— Мне хотелось разломать ее на тысячи кусков, — признался он. — Дьявольское оружие. И почему, хотел бы я знать, наших пехотинцев не могут вооружить таким же образом? По сравнению с мушкетами оно отличается вдвое большей меткостью.
— Офицер стрелкового батальона? — спросила она.
— Блейк, капитан. Он очень дерзко вел себя, пока мы не обнаружили при нем один документ. Ему пришлось сознаться, что он должен был показать документ здешним партизанам, чтобы заставить нас действовать во время летней кампании так, как задумал Веллингтон.
— Капитан Блейк? — рассмеявшись, воскликнула Жуана. — Я его знаю. Ему было поручено сопровождать меня в Висо. Значит, он появился здесь и вы его взяли в плен? Уверена, что он был не в восторге.
— Да уж, едва ли мы его обрадовали, — сказал генерал Валери.
— Насколько я понимаю, он является одним из самых надежных и успешных шпионов лорда Веллингтона.
— Да неужели? — воскликнул генерал. — Ах, Жанна, ты и сама не понимаешь, как ценно то, что ты говоришь. Пока он не увидел свой документ, он что-то бормотал, путался, заикался. То он убеждал нас, что чертеж подложили, чтобы ввести нас в заблуждение, и высмеивал нас за то, что мы подумали, будто Веллингтон мог послать точный чертеж своих оборонительных сооружений на вражескую территорию, то замыкался, бледнел и отказывался говорить, время от времени осыпая нас нецензурной бранью.
— Представляю себе! Несомненно, он хороший актер. Чтобы завоевать такую, как у него, репутацию, он обязан быть хорошим актером, не так ли?
— Но у нас возникла проблема, Жанна, — продолжал он. — Чему верить? Судя по чертежу, вокруг Лиссабона расположены мощные и совершенно неприступные оборонительные сооружения, и если он верен, то с нашей стороны было бы безумием начинать наступление на севере. Кроме того, чертеж подтверждает предположения, которые были у нас и раньше. Однако кое-что нас озадачивает: почему англичане допустили, чтобы такой документ оказался поблизости от нас — буквально сам пришел к нам в руки? Если нужно было предупредить партизан, то было бы разумнее, чтобы капитан Блейк передал им все, что нужно, на словах. Взяв его в плен, мы узнали все и одновременно не узнали ничего.
— Где предположительно находятся указанные в чертеже мощные оборонительные сооружения? — спросила Жуана.
— К северу от Лиссабона. Три отдельные линии обороны, простирающиеся от моря до реки. Мы могли бы захватить территорию Португалии. И маршал, и я, мы оба убеждены, что Португалия будет нашей, если мы возьмем Лиссабон и наконец выгоним англичан из Европы раз и навсегда. А если нет? Похоже, нам следует все-таки пойти к югу и овладеть крепостью Бадахос. Но осада может продлиться не один месяц. И возможно, она будет напрасной, если чертеж сделан с намерением ввести нас в заблуждение.
Жуана рассмеялась.
— К северу от Лиссабона? Три линии неприступных оборонительных сооружений? Какая нелепость, генерал! Всего две недели назад я проезжала там с капитаном Блейком. Хотелось бы мне посмотреть на его физиономию, когда он увидит здесь меня. Не подведут ли его актерские способности? — Она снова рассмеялась и даже промокнула выступившие от смеха слезы кружевным платочком, который извлекла из ридикюля.
Генерал внимательно посмотрел на нее.
— А что? Хорошая мысль! — сказал он. — Ты согласишься увидеться с ним, Жанна?
Она перестала смеяться и взглянула на генерала.
— Столкнуться лицом к лицу с капитаном Блейком? Почему бы нет? Я думаю, мне будет даже приятно, генерал. — В ее глазах блеснули озорные искорки.
— Но тогда ты никогда не сможешь вернуться в Португалию, — спокойно заметил он.
— Но ведь еще до конца лета Португалия станет частью империи, как и предполагалось? Не так ли, генерал? И я вернусь.
Я вернусь в Лиссабон с вами под руку. И устрою бал в вашу честь и в честь маршала Массены. Будет чудесно находиться в Португалии и дома одновременно.
— Не послать ли за ним прямо сейчас? — спросил генерал. — Время дорого, Жанна. Мы должны узнать правду.
— Непременно. Горю нетерпением встретиться с ним.
— Возможно, придется подождать, — сказал он. — Поскольку необходимость держать его под стражей отпала, я не знаю, где именно он сейчас находится. К тому же я хотел бы, чтобы присутствовали капитаны Дюпюи и Дион, которые допрашивали его два дня назад, а также полковник Леру, которого я назначил главным за всю операцию. Сам я нахожу разговор с пленным утомительным и несколько унизительным.
— Полковник Леру? — спросила Жуана. — Я его знаю?
— Он только что возвратился из Парижа. Он тебе понравится, Жанна. Красавец.
— В таком случае, наверное, понравится. Мне всегда нравились красивые мужчины.
— Я пришлю тебе сюда прохладительные напитки, а тем временем соберу всех, — сказал генерал, поднимаясь с кресла.
— Не спешите, — проговорила она. — Я должна вволю посмаковать удовольствие от предстоящей встречи, генерал.
Улыбка оставалась на ее лице, пока генерал не вышел из комнаты. Потом она почувствовала, как дрожат у нее руки и ноги. И как трудно стало дышать.
Значит, он цел и невредим. Слава Богу, он жив. Она едва осмеливалась надеяться на такой оборот событий. Чем ближе она подъезжала к Саламанке, тем безумнее казался ей весь план Веллингтона. Даже сейчас он еще казался безумной затеей. Но пока Блейк по крайней мере был жив. И она тоже.
Она боялась его взгляда. Кажется, ничего в своей жизни она не боялась так сильно.
Блейк не спеша пристегнул к поясу саблю и взглянул на винтовку, аккуратно поставленную в углу весьма комфортабельной — и неохраняемой! — комнаты, которую ему отвели в конфискованном господском доме, где были расквартированы еще несколько французских офицеров, и решил оставить ее на месте. Они снова пожелали побеседовать с ним.
Пару дней и ночей он прожил как в кошмарном сне, хотя на него со всех сторон сыпались приглашения и обращались с ним скорее как с почетным гостем, чем с пленником. Однако он никак не мог успокоиться. Он не понимал, как и когда могли подменить документ. Если такое произошло по причине халатности, допущенной кем-то, то за это кто-то должен ответить. А может, это сделано умышленно? Неужели среди офицеров штаба главнокомандующего есть предатель?
Трудно поверить, что он вполне сознательно отдал себя и документ в руки французов для того лишь, чтобы узнать, что открыл тем самым путь к уничтожению английской и португальской армий и к посрамлению всей Европы в целом. Если англичан выгонят из Португалии, то вся Европа снова окажется под каблуком у Наполеона Бонапарта.
И он, сам того не зная, почти единолично дал французам такую возможность.
Он одернул мундир, который, как бы он ни старался, все равно выглядел потрепанным, да и времени привести себя в порядок у него не было, потому что в проеме открытой двери его вежливо ждал французский лейтенант, чтобы сопроводить к генералу Валери.
Даже после двух дней размышлений капитан Блейк не знал, как вести себя в подобной
ситуации. Если он попытается убедить их, что чертежи — фикция и что они имеют целью ввести французов в заблуждение, то они поймут, что он им лжет. Ведь если чертежи не настоящие, то в его интересах было бы делать вид, будто они настоящие. Однако если он будет молчать и позволит им делать собственные выводы, они решат, что чертежи подлинные.
Так и не придя к определенному решению за два дня, он сделал и то и другое.