на них не действует.
— Ты хочешь сказать, что будешь оперировать их просто так? Довольно оригинальный способ, не правда ли?
— Да. Вот поэтому вы мне и нужны: пациент должен быть лишен возможности двигаться, а они очень сильны.
— Но зачем тебе вообще это делать?
— Потому что они так хотят. Это — условленная плата за их труды.
— Зачем? Чтобы быть зрячими несколько недель? А потом — на что тут вообще смотреть? Пыль, темнота и несколько хилых огоньков…
— Нормы хотят посмотреть друг на друга и на свои инструменты. Они величайшие искусники во Вселенной.