Тот фыркнул и вздернул хвост, но больше никак не выказал своего неудовольствия.
Кэтрин немного удивилась – ведь этот норовистый конь обычно не переносил незнакомых людей.
«Ураган – очень подходящее имя», – думал Грэнби, ощупывая ноги жеребца. Теперь он уже не искал повреждений, просто наслаждался безупречной статью коня, его выдержкой. В то же время ему пришлось признать, что девушка оказалась отличной наездницей. Немногие мужчины смогли бы управиться с этим жеребцом, но ей это удалось.
И тут его осенило: он вдруг вспомнил, что после завтрака на постоялом дворе в Уинчкоме спросил у хозяина, как добраться до Стоунбриджа. Хозяин все очень подробно объяснил, так что Грэнби не сомневался в том, что едет верной дорогой. «Следовательно, эта девушка имеет какое-то отношение к сэру Уоррену Хардвику, – размышлял граф. – Возможно, она его дочь или племянница».
– Простите, я не представился, – сказал он. – Я лорд Грэнби, а вы кто?
Тут Кэтрин почувствовала, что незнакомец смотрит на нее уже не так, как прежде. Теперь он разглядывал ее фигуру, словно раздевал взглядом.
«Наверное, я вправе дать ему пощечину», – подумала Кэтрин, нахмурившись. Но она тут же взяла себя в руки и с улыбкой сказала:
– Если вы направляетесь в замок Садли, я могу указать дорогу.
– Я ее знаю, – ответил граф. – Мне нужно добраться до Стоунбриджа.
– До Стоунбриджа?.. – Кэтрин тотчас сообразила, что лорд Грэнби едет к ее отцу, чтобы купить беговую лошадь. Но в таком случае он непременно расскажет о происшествии Джимкинсу, а тот обязательно поведает эту историю хозяину.
– Вы не представились, мисс, – напомнил ей Грэнби. – Скажите, кто же вы?
– Не имеет значения, – ответила Кэтрин. Ей вдруг пришло в голову, что лорд Грэнби, возможно, уже догадался, с кем говорит.
– Не имеет значения? Наша встреча чуть не закончилась трагедией. Позвольте, я провожу вас домой.
Лорд Грэнби все еще держал жеребца за поводья; было очевидно, что он не торопился уезжать.
– Спасибо за предложение, милорд, но я сама доеду.
– Боюсь, мне все же придется вас проводить. И я настаиваю, чтобы вы назвали свое имя.
– Милорд, не беспокойтесь. Я родилась в этих местах и прекрасно знаю дорогу.
– Мисс, поймите, я не могу вас отпустить. Вы слишком уж... безрассудная.
– Я не безрассудная. И езжу верхом не хуже любого мужчины. И вообще, если бы не вы, ничего подобного бы не произошло. – Кэтрин с вызовом взглянула на графа.
Он улыбнулся:
– Что ж, вы правы. Я оказался на вашем пути и не собираюсь вас отпускать.
Его обворожительная улыбка заставила бы дрогнуть любое женское сердце. Но только не сердце Кэтрин. Она решительно не хотела поддаваться обаянию мужчин, так как понимала: за красивой наружностью может таиться злая душа. Более того, она полагала, что в данном случае это так и есть.
– Милорд, я уже принесла свои извинения. Поэтому, с вашего позволения...
– Не позволяю, – перебил Грэнби. – Я должен вас проводить.
«Это послужит ей хорошим уроком, – думал граф. – Ей и сейчас неловко, значит, в следующий раз подумает, прежде чем галопом носиться по дорогам. А впрочем... слишком уж она независима, чтобы следовать неписаным правилам». Мысль о том, что ее можно укротить, подчинить себе, воодушевила Грэнби.
Кэтрин прикидывала, сможет ли она вскочить в седло и ускакать. Нет, едва ли... Ведь лорд Грэнби по-прежнему держал жеребца под уздцы. Но все равно стоило попробовать. Если он и впрямь джентльмен, то не станет применять физическую силу.
– Милорд, пожалуйста, отпустите моего жеребца.
– Вашего? – с саркастической улыбкой спросил Грэнби. – Боюсь, вы ошибаетесь, мисс Хардвик.
Кэтрин стиснула зубы. Увы, он оказался не джентльменом. И зачем ему понадобилось настаивать, чтобы она представилась, если он и так знал, кто она.
Да, лорд Грэнби ехал в Стоунбридж, чтобы приобрести скакуна.
– Вы правы, сэр, это конь моего отца, – сказала Кэтрин. Ее глаза метали молнии. – А теперь отойдите, пожалуйста.
Она попыталась вставить ногу в стремя, но граф тотчас же обхватил ее сзади за талию и оттащил в сторону:
– Не торопитесь, мисс Хардвик.
Кэтрин начала вырываться. Ее усилия сопровождались плевками и такими ругательствами, которые настоящая леди никогда не осмелилась бы произнести. Назвав графа «навозной кучей», она перевела дыхание и попыталась ударить его ногой, но ей это не удалось.
Грэнби засмеялся. Он с легкостью удерживал девушку, хотя она оказалась довольно сильной.
– Успокойтесь, мисс Хардвик. Теперь вы понимаете, что вам от меня не отделаться?
– Отпустите меня немедленно!
Но лорд Грэнби еще крепче прижал ее к себе; он оказался даже сильнее, чем Кэтрин предполагала. Ей оставалось лишь нелепо размахивать руками, но, конечно же, это ни к чему не приводило. Кэтрин почувствовала себя униженной, и это привело ее в ярость. Она твердо решила, что влепит негодяю пощечину, как только освободится. Причем ударит изо всех сил.
– Я отпущу вас, если пообещаете вести себя прилично. Обещаете?
Грэнби очень надеялся, что она нарушит слово. Ему давно не приходилось бороться с женщиной, чтобы поцеловать ее, а сейчас он собирался сделать именно это. Поцелуй – самая безобидная плата за то, что он чуть не оказался в дорожной грязи.
Кэтрин не ответила и снова принялась вырываться, но ей и, на сей раз, не удалось освободиться.
– Так как же, мисс Хардвик, обещаете? – снова спросил граф.
В конце концов Кэтрин сдалась и со вздохом проговорила:
– Да, обещаю. Отпустите меня.
Грэнби освободил девушку и тотчас же приготовился к защите. В следующее мгновение выяснилось, что он не ошибся в своих расчетах. Резко развернувшись, Кэтрин попыталась влепить графу пощечину, но он ловко перехватил ее руку и опять прижал девушку к груди.
Она идеально подходила к его объятиям.
– Даже не знаю, как поступить... – пробормотал Грэнби, хватая ее за другую руку, так что она не успела ударить его. – Я мог бы срезать прут и отстегать вас за безрассудство. Но я мог бы и поцеловать. Что бы вы предпочли, мисс Хардвик?
– Мой отец отстегает тебя кнутом!
Грэнби засмеялся. Боже, она была так прекрасна в гневе! Столичные дамы редко демонстрируют свои чувства, но во взгляде этой девушки он легко читал ярость. Да, она совершенно не походила на лондонских молодых леди, ужасно скучных и предсказуемых.
Граф ухмыльнулся и проговорил:
– Уж если мы перешли на ты, значит – поцелуй. Ты согласна?
– Ничего подобного!
– У тебя нет другого выхода. Я все равно тебя поцелую. Мне кажется, твое извинение было не совсем искренним, а поцелуй все исправит. – Грэнби посмотрел на ее губы.
Кэтрин внезапно задрожала. Она еще никогда не целовалась, если не считать прошлогодний торопливый поцелуй в щеку – тогда Дэвид Молбейн поцеловал ее на майском балу. Но лорд Грэнби собирался поцеловать ее вовсе не в щеку, а в губы...
И тут Кэтрин вдруг поняла, что именно этого ей и хочется. Она заглянула в пристально смотревшие на нее голубые глаза и бессознательно пробормотала:
– Поцелуй... Самый обычный.
– Обычных поцелуев не бывает. – Граф снова ухмыльнулся.
Ее глаза расширились, и Грэнби понял, что и, на сей раз, не ошибся: в его объятиях находилось совершенно невинное создание. Ему следовало немедленно отпустить ее и извиниться, но очень уж хотелось поцеловать ее. Всего один раз.
«Жаль, что нельзя увлечься этой мисс Хардвик, – подумал граф. – Из нее вышла бы прекрасная любовница». Увы, молодые леди, даже такие независимые, предназначались только для замужества.