[Непонятно, о каком должнике идет речь.]
Все тут жалуются на подоходный налог, но мне это беспокойство чуждо. Все платежи мне совершаются наличными, и я держу деньги в сейфе в спальне. Никаких банковских счетов или чеков для меня не существует.
[...]
12 апреля
Конгресс возражает насчет закона о перемещенных лицах. Им, видимо, желательна ещё большая иммиграция. Меня предупредили, что [из-за этого] много советских агентов могут таким образом проникнуть в страну, если не будет должного контроля. Американцы слишком добродушны и не имеют ни малейшего представления об опасностях, которые несут проникающие в страну агенты.
14 апреля
На судебных слушаниях в Нью-Йорке появляются новые свидетели. Теперь уже три или четыре бывших коммуниста станут давать показания Большому жюри.
Очень серьезно беспокоит состояние Форрестола, который сейчас находится в психиатрическом отделении Военно-морского госпиталя в Мэриленде. Он явно сошел с ума и вовсю кричит о таких вещах, которые здесь все хотели бы замолчать. Даже если предположить, что его слова наполовину являются результатом галлюцинаций (и вообще, если хотя бы что-то соответствует истине), то все равно не годится говорить такие вещи публично.
Да, Вашингтон не тот город, где можно хранить секреты.
19 апреля
Завтра будет день рождения Шефа [Гитлера. - Примеч. амер. изд.]. Ему исполнилось бы шестьдесят. Ну что ж, это было великое время для всех нас, и если бы не он, я до сих пор был бы в Мюнхене полицейским и жил бы на гроши. Конечно, мы тут отметим праздник.
Весь мой штат сотрудников примет участие в торжестве, и придет один из моих новых приятелей из Пентагона. Он знает, кто я на самом деле, и сам выразил желание прийти, заявив, что является истинным приверженцем Шефа, и горячо повторяет, что "Гитлер в конце концов оказался прав".
Американцы не имеют ни малейшего представления об истории Германии. Большинство не знает даже истории собственной страны. Я умиляюсь, что некоторые офицеры хвалят при мне Гитлера! О том, кто я такой, знает только несколько высших чинов, но у меня сохраняется акцент и многие думают, что я не швейцарец, как им объявлено, а замаскировавшийся наци.
Я никогда не был активным наци, но я ни с кем этого не обсуждаю, поскольку кое-кто из моих покровителей тайно сочувствуют нацизму и мои откровения им не понравятся. Сейчас я ярый член партии [национал-социалистской] и борец с коммунизмом!
Похоже, что сегодня самый надежный способ наняться на службу к американцам - это иметь побольше жути и грязи в послужном списке. Должен признаться, я сам помогал нанять многих из них. Работники ЦРУ тупы, как бревна, и бог знает сколько бывших членов РСХА работает на них. Ну что ж, мы ведь должны позаботиться о своих друзьях.
И самое ошеломительное, что армия до сих пор хочет для себя Гитлера.
20 апреля
На самом деле я пишу эти строки около полудня 21 апреля, потому что вчера вечером я был не в состоянии писать. Ну и вечеринка вчера была, нечего сказать. Мусорная корзина на кухне полна пустых бутылок, и весь дом пропах алкоголем и табаком. Сейчас тут все проветривается.
Естественно, мой американский приятель напился, затем промаршировал вокруг стола, приветствуя всех гитлеровским салютом, и, наконец, улегся спать на кушетке в холле. Еще слава богу, что он не наблевал мне на ковер.
Все получилось великолепно: три сорта вина, две коробки кубинских сигар, множество пачек дорогих американских сигарет, восемь перемен блюд. А я закончил вечер тем, что стал играть на пианино все мыслимые патриотические песни, а все подпевали мне во все горло.
Все это выглядело как настоящая партийная сходка в пивном ресторане!
Сейчас в Германии американцы арестуют любого за такие выходки, а здесь их офицеры пели вместе с нами!
22 апреля
Я с трудом выкраиваю время на эти записи, но мне надо продолжать их, потому что предстоит запомнить ещё слишком много чего, пусть даже память у меня хорошая.
Встретился с Джонсоном [министром обороны. - Примеч. амер. изд.] во время посещения Пентагона. У нас был долгий разговор о проблеме Израиля и арабов.
Дж. начал с рассказа о том, что президент хочет "немного побеседовать" со мной о сложившейся ситуации, и передал мне папку с материалами, которую я быстро просмотрел. Мой английский становится все лучше и лучше.
Дело тут в том, что израильские лидеры планируют вторгнуться в Сирию и Саудовскую Аравию, как только накопят сил. Смысл заключается в том, чтобы нейтрализовать северного соседа, который, как они опасаются, может быть плацдармом для арабских коммандос; или же убежищем для тех арабов, которых израильтяне выгнали из Иерусалима и остальной части страны до и после того, как стали государством [то есть Израилем].
Действительно, это было шоком даже для меня, когда я узнал, как они вели себя с арабами, которые в основном - тупые крестьяне, не имеющие никакого значения в военном смысле.
Если они [израильтяне] получат контроль над нефтеносными районами, они смогут диктовать Соединенным Штатам, в которых они видят источник финансовой и военной поддержки, и Англии, которую они ненавидят из-за истории с мандатными территориями.
Дж. заявил мне, что президент не допустит осуществления подобных планов и что он затребовал от Пентагона разработать план встречной военной операции. Эта операция подразумевает немедленную ответную интервенцию США для предотвращения вторжения или агрессии.
Трумэн был среди первых, кто поддержал новое еврейское государство, отчасти потому, что его прежний партнер по бизнесу, Джейкобсон, был сионистским агентом.
Потом Т. сказал Дж. [Джонсону], что не знал о такой выраженной террористической активности националистов [еврейских] и потому сделает теперь все, чтобы предотвратить продажу им оружия из США. Дж. сказал, что если бы Трумэн знал раньше то, что он знает сейчас, он не стал бы так активно поддерживать их [израильтян]. Ведь поддержка на словах, в отличие от активной поддержки, прекрасно звучит для масс, но не существенна на деле.
Я высказал мнение, что если эти планы были бы составлены (что сейчас и делается), то их нельзя предавать публичной огласке. Я указал также, что Бернадотт был убит именно потому, что пытался предотвратить погромы арабов сионистами в Иерусалиме, и что если Т. [Трумэн] пошлет американские войска против Израиля, он будет рисковать собственной жизнью.
Эта беседа, продлившаяся более трех часов, с прекрасным обедом в середине, затем повернулась на мое участие в судах над коммунистами. Я послал подробный список всех известных мне шпионов и предателей в Белый дом. (Замечание: мне надо держаться подальше от Клиффорда, советника Трумэна, который подозревается в том, что состоит на оплате Тель-Авива, точно так же, как Хопкинс состоял на платной службе у Сталина.) Трумэн, по словам Дж., был просто ошеломлен, когда узнал, что 90% этих агентов были евреями.
[...]
Конечно, можно сказать, что они [евреи] все сплошь - профсоюзные лидеры, кинопродюсеры или университетские профессора, но все-таки правительство должно держаться в сторонке от публичного антисемитизма. Игра и вправду не стоит свеч.
Надеюсь, что больше никогда не придется участвовать в этих играх, но если вторжение в арабские страны все же состоится, то у Т. [Трумэна] не останется выбора.
Никто не принимает во внимание цифры. Ведь арабы превосходят евреев по численности раз в 20, и единственный, кто может получить выгоду от такого столкновения, будет Сталин с его хищниками.