— А что скажет полковник Мартинес?
— На сей раз я дал Пабло немножко на карманные расходы, и он согласился забыть про полковника. Маленький знак внимания в Панаме может далеко открыть вам путь, даже в очень высоких кругах.
— Вы что же, носите, как и он, револьвер?
— Нет, нет. Мне ведь ничто не угрожает. Меня считают здесь почетным янки, а никто — особенно сейчас — не станет причинять неприятности янки.
Я никогда еще не пил «Писко Сауэр», и, после того как мы выпили по три бокала каждый, я отчетливо почувствовал его воздействие. Даже мистер Квигли чуть ли не развеселился.
— По-прежнему никаких вестей от вашего славного скитальца-отца? — спросил он.
«Писко Сауэр» затуманил мне мозги.
— О, Сатана никогда не пишет, — сказал я ему.
— Я бы не заходил так далеко, — заметил мистер Квигли после, казалось, тщательно взвешенного раздумья, — и не стал бы называть его сатаной. Немного вредным иногда — пожалуй.
Я решил не разъяснять недоразумения.
— О, Сатана — это мы просто в шутку называем его так в семье, — заметил я.
— Я с ним отлично лажу, но, конечно, не разделяю всех его идей.
— А разве бывает, что разделяешь все идеи?
Он не ответил.
— Еще по одному «Писко Сауэр»?
— А это будет разумно?
— А разве в нашем мире можновсегда поступать разумно?
В тот вечер мистер Квигли чуть ли не понравился мне. С каждым выпитым мною бокалом «Писко Сауэр» его лицо и тело казались менее тощими.
— Надолго вы сюда приехали? — Это был самый прямой вопрос, какой задал мне мистер Квигли, а мы к этому времени уже перешли от «Писко Сауэр» к бутылке чилийского вина. В коротких перерывах между возлияниями он вещал, как заправский гид, рекомендуя мне посетить острова Кокос, где индейцы ходят в золотых — золотых? — серьгах, а также отель «Вашингтон» в Американской зоне Колона, где подают отличный ромовый пунш — не сравнить с пуншем на тихоокеанском побережье Панамы: тот просто пить невозможно. Затем он сказал мне, что на севере есть прелестный маленький курорт в горах, куда можно съездить на уик-энд отдохнуть («Я мог бы устроить вам там скидку»), и надо же, воскликнул он, чуть не забыл упомянуть об одной из редчайших достопримечательностей Панамы — золотых лягушках, их можно увидеть в каком-то месте, название которого я забыл, по другую сторону Американской зоны, совсем недалеко, если ехать на машине. Речь мистера Квигли становилась все больше и больше похожей на текст брошюры для туристов, а мне вовсе не хотелось, чтобы меня считали таковым.
— Но я-то приехал сюда не для отдыха, — сказал я. — Я надеюсь найти здесь работу.
— Возможно, у мистера Смита?
— Возможно, у мистера Смита. — И поспешно поправился: — У моего отца.
— Я так и не сумел понять, чем занимается ваш отец, но, похоже он в прекрасных отношениях с национальной гвардией. Судя по тому, что полковник Мартинес приставил к вам специального охранника.
Мистер Квигли снова перешел на туристские темы и рассказал, что есть такой остров Тобосо, который стоит посетить: там не разрешают ездить на машинах, а в джунглях есть заброшенное кладбище, где захоронены англичане. Только когда мы покончили с вином, он снова перешел на личные темы. И принялся рассказывать:
— Я работаю тут в одной американской газете. Консультантом по финансовым вопросам. Панама — весьма удобное место для сбора информации: сюда стекаются новости со всей Центральной Америки, а сейчас тут многое происходит — и в Никарагуа, и в Гватемале, и в Сальвадоре, всюду неспокойно. При существующем положении вещей моя газета рада, что у нее есть корреспондент, которого, строго говоря, нельзя назвать американцем. Мне повезло, что у меня британский паспорт, хотя я уехал из Англии, когда мне было шестнадцать лет. Американцы же не слишком здесь популярны из-за Зоны.
Мистер Смит говорил мне, что вы "тоже занимаетесь журналистикой.
— Я работал в совсем маленькой местной газете, — сказал я, — и ушел оттуда без предупреждения.
— Так что назад вас, очевидно, не возьмут? Значит, в известной мере вы все поставили на карту, отправившись к отцу, так?
Вино развязало мне язык. Наверное, подумалось мне, я был немного несправедлив к мистеру Квигли.
— Судя по его письмам, здесь можно сделать большие деньги. Конечно, он всегда был немного оптимистом. — И я добавил, не подумав: — С тех пор как я его знаю.
— Собственно, значит, со дня рождения? — заметил мистер Квигли, впервые проявив проблески юмора.
Я решил все-таки сказать правду, а возможно, это произошло под действием вина.
— Он мне не родной отец, — признался я, — а так сказать — приемный.
— Чрезвычайно интересно, — заметил мистер Квигли, хотя я, право, не мог понять, какой интерес могла представлять для него моя семейная история. Возможно, он прочел в моих глазах вопрос, ибо добавил:
— Ну, раз он вам всего лишь приемный отец, то вы по крайней мере можете не волноваться по поводу весьма несправедливого утверждения, содержащегося в этой книге, которую я предпочитаю именовать Несвященным писанием: «…и грехи отцов падут на детей…» [цитата не из Библии, в из Молитвенника, 2-я заповедь].
Он хихикнул, уставясь на остатки чилийского вина в бокале. Такое было впечатление, что он нашел наконец возможность ввернуть в беседе шутку, которую долгое время держал про запас, и теперь был разочарован тем, что я даже не улыбнулся.
— Пожалуй, следует распить еще бутылочку этого чилийского пойла, — сказал он.
— Я — пас. Я уже выпил свою норму.
— А-а, мудрый молодой человек. Я думаю, вы, наверно, правы, и все же…
Казалось, наступил момент, когда и я мог использовать к своей выгоде выпитое и попытаться выжать из мистера Квигли кое-какую информацию.
— Я вот все думаю, — сказал я, — почему мой отец — будем называть его так — попросил вас встретить меня.
Он ответил мне так, как я и ожидал после разговора с Пабло.
— Он считал, что вы недостаточно хорошо знаете испанский, чтобы разобраться с вашим охранником. Видите ли, при моих журналистских контактах я время от времени был в состоянии помочь вашему отцу. А у него бывали затруднения — правда, не лингвистического характера.
Я вспомнил, как Капитан предупреждал Лайзу, чтобы она не летела в Панаму более легким и менее дорогостоящим маршрутом через Нью-Йорк.
— Затруднения с американцами?
— О, и с другими тоже. Я ведь уже говорил вам, что не знаю в точности, чем он занимается.
— Во всяком случае, номер он снимает дорогой.
— Ну, по этому нельзя судить. Есть тут такие сферы деятельности, где хорошо платят, чтобы человек какое-то время мог жить на широкую ногу. И я искренне надеюсь, что он окажется в состоянии найти вам работу, которую вы в свою очередь найдете подходящей. И стоящей. А делать что-то стоящее — важнее всего. — Мистер Квигли посмотрел на свои часы и с присущей ему точностью произнес: — Десять семнадцать. — Затем подозвал официанта и попросил счет, на котором расписался, тщательно проверив цифры. Он даже пересчитал количество бокалов «Писко Сауэр». — За счет фирмы, — сообщил он мне и снова хихикнул. — Прежде чем мы распростимся, — добавил он, — мне хотелось бы сказать, какое удовольствие я получил от вашего общества. Собрат англичанин. А то ведь в этой части света чувствуешь себя немного одиноко. Приятно слушать, когда говорят на твоем родном языке.
— Но ведь рядом Зона. И там, безусловно, нет недостатка в американцах.
— Да, да, но это не вполне то же самое, верно? Я хочу сказать — и не только под влиянием чилийского вина, — что, если вам будет трудно найти работу, я, возможно, сумею немного помочь.