– Разве ты не знала, что твой Филипп обхаживает Лавинию Тодд из Провиденса?
Лорейн молча покачала головой.
Впрочем, сердечные дела, да еще чужие, меньше всего интересовали хозяина таверны. Для него на первом месте всегда была выгода.
– Вы что, забыли? – с негодованием обратился он к Камерону. – Вы не можете уехать, не заплатив за выпивку и ужин!
Резкий голос Оддсбада вывел Рэйла из задумчивости.
– О какой плате вы толкуете, любезный? Разве в вашем заведении постояльцы платят за то, что их чуть не убивают, а потом бросают раненых в дровяном сарае? Что же касается ужина – извольте получить!
Он швырнул на стол монету, которая, стукнувшись о дерево, со звоном покатилась по земляному полу. Презрительно усмехнувшись, Камерон вышел из комнаты, задев плечом скорчившуюся в дверях Лорейн.
Отвязав лошадь, он взобрался в седло. Даже в мятом сюртуке и заляпанных грязью сапогах этот человек выглядел внушительно.
Рэйл пришпорил коня, но тут его взгляд упал на дрожащую девичью фигурку.
– Хотите, я увезу вас отсюда, Лорейн? – неожиданно предложил он. – Одно ваше слово, и мы тут же уедем.
Лорейн уронила руки. Сквозь слезы она с трудом различала высокого красавца на вороном скакуне.
«Хотите, я увезу вас отсюда?»
Лорейн не колебалась ни минуты. Даже если бы человек на вороном скакуне оказался самим дьяволом, ее бы это не смутило. Он предлагает ей бежать, и она воспользуется его предложением. Не говоря ни слова, девушка подлетела к Рэйлу, и он посадил ее перед собой в седло.
– Эй, погодите! – раздался сердитый голос хозяина. – Вы не можете увезти девчонку. Она должна еще год отработать на меня!
Шотландец мало уважал законы, зато высоко ценил свободу – чужую и собственную. Его сильная рука обвилась вокруг талии Лорейн, и он почувствовал, как бешено колотится ее сердце. Услышав гневный окрик Оддсбада, бедняжка в страхе сжалась.
– Я расторгаю договор! – крикнул Рэйл. – Со мной эта девушка вкусит свободу!
– Я обращусь к закону! – в бешенстве заорал Оддсбад, бессильно потрясая кулаками, но не отваживаясь напасть на вооруженного гостя.
– Плевал я на ваши законы! – парировал Рэйл. – Она поедет со мной. А вам должно быть стыдно за то, что вы держали ее у себя как рабыню!
С этими словами он пришпорил коня и скрылся в утренней дымке.
– Надо их догнать! – вмешалась миссис Оддсбад, которая была свидетельницей этой перебранки.
Толстяк некоторое время постоял в нерешительности, потом снял со стены мушкет. Всадники между тем стремительно удалялись, уносимые быстроногим скакуном. Последнее, что успел разглядеть Оддсбад, были развевающиеся на ветру льняные волосы Лорейн и широкие плечи Рэйла.
– Торопись же, болван! – наседала на мужа миссис Оддсбад. – Разве ты не видишь, что они уже далеко?
Оддсбад покачал головой. В глубине души он восхищался отважным незнакомцем, который, сам чудом избежав смерти, сумел позаботиться о поруганной девушке.
– Пошли, – ворчливо обратился он к супруге. – Пора готовить завтрак.
– Да ты сам без ума от этой смазливой девчонки! – упрекнула мужа миссис Оддсбад. – Будь проклят тот день, когда мы взяли ее к себе!
– Ну, тот день уже давно позади, – резонно возразил трактирщик. – А девушка уехала и вряд ли вернется.
Вслед за женой он поплелся в дом и принялся выдвигать бочки с пивом. Мысли о Лорейн не давали Оддсбаду покоя. Как ни крути, а у него обманом увезли служанку. Одного этого было достаточно, чтобы в глазах толстяка зажегся сердитый огонь.
Но вдруг лицо его прояснилось. Он стукнул себя по колену и разразился оглушительным хохотом.
А ведь из этой ситуации есть выход! Можно не только получить выгоду, но и вдоволь посмеяться. С тех пор как молодой Филипп Дедуинтон возвратился из Провиденса, он чуть не каждый день приставал к Оддсбаду с просьбой продать ему Лорейн.
Тот решительно отказывался, догадываясь, что у парня на уме. Но ведь он не знает, что она сбежала! Сегодня же Оддсбад отправится на ферму Дедуинтонов и уступит Лорейн мистеру Филиппу, ссылаясь на то, что из-за нее в таверне стало слишком неспокойно, а когда Филипп явится за девушкой, сочувственно похлопает парня по плечу и скажет, что Лорейн узнала о пари и, не в силах перенести унижения, сбежала. Так что не он, Оддсбад, а этот щеголь Филипп останется в проигрыше!
Предвкушая сладкую месть, толстяк залился смехом.
Глава 5
Они отъехали совсем недалеко, как вдруг Рэйл резко повернул коня. До сих пор девушка сидела молча, погруженная в свое горе, но тут в испуге выпрямилась.
– Почему мы едем назад? Неужели вы передумали? Вы же не собираетесь отправить меня обратно?
Высокий шотландец удивленно взглянул на свою спутницу.
– Вы плохо меня знаете, – спокойно произнес он. – Я не из тех, кто передумывает или возвращается. Если уж я ухожу, то навсегда.
– Но тогда почему же…
– Чтобы сбить с толку вашего хозяина, – отрезал Камерон. – Скажи-ка лучше, девочка, ты знаешь здешние места?
– Как все местные жители, я полагаю.
– Тогда подскажи, есть ли укромная дорожка или коровья тропа, по которой я мог бы незаметно объехать таверну. Впереди слышится шум воды, а мне вовсе не улыбается угодить в ловушку водопада или закона.
Закона… Ну конечно! Теперь они оба вне закона – беглая служанка и тот, кто помог ей бежать.
Лорейн вперила глаза в туман.
– Мне кажется… Да, точно. Надо повернуть направо сразу за тем высоким деревом. Там будет небольшой ручей. Ваша лошадь легко перейдет его вброд, и наши преследователи потеряют нас, даже если будут искать с собаками!
– Вряд ли нас будут искать с собаками, – усомнился Рэйл. – До сих пор я не слышал лая.
– В таверне действительно их не держат – хозяйка не любит собак. Говорит, что их надо кормить, а это все равно что выбрасывать деньги на ветер. По ее мнению, лучше выращивать кур – их хотя бы можно подать к столу!
– Не позавидуешь ее мужу. Жить с такой мегерой мало удовольствия, – пробормотал Рэйл, круто поворачивая коня.
– Еще бы! – с жаром согласилась Лорейн.
Через несколько минут они увидели воду – крохотный ручеек мирно струился между осинами. Проехав с милю, Рэйл сказал:
– Ну, теперь-то мы далеко от таверны. Подскажи, как покороче выбраться на главную дорогу.
– Вот дорога, – мотнула головой Лорейн. – Но она ведет в Провиденс.
– Это мне известно. Вчера я по ней приехал.
Так, значит, он живет в Провиденсе… Лорейн ждала, что он что-нибудь расскажет о себе, но он молчал.
Вороной конь все бежал вперед сквозь утренний туман, и его копыта звонко цокали по пыльной дороге. Оба всадника молчали: мужчина – потому, что после вчерашнего удара у него болела голова, а девушка – потому, что ее терзали гнев и горе. Все мечты, взлелеянные ею за последние три года, растаяли, как вскоре растает утренний туман под живительными лучами солнца.
Лорейн погрузилась в воспоминания. Отчего-то ей припомнилась Лавиния, которая появилась в здешних местах, сияя горделивой улыбкой и сверкая темно-карими глазами. Припомнилась девушке и первая после приезда Лавинии зима. Опечаленная недавней смертью матери, Лорейн медленно шла по тропинке, увязая в снегу – в тот год его выпало больше, чем обычно. Она несла соседке горшочек масла и вдруг увидела Филиппа. Он ехал верхом на гнедой кобыле, впряженной в сани. Поравнявшись с Лорейн, молодой человек спешился, подхватил ее на руки и усадил в сани, заботливо укутав одеялом.
– Масло подождет, – решительно объявил он. – Вам надо встряхнуться!
Молодые люди направились в Провиденс. Возле одного из солидных каменных домов им повстречалась веселая компания. Там была и Лавиния Тодд.