Он предстал перед гномами в обличье жутком и устрашающем – смуглая кожа почернела, сильные руки превратились в когтистые лапы, стройная фигура сгорбилась, но при этом стал Гангмар ростом вдвое выше прежнего… Так с первой насильственной смертью пришло в Мир Вечное Ничто, прорвавшись наружу из души Гангмара Темного, где таилось, пока не окрепло… Так было!
По-прежнему молча, не глядя на пораженных гномов, повернулся Гангмар и неспешно ушел прочь, хромая все же на раненую гномьим молотом ногу… А гномы подняли на руки Стомора и с печальной песней понесли к своим пещерам… Закончилась юность Мира. Так было!
Узнав об этом происшествии, призвал Гилфинг Светлый своего заблудшего сына – и не узнал его, сам же он тоже изменил свой облик – был он теперь подобен старцу, величественному и мудрому…
– Как же мог ты, – спросил он Гангмара, – принести столь великое зло в Мир, что создавал вместе с нами?
– Кто бы ни создавал Мир, однако владыка у него один – я! – ответил Гангмар Темный, и вихри хаоса бушевали в его душе, заставив забыть все – и стыд, и любовь, и почтение к родителю… – И никому не даю я отчета в том, что творю в моем владении. А тебе, старик, лучше покинуть мои пределы, не то я заставлю тебя вспомнить о второй стороне твоего естества – и уж мы с тобой наплодим уродов!
И дикий, зловещий смех Гангмара разнесся по всему Миру, заставив задрожать его. Так было!
– Что ж, сын, – молвил Гилфинг, – будь по-твоему, пора мне покинуть Мир, ибо я утомлен и должен поразмыслить о прошедшем… Однако и ты не станешь хозяином здесь, ибо в Мире останется Гунгилла – твоя сестра. Прощай!
Гилфинг покинул Мир и возвратился в свое обиталище, посреди Вечного Ничто, но народы Мира по-прежнему возносят к нему молитвы в надежде, что услышит их отец-создатель и вернется, пока же в Мире остались лишь дети его дум – Гангмар и Гунгилла… Так было!
Гангмар же рассуждал: как может сестра помешать мне стать властелином Мира? Ведь она происходит из той части естества Гилфинга, что несет в себе слабость, я же – чистая сила, потому не смог противиться мне и отец, чья сила смешана со слабостью и стало быть, даже он, породивший меня, меня же слабее…
И решил Гангмар, что отныне весь мир должен носить отпечаток его владычества и велел своим тварям распространиться по всему Миру. Так было!..»
Прошла пора вступлений и прелюдий…
В.Высоцкий
К исходу третьей недели правления король Ингви уже довольно свободно болтал со своими приближенными на их языке, чем, впрочем, не слишком их удивил – ясное дело – демон! Скорее было бы удивительным, если бы он учился так же медленно, как и человек. Зато сам король был очень горд этими успехами и не упускал ни малейшего повода похвастаться своими достижениями. Наконец, однажды он объявил, что его познания в языке достаточны для того, чтобы показываться на людях и что он заслужил небольшой отдых. В качестве перерыва в своих упражнениях король изъявил желание совершить с Сарнаком конную прогулку по столице.
Тщеславие короля, его слабость в том, что касалось собственной внешности, была уже известна – поэтому никто не удивился, что Ингви собирался в своих апартаментах чуть ли не час. Кони были давно оседланы и выведены во двор, Сарнак давно ждал… наконец, появился король. По случаю первого выхода он оделся во все черное, монотонность его костюма нарушали лишь серебряная цепь на груди и кинжал на поясе, также украшенный серебром.
– Я должен был тщательно обдумать, в каком виде впервые покинуть дворец, – немного смущенно пояснил демон.
В ответ колдун слегка улыбнулся:
– Ну что ж, поехали…
Улицы Альды поразили демона, три недели не выходившего из тишины Альхеллы, суетой и шумом, хотя день был обычный и людей на улицах было не больше, чем всегда.
К тому же, вокруг короля, где бы он ни появлялся, мгновенно образовывался островок тишины – уличные торговцы прекращали нахваливать свой товар, нищие – монотонно изливать свои причитания, горластые мещанки – перекликаться из окон, обмениваясь свежими сплетнями… Вездесущие уличные мальчишки, бежавшие следом за всадниками, норовили шмыгнуть в подворотни или присесть за лотками торговцев, стоило глянуть на них королю или его спутнику. И вообще, как только демон задерживал на ком-нибудь взгляд своих неестественно-светлых глаз – человек замирал, иногда обрывая речь на полуслове, либо старался поскорее пройти мимо, отвернуться, нарочито демонстрируя свою занятость… Ингви обратил на это внимание Сарнака. Тот в ответ кивнул:
– Ваше величество производит сильное впечатление на подданных.
– Боятся – значит, уважают – деланно-важно заявил демон.
Спутники обменялись улыбками…
Демона интересовало буквально все – он, как ребенок, засыпал вопросами Сарнака, выясняя подробности цеховых обычаев, конъюнктуру городского рынка, расположение улиц и площадей. Город был невелик и вскоре всадники вернулись к площади перед дворцом, завершив объезд половины Альды.
Сарнак пояснил, что они не посетили ремесленный квартал, где расположены цеховые мастерские и куда по традиции воспрещен вход всем, кроме принятых мастерами в братство, да еще северную часть города – трущобы:
– …Но туда лучше не соваться даже днем, там свой мир, свои законы… – Сарнак боялся, что его спутник потребует отправиться туда, но Ингви неожиданно легко согласился.
– Ну, что ж, тебе виднее. Кстати, для первого раза вполне достаточно, я должен обдумать то, что увидел. Возвращаемся!
Начиная с этого дня Ингви сбавил темп в своей учебе, все чаще он делал перерывы и уезжал с Сарнаком в конные прогулки сначала по Альде, затем все дальше от города, либо подолгу просиживал в королевском архиве, копаясь в старинных манускриптах. Демона интересовало все – своды законов, собрания старинных легенд, он прочел даже пару светских романов, оказавшихся под рукой. Упражнения с оружием теперь сводились к часу-полутора занятий с утра перед завтраком. Демон за это время физически окреп, его движения с мечем стали более плавными, легкими. Иногда он, желая подшутить над своим учителем, использовал магию в учебном бою и время от времени Сарнаку приходилось лететь на землю от его ударов. Зато демон не обижался, если Сарнак без предупреждения использовал какой-нибудь новый прием…
Теперь, когда король больше не нуждался в переводчике, у Сарнака появилось время задуматься о событиях последних недель. Прежде он был настолько захвачен бурным ритмом жизни Ингви – ему ведь приходилось в качестве переводчика сопровождать короля постоянно – что некогда было и продохнуть. Но сейчас молодой колдун стал все чаще припоминать события той ночи, когда демон явился в Мир… Что тогда толкнуло его отказаться от ученичества и принять предложение таинственного пришельца? В общем-то разрыв с Гельдой назревал уже давно – старый маг в последнее время не столько учил Сарнака, сколько напускал туман в свои речи – казалось, что мудреными разговорами он хочет прикрыть некомпетентность, но все же он еще многое мог бы перенять у старика… Впрочем, все важные решения, наверное, и должны приниматься именно так – на одном дыхании. Не каждый день ученику колдуна делают предложение занять пост придворного мага – даже при таком захудалом дворе, как альдийский. А ведь Сарнак, с его благородным происхождением был честолюбив и рассчитывал сделать карьеру. Что ж, приходилось признать, что он не ошибся – демон сам оказался весьма знающим волшебником и мог научить чему-либо скорее, чем Гельда-колдун. Правда и скрытен он был не менее Гельды… К тому же приходилось признать, что демон был Сарнаку просто симпатичен.