- Почему ты стал врагом дакота?
Харка понимал, как тяжело отцу ответить на этот вопрос, но ответ последовал незамедлительно. Матотаупа знал, что этого вопроса не избежать, и уже давно обдумал, что на него ответить.
- Жрец рода Медведицы по имени Хавандшита обвинил меня в том, что я, когда дух мой был поражен колдовской водой, выдал белым тайну Черных гор страны дакота, рассказал, где находится золото. Совет поверил жрецу и изгнал меня. Но жрец солгал. Мой язык не может предать. Мой сын Харка - Твердый Как Камень, Ночной Глаз, Убивший Волка, Охотник На Медведя, добровольно отправился со мной в изгнание.
- Между тобой и твоим племенем кровавая вражда?
- Да, моя стрела поразила воина рода Медведицы, который оскорбил меня. На стреле был мой тотемный знак, и все в палатках на Лошадином ручье могли узнать, чья стрела пронзила сердце Старой Антилопы.
Жрец сиксиков выслушал рассказ Матотаупы, и ни один мускул не дрогнул на его лице. Поверил он дакота или не поверил? Как он, жрец, отнесся к тому, что сделал другой жрец, пусть даже и дакота? Пристально всматривался жрец в лицо человека, назвавшегося военным вождем. Потом посмотрел он на мальчика и в лице его прочитал готовность отстаивать себя.
- Когда произошло все то, о чем ты рассказал нам, Матотаупа?
- Прошлым летом.
- Где же была ваша палатка зимой, в снежное время и время морозов?
- В городах белых людей.
Последовало долгое раздумье жреца. Вождь черноногих, сидящий рядом, не задавал вопросов и не произнес ни единого слова. Он только слушал. Он доверил решение жрецу. И тот наконец заговорил:
- Я буду разговаривать с духами. Вы придете ко мне, как только солнце достигнет полудня.
Матотаупа поднялся и, не говоря ни слова, вместе со всеми покинул палатку.
Девушка дакота направилась через стойбище к своей палатке, вождь - к своей, а Матотаупа с сыном - к коням. Они взяли своих Рыжего и Серого и выехали в прерию. Ехали они не торопясь и не отъезжали далеко, чтобы их поездку не приняли за попытку убежать. Остановившись на обсушенном солнцем склоне холма, они пустили коней пастись, а сами уселись на траву. Матотаупа закурил трубку, а Харка, как всегда, принялся жевать сухую травинку. И до самого полудня оба не произнесли ни слова, а когда солнце достигло зенита двинулись назад. Коней они снова отвели на истоптанный луг к ручью и отправились к палатке жреца, в которой только что смолкли звуки барабана. Подошел к палатке и вождь черноногих. Мальчик и мужчины вошли в палатку. Девушки дакота не было.
С утра здесь ничего не изменилось. Жрец неподвижно стоял у очага, и казалось, что со времени состоявшегося разговора не протекло долгих часов. Но только казалось. Все знали, что жрец принял решение и этому решению придется подчиниться, так как это решение Великого и Таинственного.
Жрец жестом предложил вошедшим сесть. Он заговорил на языке дакота. Произношение его было несколько непривычно, говорил он не торопясь, но отчетливо. Отец с сыном понимали его. Вождь черноногих, по-видимому, был немало удивлен, что жрец заговорил на чужом языке.
- Матотаупа, ты пришел сюда, чтобы жить в наших палатках, - начал жрец. У нас достаточно воинов, и оружие приносит нам победы. В наших палатках большие запасы мяса бизонов, антилоп и оленей, и помощь нам не нужна. Но кто силен, для того не позор стать еще сильнее. Где живут смелые воины, другие смелые воины всегда желанны. Поэтому духи не препятствуют тебе и твоему сыну поселиться в наших палатках. Но может пройти много лет и зим, прежде чем совет решит принять вас в наше племя.
Жрец повторил все сказанное для вождя черноногих на языке сиксиков, и тот выразил свое согласие.
- Вы должны жить у нас не просто как гости, - продолжал жрец, - но и как наши братья.
Такими вы уже себя показали, когда привели нас к Темному Дыму. Но следующая ваша задача будет труднее.
- Назови ее, - сказал Матотаупа.
- Мы обнаружили следы воина, который тайком побывал в наших палатках. Мы думаем, что он разговаривал с девушкой дакота. Девушка эта из рода, во главе которого юный Тачунка Витко. Может быть, его люди замышляют нападение на нас и это был разведчик? Возможно, он и еще раз явится сюда, тогда надо попытаться поймать его. Надо хорошенько наблюдать за девушкой, надо подслушать, если она с кем-нибудь станет разговаривать на языке дакота. Ты готов нам помочь?
- Хау, - ответил Матотаупа, не дрогнув и не опустив взгляда.
- Мы выделим тебе и твоему сыну палатку, а эту девушку поселим вместе с вами, как твою дочь. Тогда тебе будет легче наблюдать за ней.
- Хау, - ответил Матотаупа, но голос его прозвучал по-иному; трудно было сказать, обратил ли на это внимание жрец.
Жрец пересказал содержание разговора вождю сиксиков, затем попрощался, и все покинули палатку.
Ослепительно сиял день. У большинства типи стенки были подняты, свет и воздух проникали внутрь, и можно было видеть, чем заняты их обитатели. Женщины скоблили горшки, вытряхивали одеяла, укладывали сучья около очагов, кроили и сшивали кожи, украшали их узорами из окрашенных в разные цвета игл дикобраза.
Вождь привел гостей в свою типи и послал за девушкой дакота. Когда она явилась, он показал ей сложенные рядом кожи и жерди и жестом пояснил, что их надо отсюда унести, сам же с гостями отправился на южную окраину стойбища выбрать место для палатки. Матотаупа показал вождю приглянувшийся участок. Вождь кивнул головой и жестами приказал девушке приступить к постройке. Она принялась за дело, не выказывая ни радости, ни неудовольствия.
Возвратившись в свою типи, вождь подарил Матотаупе и Харке много одежды, одеял и шкур. Видно, он был удачливым охотником, и бизоньи шкуры, шкуры антилоп, куртки, легины, одеяла, мокасины лежали целой грудой. Он мог делать щедрые подарки, не становясь беднее. Впрочем, все это соответствовало представлению Харки о вожде. Только теперь у Харки нашлось время получше рассмотреть этого человека. Одет он был очень добротно. Выражение лица вождя, его глаза, складки вокруг рта свидетельствовали о решительности и воле. Харка не сомневался, что вождь пользовался большим авторитетом не только в этом небольшом стойбище, но и среди всего племени сиксиков. Конечно, власть жреца была сильнее, но и это не удивляло Харку, ведь, судя по всему, жрец был хорошим лекарем и первейшим мудрецом.
Девушка дакота скоро перетаскала жерди и бизоньи шкуры. Одна из пожилых женщин принялась помогать ей. Матотаупы и Харки это женское дело не касалось; они спокойно подождали, пока будет сооружена палатка, и перенесли в новое жилище оружие. Девушка к этому времени закончила рыть углубление для очага. Она развернула бизоньи шкуры и застелила ими землю, потом принялась носить сучья. Когда топлива, на ее взгляд, было достаточно, она принесла горшки, коробы, миски, ложки, принадлежности для шитья и все свои вещи. Затем она разожгла очаг - и в типи весело затрещал огонь.
- Как тебя зовут? - спросил Матотаупа.
- Уинона.
Харка, чистивший в глубине палатки ружье, даже вздрогнул. Уинона - это было довольно распространенное у дакота имя, и означало оно - первородная дочь. Ничего удивительного, что девушка носила такое же имя, как и сестра Харки. Но в этот момент ни Матотаупе, ни Харке и в голову это не пришло, настолько поразило их неожиданное совпадение.
- Сколько ты видела зим? - спросил Матотаупа.
- Четырнадцать.
Следовательно, девушка была на год старше Харки. Ее мог бы уже взять в жены какой-нибудь молодой воин.
- Я буду называть тебя Звезда Севера, - сказал Матотаупа. - Теперь ты моя дочь.