Казалось, он на мгновение замер от неожиданности, затем дал шпоры своему серому коню и галопом поскакал навстречу индейцу. Он остановил коня рядом с Матотаупой, скинул шляпу и крикнул таким знакомым индейцу голосом:
- Мой краснокожий брат!
Матотаупа был рад, что всадник не назвал его по имени: это могли услышать дакота, расположившиеся у озера. И Матотаупа обошелся без имени. Он только воскликнул:
- Мой белый брат!
- Да, это я. И меня зовут Фред. Понял ты, Фред!
- Мой брат Фред.
- Мой брат Топ! Поехали. Остановимся ненадолго тут, на фактории.
Они въехали во двор и у второго блокгауза привязали коней. Фред сразу же вошел в дом для приезжих. Матотаупа за ним. Сейчас, утром, здесь было пусто. Пахло потом и табаком. Вещи ночлежников фактории лежали у постелей. Фред уселся посреди помещения лицом к двери.
- Топ! Топ, - тихо сказал он. -Какое счастье, что я тебя встретил. Куда держишь путь?
- Я убью Тачунку Витко, который меня оскорбил и украл ружье у Харки. Потом приведу мою дочь Уинону в палатки сиксиков, где я живу с Харкой.
- Я так и думал, что вы у них найдете приют. Не надо бы только в Миннеаполисе говорить, что вы отправились к сиксикам.
- Это знал только ты, мой белый брат.
- К сожалению, не только я. Черт знает, когда и где вы с Харкой проговорились. Возможно, Харка сказал старику Бобу, с которым работал в цирке. Во всяком случае, на твой след напали, и я хочу тебя об этом предупредить.
- Кто меня ищет, почему?
- Ты должен сам понять, Топ, наш последний парадный спектакль с ковбоями и индейцами в цирке Миннеаполиса не остался незамеченным. Вспомни-ка... кто стрелял в мерзавца Эллиса?.. А меня оклеветали. Эта алчная блондинка, кассирша, которая была с нами в цирке еще в Омахе. Забрала из кассы деньги, а полиции заявила, будто бы я их украл. Меня схватили, только я, как видишь, сбежал. Думаю, что пройдет лето... осень - и они успокоятся. Но вот ты, мой краснокожий брат... С тобой похуже. Убийство так скоро не забудется.
- Да. Я его застрелил...
- Это было презренное существо. Рональда, дрессировщика, он чуть не довел до самоубийства только потому, что тот кое-что умел. Тигрицу он хотел отравить, Харку он хотел наказать, потому что мальчишка помогал Рональду. Вот какой мерзавец. Он заслужил пули. И все было бы хорошо, если б полиция не пронюхала, что вы направились к сиксикам. Теперь они напали на твой след. Для полицейских человек есть человек, убийство есть убийство. Им не докажешь, что это не убийство, а возмездие.
- Хау.
Матотаупа опустил голову.
Матотаупа молчал.
Чернобородый ждал.
- Что собираются сделать белые? - спросил наконец сдавленным голосом индеец.
- Белые послали вождю сиксиков приказ, чтобы он выдал тебя полиции, иначе они жестоко накажут сиксиков.
Матотаупа едва сдержал стон.
- Меня там нет. Нет меня среди сиксиков, - сказал он с трудом. - Вождь скажет правду, что меня там уже нет.
- А если ты вернешься к сиксикам, что тогда?
Матотаупа поднялся медленно, очень медленно. Он встал во весь рост в этом полутемном душном помещении, недвижимый и гордый. Он смотрел на белого, все еще сидящего на полу.
- Я не вернусь, - тихо, но отчетливо проговорил Матотаупа. - Никогда сиксики, которые приняли к себе меня и моего сына, из-за меня не пострадают. Я сказал. Хау!
Белый пожал плечами и молча поиграл своей трубкой.
Матотаупа все еще стоял, оцепенев.
- Топ, ты благородный человек, - наконец заговорил охотник. - Проклятье и тысячу раз проклятье! Я долго думал, хотя это меня не касается. Но теперь все это снова тревожит мое сердце. Еще счастье, что по крайней мере парень в безопасности у сиксиков. Но ты, Топ... у тебя, Топ, теперь все совершенно так, как и у меня. Изгнание, презрение, преследование, война со всеми. Это нелегкая жизнь. Но ее можно перенести, если ее надо перенести. Умирать нам обоим рано.
У нас есть еще дороги и на этом свете.
Индеец несколько минут не двигался.
- Да, - сказал он. - Есть еще дороги... Моя месть! Харка никогда не сможет сказать, что его отец не отомстил за оскорбление.
- Пусть так. Но приди в себя, Матотаупа. Ты не один. Мы до гроба принадлежим друг другу.
- Мой белый брат.
- Мой краснокожий брат.
УТРО МЕРТВЫХ РЫБ
Прерия между истоками реки Платт была иссушена летним солнцем. Голые песчаные гряды перемежались с участками, едва покрытыми пучками травы и кустарником. Ложа многих ручьев были сухи. В других еще чуть сочилась вода. Стада бизонов перекочевали либо на север, либо восточнее, к более сочным лугам. Олени и лоси ушли в предгорья запада, в леса.
Пустынной, заброшенной, бесплодной выглядела эта земля, встречающая новый день, снова несущий жару, ветры и ни капли воды.
В небольшом лагере экспедиции, прокладывающей трассу железной дороги, проснулись. Люди из палаток потянулись к ручью. Полусонные, они уныло окликали друг друга. На завтрак их ждали те же консервы, что и вчера, однако все были довольны, что работу стали начинать пораньше, ведь каждый мечтал поскорее закончить изыскания и побыстрее убраться из этой коварной пустыни. От палаток к ручью мужчины ходили раздетые до пояса, но после завтрака они спешили надеть куртки, которые хоть как-то могли защитить от стрел индейцев. Все, от инженера до последнего грузчика, носили на поясном ремне револьверы. Бородатые лица и руки изыскателей были опалены солнцем.
Начальник экспедиции стоял перед палаткой. Он ждал трех человек из ночного дозора. Двое с ружьями в руках уже приближались к нему. Он хорошо знал обоих, как и всех своих подчиненных.
Один, по имени Билл, был неуклюж, грубоват, с лица его не сходила глупая улыбка. Второй - чуть не двухметрового роста, со щегольской бородкой, которую он не ленился ежедневно подстригать клинышком. Его стремление быть красивым вызывало шутки товарищей. Парня звали Чарльз, но за гигантский рост и тщеславие где-то кто-то из французов окрестил его Шарлеманем - Карлом Великим. Это имя так за ним и осталось. Большинство его спутников говорили по-английски и не понимали смысла забавного французского прозвища.
Дозорные спешили к руководителю экспедиции. Подойдя поближе, они посмотрели на него, как собачонки, ожидающие взбучки.
- Ну что? - сердито спросил тот, едва взглянув на их лица. - Где Том?
В ответ Билл и Чарльз только пожали плечами.
- Куда девался Том, хочу я знать!
- Сейчас его там нет.
- Сейчас нет! Сейчас его там нет! Ничего себе ответ бывалых разведчиков. Мертвый или живой, но он должен быть там.
- Его нет.
- Люди, не задерживайте меня понапрасну. Что произошло?
И опять оба пожали плечами.
- Вчера Том ушел в дозор. Это ясно. Ну, и?..
- Его нет.
Руководитель экспедиции пошевелил губами, заставил себя сделать спокойный глубокий вдох и не произнес тех громких ненужных слов, на которые часто не скупится начальство.
- Когда вы заметили, что его нет?
- Утром мы его окликнули. Хотели вместе вернуться.
- И что же там, где его нет? Труп?
- Нет, только шляпа и сапоги.
- Шляпа и сапоги? Так! И вы не обнаружили никаких следов?
- Нет, сэр.
- Когда вы в последний раз окликали Тома?
- За два часа до рассвета.
- Так. Значит, тогда он был. А потом? Что же, он испарился, как дым? Или провалился сквозь землю? Или улетел по воздуху, оставив в наследство шляпу и сапоги? Ну, что вы об этом думаете?
- Возможно, он захотел домой. Некоторые сходят с ума и удирают.
- Значит, так сказать, дезертировал? Причина?
- Ему уже давно здесь надоело. Маленькая лавочка в пограничном городке это его давняя мечта. Он хотел торговать, хотел жить спокойно. Еще прошлым летом после песчаной бури он сильно подумывал об этом. Но денег не хватало, не было товаров для начала.