– Ничего удивительного, – рассмеялся Исмаил-хан. – Сахиб, конечно, знает, что у бегумы своя прислуга, а у ее мужа своя.
То была истинная правда: именно так и шли дела в больших индийских домах, полных запутанных интриг, и один член семьи почти никогда не знал намерений других ее членов. Но все же...
– Мои услуги были подарком для бегумы, преподнесенным моим бывшим хозяином из Гвалиора незадолго перед тем, как Адамс-сахиб приехала в Индию, – добавил Исмаил-хан.
– И каким же образом ты попал на службу к Адамс-сахиб?
Могучие плечи приподнялись.
– Бегума, в свою очередь, подарила меня.
Наступило долгое молчание. Потом Росс медленно произнес:
– Ты хочешь сказать, что бегума знакома с твоей хозяйкой?
Исмаил-хан нетерпеливо кивнул.
– И это бегума предложила тебе служить мисс ангрези?
Огромный патан снова кивнул.
– Но зачем?
– Хай-май! – воскликнул патан и воздел руки кверху. – Этого я не могу понять! Чтобы защитить ее от внимания того сахиба, за которого выходит замуж. Воистину пути белых господ непостижимы.
– Теперь я поговорю с сахибом, Исмаил, – послышался мягкий голос по ту сторону калитки. – Проводи его сюда.
Исмаил-хан низко поклонился женщине, появившейся у калитки. Она была с головы до ног закутана в паранджу, и только ее черные глаза видны были в особо сделанной для этого прорези.
– Я вышла подышать утренним воздухом на верхнюю террасу, – заговорила женщина все тем же мягким голосом, звучавшим глуховато из-под плотной материи, – и услышала, что ты внизу. Ты хотел бы побеседовать со мной?
– Если сахиба бегума окажет мне такую честь.
– Входи, – пригласила она, указывая ему на сад. Она пошла впереди него по аккуратной дорожке к калитке, увитой виноградом, и жестом предложила ему закрыть ее за ними.
Росс так и сделал, потом повернулся и обнаружил, что находится в беседке, окруженной цветущими кустами, необычайно душистыми.
Кушна Дев уселась на скамейку, но даже не тронула паранджу. Она часто открывала лицо перед этим мужчиной, старым другом ее мужа, но то было в занане, а здесь она не могла себе этого позволить, так как ее мог случайно увидеть кто-то из садовников или других слуг-мужчин.
– Ты разговаривал с Исмаил-ханом, – заговорила она, в то время как Росс нетерпеливо расхаживал по беседке.
Росс резко повернулся к ней:
– Он сказал мне такое, чему я едва поверил. Это правда, что он был подарком от тебя племяннице британского резидента?
Бегума Кушна засмеялась низким грудным смехом.
– Разве это так необычно, Гамильтон-сахиб?
– Да, – отрезал он.
– Почему же, если мы подруги?
– Подруги?
Росс выглядел таким ошеломленным, что она продолжала быстро:
– Да, и я признаюсь, что последние три недели очень беспокоилась о ней. Возможно, я совершила ошибку, не отправив Исмаил-хана в Дели, когда она отослала его ко мне, но я не хотела вмешиваться. Тем более в жизнь семьи Карлайонов. – Она посмотрела на кончики тоненьких пальцев, которые виднелись из-под края широких рукавов паранджи. – Говорят, на свою свадьбу она наденет белое платье.
– Британские мэм всегда надевают белое, когда выходят замуж.
– Но белый – цвет смерти!
– Не думаю, что она выйдет замуж за Бартона-Паскаля, – сказал Росс.
Кушна Дев посмотрела на него недоверчиво:
– Откуда ты знаешь?
– Она уехала из Дели вчера именно по этой причине.
– Шабаш! – Кушна Дев захлопала в ладоши, засмеялась, будто сбросила со своих плеч тяжелый груз. – Я так надеялась...
– Что тебе известно о ее помолвке? – спросил Росс.
– Только то, что она не хотела выходить замуж за этого сахиба.
– А как ты это обнаружила?
Кушна Дев подробно рассказала, как она впервые встретилась с Морой после того, как та убежала на базаре от Бартона-Паскаль-сахиба. Как Мора не хотела поощрять даже его ухаживания.
– Тогда почему же, во имя Господа, она в конце концов решила принять его предложение? – спросил он.
– Может, она переменила мнение, – ответила Кушна Дев, хотя было ясно, что сама она в это не верит. – Но теперь история Исмаил-хана тебе известна. Это его дом. И когда жена Карлайона не пожелала взять его с собой в Дели, он, понятно, вернулся сюда.
– Мора никогда мне об этом не говорила.
– И тебя это удивляет?
– Нет, – тихо сказал Росс.
Разумеется, нет, потому что он никогда не вызывал Мору на откровенность. Наоборот! Он боролся со своим чувством к ней и держал ее на расстоянии, был груб и недобр, обращался с ней раздраженно и нетерпеливо. Ничего удивительного, что она ему вообще ни о чем не хотела рассказывать!
Повернувшись к бегуме спиной, он сунул руки в карманы и долго молчал, глядя, как падают к его ногам лепестки цветов, превращая пол беседки в душистый белый ковер. Ему еще многое надо было бы узнать и о многом спросить, но он не спрашивал.
– Я отдала ее под защиту Исмаил-хана, потому что знала, как преданно он станет ее охранять, – наконец заговорила Кушна Дев, обращаясь к широкой спине Росса. – Но ее родные сочли нужным отделаться от него. Мне это не нравится, Гамильтон-сахиб.
Росс ничего не сказал.
– Ты разыскиваешь ее, – осторожно начала Кушна Дев, подходя к нему. – Ради Карлайон-сахиб или ради себя самого?
– Ее родные беспокоятся о ней.
– А ты?
– Это не моя забота, – деревянным голосом произнес Росс.
– Понимаю.
– Мне пора идти, – сказал Росс.
– Куда?
– Пока не знаю.
Тон, каким он это произнес, заставил Кушну Дев отвернуться. Когда она молча махнула ему рукой на прощание, Россу показалось, что в ее темных глазах блеснули слезы. Потом она выскользнула в незапертую калитку, и Росс еще постоял, слушая, как мягкое пошлепывание ее туфель без задников стихает, удаляясь.
Исмаил-хан все еще ждал на том месте, где Росс его оставил. Глянув Россу в лицо, патан отступил в сторону и поклонился.
– Ты сообщишь мне, если что-нибудь узнаешь о ней? – спросил Росс.
Глаза Исмаил-хана скользнули по нему, но Росс надевал перчатки и не заметил этого.
– Непременно.
– Я еще поспрашиваю на базаре, потом в Сундагундже. Если не повезет, вернусь в Дели. Ты оставь сведения в моем бунгало до тех пор.
Исмаил-хан сделал еще один глубокий поклон, а потом долго стоял и смотрел, как Росс удаляется.
Всего лишь за два часа до этого крик петуха возвестил наступление утра в доме Валида Али. Лежа в постели, Мора повернула голову и увидела бледный свет за высокими полукруглыми окнами. Скоро с двориков внизу донесутся запахи кухни и болтовня женщин, но пока еще в доме царила тишина.
Мора долго лежала так, не шевелясь. В занане было прохладно и покойно. Совершенно измученная, она спала очень крепко в те немногие часы, которые оставались от прошедшей ночи. Как добра была Кушна Дев, что впустила ее в дом! Усталую, пыльную и умирающую от жажды Мору искупали, накормили и немедленно уложили в постель. Кушна Дев не задавала вопросов, пока сама вела Мору в спальню рядом со своей, и обещала, что до утра ее никто не побеспокоит.
Мора спала и спала, ненадолго пробуждаясь от криков петуха. Теперь, когда Росс ушел, она проснулась окончательно.
«Я могу оставаться здесь сколько захочу», – такова была ее первая мысль, и Мора улыбнулась, чувствуя, как чудесно мечтать о том, что она укроется навсегда в душистом занане, окруженная дружелюбными женщинами и милыми ребятишками, и никто не посмеет предъявить на нее никаких прав.
Она может читать книги, играть в шахматы, изучать пушту – родной язык Исмаил-хана. Может разводить экзотических птиц, как это делает свекровь Кушны Дев, и забыть, что слышала о ком-то, кого зовут Чарльз Бартон-Паскаль.