Тимофей сидел у вагончика, курил, поглядывая на хутор. Мимо проходил Алик. И в эту минуту от дома, с веранды ли, со двора, раздался заливистый смех Зинаиды, вторил ей, похохатывая, хозяин. Алик резко повернулся и стал глядеть в другую сторону, на реку. Тимофей поднялся и сказал, тоже на воду глядя:- Играет рыба? Сазаника бы поймать, посладиться.- А ты умеешь ловить? - повернулся к нему Алик.- Было бы чем,- усмехнулся Тимофей.- У меня есть! Все есть!-крикнул Алик и побежал к дому.Умел ли он ловить рыбу?..В давнем детстве, в пастушестве он старался пасти у воды и в полуденные часы, когда отдыхает скотина, ухитрялся наловить рыбы. Плел из конского волоса лески, добывал да ладил из проволоки крючки и ловил. Сам кормился, иной раз и домой приносил. Мать удивлялась: "Откуда?" "Хозяева дали",отвечал он, даже матери боясь открыться.Алик примчался с целым ворохом удочек, донок, спиннингов.- Весь Дон можно перетягать с такими снастями,- изумился Тимофей. И заторопил: - Время ждать не указывает, пошли.Взяли пару удочек да донок, червей копнули и поспешили вниз, к воде. Алик, забегая наперед и заглядывая Тимофею в лицо, спрашивал нетерпеливо: - А мы поймаем, точно?- Такими удочками стыдно не поймать. Руки нам надо оторвать, если не поймаем,- твердо говорил Тимофей.На Дону было еще светло. Вода, как и небо, горела закатным огнем - алым и розовым. Тимофей, глянув вдоль берега, заспешил к недалеким тополям над водой, к косе возле них. Там должна быть и глубина и рядом - мель. Наскоро по-своему настроив крючки да грузила, Тимофей проговорил:- С богом...Забросили. И сразу пошла браться крупная золотистая красноперка с яркими плавниками.- Ура! - закричал было Алик, выудив первую.- Ты чего... - прицыкнул на него Тимофей. - Распугаешь. Мальчик, поняв, закусил губу. Красноперка ловилась одна за другой. И тут же, рядом, закинув донки, вытащили двух хороших подлещиков.Стемнело. Потухла заря. На реке загорелись огни бакенов, на берегах створные сигналы.- А ты говорил, не поймаем,- весело пенял мальчику Тимофей. - Здесь такие места.- У меня не получалось...- признался Алик.- Ничего. Тут рыбы много. Лещи, судаки, бершики, сазан есть. Но его, парень, не сразу возьмешь. Сазана надо с привадой. Можно попробовать на макуху. Сазан на макуху идет.Они поднимались в гору, к жилью. Дверь вагончика была закрыта, видно, Чифир уже спал.- Ну, забирай улов, тащи, хвались, а я спать,- сказал Тимофей, и взгляд его упал на хозяйский дом.Там было темно. Тимофей понял, что туда же, на темные окна, глядит и мальчик.- Жарехи охота. Либо сейчас и нажарим? Чего утра ждать,- в минуту передумав, сказал Тимофей.- Нажарим! Давай нажарим! - обрадовался Алик. Включили свет под навесом у кухни. Быстро почистили и разделали рыбу.- По весне я всегда сазанов ловил на той, на луговой, стороне, рассказывал Тимофей. - Луга зальет. Тепленькая водичка. Сазан туда и приходит. Здоровые бывают, прямо поросята. Гоняешь за ними, с ног валят. Какого и прищучишь. Раньше сазана много водилось. Такой бой на заре. Вскинется над водой, огнем горит. Один да другой. Так и назывался сазаний бой. А сомы, они по яминам да бучилам стоят. Ночью выходят. Икру мечут, бывает, и днем. Трутся у карши, их видать. Черные, лобастые. Сома мы обязательно возьмем. Ночью на меляках поставим закидные на раковую шейку. А может, попробовать на квок? Но это лодку надо. Квочку сделать можно. У меня сосед, Паша Басов...Шкварчала на сковороде рыба, закипал чайник. Ночная тьма обступала легкий навес.После рыбы и чая решили день-другой готовить снасти и заняться ловлей сомов, а может, и сазанов.Пора было расходиться. Вышли со двора. Над холмами вставала луна. В ночи, в лунном обманчивом свете, хуторские дома, плетневые да мазаные сараи, камышовые крыши - все казалось не брошенным, а живым.
Будто на ночь уснуло все и пробудится с петушиным криком.Степная тишина стекала с холмов в долину. Хутор тонул в немоте, в молодой зелени садов, в последнем весеннем цвете. Алик провожал Тимофея к вагончику.- Иди ложись...-говорил Тимофей.- Отца нет,- сказал Алик.- Надо поглядеть скотину. Отец всегда на ночь глядит.- Это по-хозяйски,- одобрил Тимофей. Он остался у вагончика, дожидаясь, пока Алик закончит обход. Стоял курил. Алик вернулся:- Завтра я обед не привезу. Возьмешь с собой на день. Я поеду за бичами. Надо кошары чистить, навоз вывозить.- За какими бичами? - не понял Тимофей.- Пьяниц на станции наберу. Они за водку все сделают,- объяснил Алик и пошел к себе.Тимофей вел отару целиной. Справа начинались отрожья балок, слева невдалеке, за лесополосою, сочно зеленела озимь хлебов. Местами лесополоса прореживалась, а то и пропадала, и тогда зеленя лежали совсем рядом. На них поглядывал, стараясь свернуть ненароком, вожак отары - козел Васька. Но Тимофей упреждал его криком:- Куда, нечистый дух? Кызь-куда!Козел понимал.Уже близ хутора и стойла увидел Тимофей хозяйских коров и бычат на хлебах. Они вольно паслись там, в зеленях. Тимофей испугался, хотя его вины тут быть не могло. Вины, конечно, не было. Но век он скотину пас и знал, что самое страшное - упустить ее в хлеба. И потому, завернув овец к балке, Тимофей кинулся выгонять коров. Хлеба стояли не больно густые и еще невысокие, но после твердой земли по мягкому бежать было неловко. Тимофей спешил и раньше поры закричал:- А ну пошли! Куда пошли!!Обычная скотина, послушная, с которой Тимофей всю жизнь провел, поняла бы свой грех и подалась с поля. Но это был вольный гурт, набалованный. Коровы глядели непонимающе, а несколько бычков и телок-летошниц, взбрыкивая, играясь, подались в глубь зеленей, дальше от человека.- Куда пошли! Куда! - кричал Тимофей, стараясь завернуть скотину, а она уходила вскачь.Бегал он за коровами долго. А когда, устав и взмокнув, наконец выгнал их на целину, пришлось к своей отаре бежать. Широко рассыпавшись, с Ваською во главе, овцы, не поднимая голов, стригли и стригли сочную зелень озимки.Тимофей чуть не плакал от обиды и отчаянья. Хлебов было жаль и страшила расплата. Потраву, конечно, заметят, заметят, и будет беда. Дважды за жизнь упускал он скотину в посевы. Еще мальчишкою не углядел, так вместе с матерью находились и наплакались, да еще спасибо лесхозное было поле и лесник - родня. И к малым летам снисхождение. А когда в годах на Россоши потравил край кукурузного поля, то платил деньги немалые.А теперь и вовсе кто он?.. Припишут всю потраву, попробуй докажи. Он собрал свою отару, коров с молодняком и подался на хутор к дому.Солнце еще не садилось, когда подогнал он скотину к базам. Хозяин вышел встревоженный.- Что случилось? Алик выбежал следом.- Беда,- ответил Тимофей,- беда... Скотина в озимые зашла, потравила много. Моей вины нет. Я гнал овечек целиной, гляжу, скотина в хлебах. Пока туда да сюда...- Чего озимые? При чем озимые? - не понимал хозяин.- Чего случилось, говори!- Я ж говорю, потравили озимые. Хлеб, озимые, зеленя... - втолковывал Тимофей. - Теперь начальство углядит. Большой лафтак у дороги, на виду. Скотина паслась. А пока я бегал, гонял ее, и овцы зашли. Много потравили.- И все? - спросил хозяин.- Куда ж боле...Хозяин пожал плечами, на сына поглядел. Тот засмеялся, сказал Тимофею:- Зачем выгонял? Пускай пасутся.- Как пускай? - по-прежнему не понимал Тимофей.- На хлеба, на озимые... Начальство увидит...- Ерунда! -отрезал хозяин и пошел во двор.Тимофей загнал скотину на базы, но в себя не сразу пришел. Его колотил нервный озноб. Он запер скотину, присел возле ограды, курил.От сараев, от птицы подошла Зинаида с полным ведром яиц.