Ни газа, ни бензина… Он наклонился и осторожно понюхал таинственный предмет. Никаких специфических запахов – только тонкий аромат духов Кэти.
Внезапно решившись, он направил на золотистую поверхность луч «светлячка».
Он был готов к тому, что возникло в призрачном сиянии перед его глазами. Звезды и полосы… Полосы и звезды… Ай да Стоун! Браво, мисс Ризотти! И трижды браво дорогой Кэти! Видно, в межзвездных просторах тоже есть своя Калифорния, с зажигательными стройными брюнетками, смуглыми и кареглазыми!
С минуту он сидел, размышляя о Кэти, об их последней ночи и своих странных, уже полузабытых сновидениях. Потом Блейд выключил «светлячок», сунул его в карман, и с непривычной для самого себя робостью подпихнул зажигалку кончиком мизинца обратно в конверт. «Бойся данайцев, дары приносящих!» – звучало у него в голове, пока он шел к пилотской кабине.
Остальное было просто. Он предъявил свои документы – не британский паспорт, конечно, а служебное удостоверение, хранившееся в потайном кармашке бумажника, – и конверт, вместе с фотографией и легким золотистым квадратиком, полетел вниз, к холодным водам Атлантического океана. Вместе с пилотами он ждал три долгие минуты; потом облака под ними озарились блеском сильного взрыва. Не двести килотонн, конечно, однако его можно было наблюдать с высоты шести миль и с расстояния тридцати, что говорило о многом. Второй пилот вытер вспотевший лоб, а капитан дрогнувшим голосом произнес:
– Надеюсь, сэр, у вас больше нет с собой таких… эээ… игрушек?
Блейд молча пожал плечами и отправился на свое место. Его слегка покачивало – как после самой бурной из ночей, проведенных в объятиях Кэти. Устраиваясь в кресле, он мстительно пожелал, чтобы сапфир в подаренном ей колечке оказался фальшивым. Но это было невозможно; Блейд выложил за него пятьсот долларов в лучшем магазине Лейк Плэсида, а там подделками не торговали.
Блейд полагал, что никогда не получит ответов на эти вопросы.
Судьба, однако, судила иначе. Через одиннадцать лет, в ином мире, в другой реальности, он узнал все, что хотел узнать. А пока…
«Бойся данайцев, дары приносящих!»
Он приоткрыл один глаз и украдкой посмотрел на циферблат цереброскопа. Стрелка чуть подрагивала в левом конце шкалы, но до красной риски, обозначавшей минимально необходимое воздействие, ей было далеко, как до Луны. Зеленая же и фиолетовая отметки казались вообще недостижимыми.
Кристофер Смити, нейрохирург, пренебрежительно фыркнул. Лорд Лейтон, неодобрительно поглядывая то на Блейда, то на упрямую стрелку, поджал губы. Скорчившись, он сидел на жестком стуле у длинного металлического стола, занимавшего середину узкой, похожей на коридор комнаты со сводчатым потолком. Эта часть его подземных владений, отведенная под лабораторию церебральных и психофизических исследований, располагалась в старых подвалах Тауэра. Когда‑то здесь хранили вино или бочки с порохом – а, может, держали в цепях мятежных шотландских лордов, мучая их голодом, жаждой, каленым железом и неизвестностью. Теперь тут пытали Ричарда Блейда, тридцатисемилетнего полковника секретной службы Ее величества. Но видит Бог, он ничем не провинился перед своей королевой и парламентом!
Конечно, на нем не было тяжких ржавых оков, но тончайшие электроды, введенные прямо в мозг безжалостным вивисектором Смити, доставляли столь же неприятные ощущения. Говоря по правде, Блейд предпочел бы старые добрые кандалы и цепи этой утонченной и нескончаемой пытке.
Лейтон вздохнул и бросил на своего подопытного кролика виноватый взгляд.
– Попытайтесь еще, Ричард, пожалуйста… – тихо попросил он. – Что вы делали на этот раз?
– Пробовал повалить сосну, – буркнул разведчик.
– Ну и?..
– Я ее повалил… Но этот ваш дурачок, – Блейд скосил глаза на массивный кожух цереброскоп, – отказывается зафиксировать мой рекорд.
Смити, подпиравший стену у раковины в дальнем углу, снова фыркнул, и Лейтон, с удивительной для его возраста стремительностью, развернулся к молодому нейрохирургу. В янтарных глазах его светлости разгорался яростный огонек; несмотря на горб и тщедушное, изуродованное полиомиелитом тело, он напоминал сейчас африканского льва, готового атаковать стадо жирафов. Смити, тощий, длинный и довольно крепкий парень, действительно походил на жирафа, но под грозным взглядом старика он так съежился, что в лучшем случае тянул на страуса. И если бы у него имелось нечто похожее на страусиные крылья, он не замедлил бы спрятать туда свою повинную голову.
– Что вас так насмешило, Кристофер? – ледяным тоном произнес Лейтон. – Ну?.. – поторопил он, не дождавшись ответа. – Скажите же мне, и мы посмеемся вместе!
Этот стандартный пассаж учителя, вразумляющего бездельникаученика, добил нейрохирурга. Пожалуй, никто так не пилил его со времен розовощекого детства, с которым он распрощался лет двадцать назад. Набрав полную грудь воздуха, Смити осмелился пискнуть:
– Но, сэр…
– Что? Что – сэр? А?
Лорд Лейтон выдержал многозначительную паузу, прожигая помощника взглядом, посмотрел на потолок и, обращаясь к кому‑то незримому – видимо, к самому Господу Богу, – вопросил:
– Почему все ной ассистенты такие непроходимые тупицы? Почему я мучаюсь с этими кретинами уже полвека? Почему я постоянно имею дело с врачами‑идиотами, неспособными понять, что их глупый, наглый, дебильный смех отнюдь не может ободрить пациента? Почему…
– Кстати о пациентах, сэр, – прервал его Блейд, не без тайного удовольствия наблюдая, как багровеет лицо Смити.