Мишка сказал, что может быть. А потом он еще сказал, что только на это и нужно рассчитывать.
– Знаешь, Мишка, – сказал я, – его нужно будет сразу же поссорить с Еленой. А то если они снюхаются, нам житья вообще не будет...
– Нет, – возразил Мишка, – с Еленой его ссорить ни к чему. Она с ним сама прекрасно поссорится. А вот от моей бабули его нужно блокировать.
– Чего?
– Блокировать. Ну значит, оградить... – небрежно пояснил Мишка.
– А... – сказал я. – Это точно. А зачем?..
– Ха! – сказал Мишка. Он так здорово умеет говорить это «ха!», что каждый раз, когда он мне скажет «ха!», я себя чувствую страшно глупым. – Ха! – сказал Мишка. – Голова еловая! Она же его моментально охватит!!!
Я представил себе, как Мишкина бабушка будет охватывать этого старичка, и засмеялся.
– Смех без причины... – начал было Мишка, но я показал ему кулак, и... «признак дурачины» он не сказал, а сказал: – Охватит в смысле вовлекет...
– Вовлечет, – сказал я.
– Ну вовлечет... Вовлечет она его в свой этот кружок пенсионеров, и старый хрыч будет целыми днями списки ДОСААФ переписывать. От скуки сдохнуть можно!..
И как раз в это время раздался звонок. Мишка побежал открывать, а я уселся на багаж срочной отправки.
Слышу, Мишка говорит:
– Вам кого?
А какой-то дядька отвечает:
– Никого.
Мишка говорит:
– Нет, правда?
А дядька:
– Правда. – И проходит в коридор. Ничего такой дядька. Одет стильно. Чуть постарше Генки, чуть помоложе Бориса Ивановича. Как моя мама. Точно. И улыбается. И говорит:
– Здрасьте, братцы!
Мы говорим:
– Здравствуйте. А вы к кому?
А он подходит к двери Генкиной, то есть не Генкиной, а старичковой комнаты, достает из кармана ключ и заявляет:
– Я ни к кому. Я сюда.
Я от удивления даже с ящика спрыгнул. Спрыгнул и говорю:
– Между прочим, это чужая комната. Здесь уже один старичок пенсионер живет. Из цирка. Так что совать ключ в чужую дверь неприлично.
– Между прочим, сидеть на чужом ящике тоже неприлично...
– А чем вы докажете, что он чужой?! – разозлился Мишка.
– А чем вы докажете, что комната чужая? – прищурился на нас дядька.
Мы с Мишкой чуть не захлебнулись от злости.
– Ну, знаете! – закричал Мишка.
– Знаю, – сказал дядька. – Знаю. Не кричи, пожалуйста...
Тут я почувствовал, что дело неладно. Ну не мог же совершенно посторонний человек так спокойно лезть в чужую комнату.
– Постой, – сказал я Мишке. – Не вопи. Вы его сын? – спросил я у дядьки.
– Чей? – удивился он.
– Ну, этого пенсионера, который здесь живет.
– Который будет жить, – поправил меня дядька. – Нет, не сын.
– Но вы его родственник?
– Ближайший, – сказал дядька и повернулся к Мишке: – Послушай, петушок, а где здесь у вас телефон?
– Я вам не петушок! – окрысился на него Мишка.
– Прости, пожалуйста, я не знал, – виновато сказал дядька.
Я засмеялся. Мишка посмотрел на меня, как Юлий Цезарь на Брута. Но мне было на это наплевать, потому что этот дядька мне определенно нравился. Что-то в нем такое было...
– Ладно, Мишка, брось, – сказал я примирительно.
– Правда, Мишка, брось, – сказал дядька и похлопал Мишку по плечу. – Не обижайся. Мне позвонить нужно...
Мишка промолчал, а я почему-то взял дядьку за рукав и просто подвел его к телефону.
И тогда дядька начал звонить в какой-то мебельный магазин и говорить, что он будет ждать машину у подъезда и пусть отсутствие грузчиков не смущает товарища директора, за разгрузку он сам отвечает. У него тут рядом стоят два его приятеля, которые, наверное, не откажутся ему немного помочь. Говоря это, он посмотрел на нас с Мишкой и подмигнул. Мишка отвернулся, а я кивнул дядьке головой и тоже ему подмигнул.
– Все в порядке, – сказал дядька в трубку. – Гоните вашу машину, а мы будем ждать ее внизу.
Он повесил трубку и сказал нам:
– Я бы сразу на этой машине приехал, но я не знал, будет ли кто-нибудь в квартире. Ключей-то у меня от входной двери нет...
– А вас как зовут? – спросил я.
– Андрей... Николаевич, – сказал дядька и улыбнулся. – А вы почему не в школе?
– А у нас сегодня «день здоровья», – ответил я.
Мишка молчал как рыба. Обиделся.
– Это что еще за «день»? – удивился Андрей Николаевич.
– Самый лучший за весь месяц, – сказал я ему. – Во-первых, учиться не надо, а во-вторых, мы полдня одни в квартире. А вы тоже из цирка?
– Тоже.
Мишка повернулся сразу и так ехидно-ехидно говорит:
– А чем вы докажете?
И в его голосе послышалась Елена Ивановна. Андрей Николаевич посмотрел на меня, на Мишку, на меня, на Мишку и так же ехидно ответил:
– Пожалуйста!
Он порылся в карманах и достал оттуда полтинник. Он положил монету на ноготь большого пальца, резко подбросил ее под самый потолок и, ловко поймав ее, показал нам зажатый кулак и спросил:
– Орел, решка?
– Орел! – быстро сказал Мишка.
– Решка! – сказал я.
Кулак медленно разжимался у самых наших носов. Мишка засопел и наступил мне на ногу, а я пихнул его локтем. Кулак разжался. Монеты не было!!!
Мишка тут же схватил вторую руку Андрея Николаевича и презрительно стал разжимать ему пальцы и на этой руке. Монеты не было и там!!!
– Еще раз, – мрачно потребовал Мишка.
– Потом, – сказал Андрей Николаевич. – Айда, братцы, вниз, а то машина уже пришла, наверное. – Он посмотрел на Мишку и тихонько добавил: – Ты, может, останешься? Мы с ним вдвоем попробуем справиться. – Он кивнул в мою сторону.
– Еще чего! – ответил ему Мишка и первый пошел к двери.
Андрей Николаевич наклонился ко мне и спросил:
– Слушай, а как же тебя зовут? Его Мишка, а тебя?..
– А меня Вова Цветков.
– Ага. Прекрасно, – сказал Андрей Николаевич. – Ну пойдем, Цветков.
И мы пошли вслед за Мишкой.
Когда мы спустились вниз, машина с мебелью уже стояла у подъезда. Грузчик (один грузчик все-таки приехал) ни к чему не прикасался и, держась за борт грузовика, все время спрашивал: «На какой этаж нужно вещь носить?» От этого грузчика шел запах, как от спиртовки на уроках химии. И еще от него пахло луком.
Он все спрашивал про этаж, а мы с Мишкой носили стулья. Андрей Николаевич посмотрел на грузчика, положил себе на спину диван-кровать и понес его на третий этаж! Грузчик, увидев это, как закричал:
– Вот это ты, хозяин, молодец! Вот это молодец!..
А когда мы с Мишкой понесли журнальный столик, грузчик всплеснул руками и опять закричал на всю улицу:
– И сынки твои, хозяин, тоже молодец!..
В общем, когда Андрей Николаевич отнес шкаф, а мы оттащили наверх книжные полки, грузчик стал просить у Андрея Николаевича на какую-то «маленькую». Андрей Николаевич сказал грузчику, что в другое время он бы ему и на «большую» не пожалел, но боится, что это может вконец расшатать грузчиково здоровье. Он, Андрей Николаевич, может предложить ему, грузчику, сигарету, хоть и считает, что это тоже приносит вред...
Грузчик сказал, что он курением не балуется, но сигарету возьмет, потому что от хорошего человека, он что хочешь может взять. А за «маленькую» он не обиделся, потому как рабочий человек всегда понимает рабочего человека.
Он хотел сказать что-то нам с Мишкой, но в это время подошел шофер машины, извинился перед Андреем Николаевичем и сказал грузчику, что он не рабочий человек, а так – барахло на палочке, потому что он напился в рабочее время.
И тогда мы с Мишкой поняли, что грузчик был, оказывается, нетрезвый... Это надо же! А мы-то думали: почему он мебель не носит?!
Мы поднялись наверх в квартиру, и Андрей Николаевич нам сказал:
– Ну, братцы, что бы я без вас делал, просто ума не приложу.