Незабывайте,всеэтопроисходилодореволюции,в1910году,
религиозные предрассудки были сильны, тем болеевмаленькомгородкена
Украине. И Рахленков можнопонять.Импредстояложитьздесь,ивот,
пожалуйста, дочь перешла в лютеранство, даже не просто в лютеранство, ав
какую-то его швейцарскую разновидность.
Больше всего я виню дедушку Ивановского. В свой первый приезд онскрыл
свое лютеранство. И тогда многих удивило, что он не пошел в синагогу,где
ему было отведено почетное место у восточной стены. Удивило, но как-тоне
зафиксировалось, темболеечтостарикчерезсинагогусделалбогатое
пожертвование на бедных. Но надо было говорить начистоту; так, мол, и так,
мы протестанты, лютеране, кальвинисты, реформисты... Но ему было, наверно,
стыдно сознаться, что он отрекся от своей веры,ионпромолчал,ивот
открылось через год, когда всешлоксвоемузавершению,когдамашина
катилась на полной скорости к финишу. И протестантство илютеранствокак
бревно на дороге. А когда машина на всем ходу налетает на бревно,тоона
опрокидывается, и пассажирам, знаете ли, не сладко.
И тут бабушка Эльфрида выпускает второй снаряд: послесвадьбымолодые
должны навсегда остаться в Швейцарии - там дом, гнездо,тамуниверситет,
там клиника.
В общем, Рахиль должна навсегда порватьсосвоимкорнем,перейтив
немецкую веру, уехать со своей родины, расстаться с родителями, малотого
- опозорить их.
Рахиль стояла как стена: ни в какую Швейцарию она не поедет, ей и здесь
хорошо, а уж про лютеранство и говорить нечего, тем более онавбогане
верила, и как, спрашивается, могла она верить в бога, еслицелыйгодее
опекалистуденты,гимназистыиреалисты,вольнодумцы,марксисты,
социал-демократы и бундовцы. И Якоб, мой будущийотец,тоженебылуж
такой набожный протестант, ему на все это былоровнымсчетомнаплевать,
ему нужна была Рахиль - вот кто ему был нужен, ибудьонамусульманкой,
буддисткой или огнепоклонницей, он с удовольствием стал бымусульманином,
буддистом и огнепоклонником, лишь бы Рахиль стала его женой.
Не знаю, как долго длилась эта баталия, но все закончилось соглашением:
венчаются они здесь, а после свадьбы уезжают в Швейцарию.ВэтомРахили
пришлось уступить: жена должна следовать за мужем, а не наоборот.
Конечно, такая комбинация стоила денег, мой отец оказался, извинитеза
выражение, необрезанным, и венчать его раввин не имел права.Нопошлив
ход "липовые" медицинские справки и тому подобное, ибо, как говорится; "На
земле весь родлюдскойчтитодинкумирсвященный"...Всесладилось,
свадьба была на весь город, после венчания молодые шли из синагоги пешком,
вокруг них люди пели, танцевали, веселились, оркестр играл марши итанцы,
городликовал...ПослесвадьбыРахильиЯкобвместесостариками
Ивановскими и экономкой укатили в Швейцарию, авнашемгородеостались
печали, восторги, толки и пересуды...
Вопросэтотобсуждался,конечно,ивпарикмахерской,уБернарда
Семеновича.
..
Вопросэтотобсуждался,конечно,ивпарикмахерской,уБернарда
Семеновича. И, само собой разумеется,главноесловопринадлежалоХаиму
Ягудину.
И вот Хаим Ягудин объявляет, что вся возня вокруг этой истории не стоит
выеденного яйца, не стоит ломаного гроша - буря в стаканеводы.Тоесть
сама по себе история вовсе не буря в стакане воды,носовсемнестой
стороны, с какой ее видят, толкуют иобсуждаютневежды,именующиесебя
учеными мудрецами, а на самом деле ничего, кроме Торы, всвоейжизнине
видавшие и на толковании Торы свихнувшие себе мозги.
"Что предосудительного в том, что матьЯкобанемкаилютеранка?"-
вопрошал Хаим Ягудин. Абсолютно ничего предосудительного в этом нет и быть
не может, это утверждает он,ХаимЯгудин,итому,ктопопробуетему
возразить, он набьетморду,иегозаэтоненакажут,а,наоборот,
наградят, потомучтосупруганынеблагополучноцарствующегогосударя
императора, ееимператорскоевеличествоАлександраФедоровна,-тоже
немка, из Гессена, и мать государя императора, то есть супруга почившего в
бозегосударяимператораАлександраТретьего,ныневдовствующая
императрица Мария Федоровна, родомизДании,тоестьфактическитоже
немка, а Екатерина Вторая Великая была ивовсечистокровнойнемкой.Но
невежи талмудисты ничего этого не знают, и вообще о том, что произошлоза
последние две тысячи лет, понятия не имеют. И если они краем уха что-тои
слыхали о Екатерине Второй, то толькопотому,чтоееавгустейшеелицо
изображено на сторублевых кредитныхбилетах.Носамихсторублевокони
опять же не видели, жили, живут и будутжитьнамедныеденьги,скоты,
тупицы, хамы! Немцы ничуть не хуже евреев, а, наоборот, лучше. Унего,у
Хаима, командир полка был его высокоблагородие барон Танхегаузен, родом из
немцев, герой, рубака! Короче, то, что у Якоба мать немка, говориттолько
в его пользу. И то, что она лютеранка,дажекальвинистка,ещелучше-
неизвестно, чей бог главнее: лютеранский, который помогБисмаркуодолеть
французов, или еврейский, которого никто, кроме самих евреев, не боится. В
общем, все разговоры насчет матери Якоба следует немедленнопрекратить-
интеллигентная, воспитанная, деликатная дама,итому,ктопосмеетэто
отрицать, он, Хаим Ягудин, опять же разобьет мордувкровь,потомучто
офицерская честь диктуетзаступатьсязадаму,пустьонадаженемка,
лютеранка, в солидных годах и родом из Базеля.
ТакчтооматериЯкобаразговоранет,вопросонейисчерпан
окончательно и бесповоротно. Но...
Но... Тут Хаим Ягудин поднимал свою палку... Но совсемдругойвопрос:
кто отец Якоба? Кто, спрашивается, этот, извините за выражение, профессор,
черт бы его побрал? Кто он такой? Еврей?Анакакомоснованиивыэто
утверждаете? Ах, онотсюда,онместный.