Эх, только бы рвануть! Интересный бы цирк получился..."
Опытный подрывник прекрасно понимал, что разрушить соблазнительный мост не так-то просто: бетон, железная арматура, толстые балки нешуточное дело все это поднять в воздух. И все-таки мост под Ратным манил и манил к себе Дмитрия.
Однажды, возвращаясь в батальонный лагерь с операции на железной дороге, Резуто свернул к не дававшему ему покоя мосту и заминировал одну из опор десятком килограммов тола. Детонатор поставил автоматический, с замедлителем. Побывав тут в следующий раз, Дмитрий увидел, что мина сработала, но лишь слегка повредила опору. Немцы уже успели заделать трещины свежим цементом. Минер сам себя выругал, пожалев о потраченной без пользы взрывчатке.
С тех пор Резуто обходил ратненский мост стороной, чтобы глаза не мозолил. Однако в начале зимы пришлось снова о нем вспомнить.
После ночной работы минеры сделали привал на маленьком хуторе, километрах в двух от автомобильной дороги. Дмитрий разговорился с хозяевами хаты, в которую зашли. Беседа коснулась и первых дней войны.
- Ох и бомбили в ту пору! - сказал хуторянин. - Не нас, конечно, а все по мосту герман целил. Сколько бомб в болото понакидал! Какие не разорвались, до сих пор вверх хвостами торчат... Одна здоровен-н-ная, что твоя телка!
Партизан всегда интересуют уцелевшие авиабомбы: из них можно выплавлять взрывчатку. Попросили хозяина показать, где валяется "телка". Пошли к болоту. "У страха глаза велики! - думал Резуто. - Наверно, сотка, ровно сто килограммов! Значит, не больше поросенка".
Увидев торчавший из запорошенной снегом травы огромный стабилизатор, Дмитрий понял, что крестьянин не очень-то преувеличивал. Бомба была весом в полтонны.
Хорошо ли это? Нет, плохо. Из такой крупной "начинку" обычным способом не достанешь. Взрывчатые вещества извлекались партизанами из бомб и снарядов по определенной, очень строгой технологии, выработанной длительным опытом. Взрывчатку надо расплавить, довести до кашеобразного состояния, но подогревать для этого корпуса бомб или снарядов на открытом огне ни в коем случае нельзя. Их опускали в котел с водой, которую постепенно доводили до кипения. Ну а где найдешь сейчас котел для полутонной "телки"?!
С другой стороны, нельзя же оставлять на болоте заключенную в авиабомбе взрывчатку. Это было бы, по мнению Резуто, вопиющей бесхозяйственностью.
Что же оставалось делать? Ясно, что: надо вытащить бомбу, отвезти ее под ратненский мост и там взорвать. Идея заманчивая! Но на пути к ее реализации стояло множество препятствий, угрожавших к тому же людям смертельной опасностью.
Прежде всего требовалось установить: пожелает ли "телка" вылезти из болота целой и невредимой, не разлетится ли, вылезая, на тысячу кусков? Отослав сопровождавших его партизан подальше, Дмитрий принялся осторожненько окапывать бомбу. Надо взглянуть, нет ли у нее дополнительных боковых взрывателей, похожих на те металлические рожки, какие бывают у плавучих морских мин.
"Телка" оказалась безрогой. Значит, можно тянуть ее на поверхность, не опасаясь задеть при этом один из боковых взрывателей. Но ведь еще неизвестно, почему не сработал взрыватель в головке тогда, полтора года назад. Вероятная причина - ударился о мягкий болотистый грунт. А если не только поэтому? Не исключено, что взрыватель сработал, но не полностью, не до конца, и стоит его сейчас чуть потревожить, как ничего не останется ни от бомбы, ни от самого минера.
Тащить-то "телку" можно, однако делать это придется с большой опаской.
- Вот что, хлопцы! - начал Резуто, подойдя к партизанам. - Мне передохнуть пора, а вы вон за тем бугром выройте окопчик поглубже. Тебе, Григорий, особое задание: обшарить весь хутор и найти хоть метров сто прочной веревки.
.. Кроме того, всем иметь по запасному комплекту барабанных перепонок.
- Да уж где их взять, эти перепонки! Лучше, Дмитрий Миронович, мы рты поразеваем, - сказал Гриша, догадываясь о предстоящем.
- Можно и открытым ртом обойтись. Помогает! - кивнул минер. - Но не обязательно же ей рваться... Не на это рассчитываю.
Через какой-нибудь час стабилизатор бомбы накрепко обвязали веревкой, протянувшейся к вырытому окопу.
- Взялись!.. Теперь плавно! Помалу! - командовал Резуто.
"Телка" охотно поддалась, вылезла из ямы и легла у ее края. Ребята разогнались к ней: интересно же посмотреть.
- Стоп! Всем назад, в окоп, - потребовал Дмитрий. - Торопиться тут нечего. Пусть немного полежит... Мало ли что ей вздумается!
Ничего "телке" не вздумалось. Первым подошел к ней опять Резуто... Да, это была немецкая пятисотка, большая и толстая, с ржавчиной по всему корпусу.
Оставалось сделать самое неприятное: вывинтить у бомбы головку. Заниматься этим всегда страшно, с каким бы весом минер ни имел дело. Для того чтобы разнести человека, вполне хватит и килограмма взрывчатки. Но тут была еще и дополнительная неприятность. Головка у полутонной бомбы настолько велика, что ее трудно прихватить имевшимся случайным инструментом. Придется как-то приспосабливаться... Ничего не поделаешь! И Резуто опять погнал всех подальше от бомбы, обратно на хутор.
* * *
Ранней весной 1942 года из леса, неподалеку от границы между Черниговской областью и Брянской, вышли трое оборванных, изможденных, заросших бородой мужчин с крестьянскими кошелками в руках.
Неизвестные остановили проходивших через поляну девушек и начали расспрашивать, есть ли дальше в лесу люди, а если есть, то кто они такие. Девчата охотно ответили, что сами живут на хуторе, который тут совсем рядом, но в лесу поблизости никого нет. Иногда, правда, проходят через хутор какие-то вооруженные дядьки, кто в немецких, кто в мадьярских мундирах, но кто такие, не разберешь, вроде бы полицаи. Впрочем, и эти давно уже не появлялись.
На встречный вопрос - откуда да куда они идут? - один из обросших бородой мужчин ответил, что направляются из-под Корюковки в брянские села, где хотят поменять кое-что на продукты.
- А сейчас-то, наверно, голодные! - сердобольно воскликнула самая бойкая из девчат. - Обождите, домой сбегаю, молочка принесу... Да вы не бойтесь! Никого сюда не приведу. Вот и подружек в залог оставляю!
Действительно, она вскоре вернулась с полным кувшином молока. Однако побывать она успела не только у себя дома, забежала и в соседнюю хату.
Когда неизвестные уже почти покончили с молоком, из-за кустов бесшумно вышли несколько хлопцев с винтовками и потребовали от бородачей поднять руки вверх. Те повиновались.
- Оружие есть? - раздался вопрос.
- Откуда ему взяться...
Начался обыск. У одного из дядек между днищем корзины и подшитым к нему рядном оказался пистолет ТТ с полной обоймой. У другого тоже нашли ТТ, у третьего наган.
Через час эти пистолеты и револьвер лежали передо мной. В нашу штабную землянку ввели задержанных у заставы неизвестных. По-видимому, они уже сообразили, куда попали, и держались уверенно. На первый же мой вопрос последовал ответ, что все трое являются советскими офицерами-окруженцами и сейчас пробираются к фронту, хотят его перейти. Дальше мы допрашивали задержанных поодиночке и таким образом, чтобы они не слышали ответов друг друга. Однако все ответы сходились даже в мелких деталях.
Выяснилось, что офицеры идут из Киева, где сначала скрывались в разных местах, но потом установили между собой связь. Под Киевом, еще на правом берегу Днепра, их задержала полиция и отправила в ближайший районный центр. Окруженцы убили конвоира, потом нашли для переправы лодку.