Это был голос из прошлого, голос Уолл-стрит, очень настойчивый:
«Сегодня днем, после доклада Министерства сельского хозяйства об объеме сельскохозяйственного производства, возможны некоторые колебания курсов на бирже при особой изменчивости спроса на свиную требуху».
Я старался не обращать внимания на голос, звучавший по телефону. «Изыди, Сатана!» — приказал я ему. Потом вновь обратился к своему требнику и прочел об изгнании бесов из одержимого. Передо мной была страница со следующими словами:
«И нечистые духи, выйдя, вошли в свиней, и устремилось стадо с крутизны в море, а их было около двух тысяч; и потонули в море». [2]
И тут в меня самого словно бесы вселились.
— Можно от вас позвонить? — спросил я Кларка.
Когда я позвонил за счет абонента своему старому приятелю Биллу, тот был, мягко выражаясь, удивлен.
— Боже правый! — почти вскричал он. — Ты что, и вправду ушел в монастырь?
Я сказал, что это правда. Он извинился за свои выражения. Я сразу перешел к делу:
— Билл, я знаю, что ты никогда не скупился на пожертвования. Так вот, у тебя появилась возможность оказать помощь старой Матери-Церкви. — Я рассказал о финансовом положении Каны. Потом: — Мне стало известно, что свиная требуха скоро свалится с обрыва — сведения верные, из первых рук.
Билл явно пришел в волнение. Он зевнул.
— Такие же верные, как и все прочие твои сведения?
— Билл, — оказал я, — я знаю, послужной список у меня не из лучших. Но это информация из особого источника.
— Ты что, снова запил?
— Билл, я уже два года не пью ни капли. То пойло, что мы производим, никто пить не станет. В том-то и дело.
— Что ты имеешь в виду?
— Не важно. Клянусь тебе в двух вещах. Во-первых, я трезв. Во-вторых, для монастыря это единственный шанс. Мне нужны две штуки взаймы, до вечера.
— Две штуки?!
— Билл, для тебя это деньги на завтрак.
Наступила долгая пауза. Наконец он сказал:
— Будем считать, что это досрочное рождественское пожертвование. Значит, ты хочешь на две тысячи сыграть на Понижение свиной требухи без покрытия?
— Да.
Я постарался придать своему голосу нотки уверенности, и мы обговорили детали ставки на то, что цена свиной требухи на товарной бирже резко упадет.
— Отлично, — сказал Билл. — По рукам. Как с тобой связаться?
Когда Кларк отыскал наконец нужные запчасти, день уже клонился к вечеру. Ремонт грузовичка затягивался до завтра, и потому в Кану я возвращался автостопом. Я довольно быстро поймал попутку. Большинство людей тормозят, завидев голосующего на дороге монаха.
Приехав, я тотчас же направился к келье Аббата. У двери стояла группа монахов, и вид у них был весьма озабоченный. Они сказали мне, что за время, прошедшее после моего звонка, состояние Аббата ухудшилось. По их словам, подвергнув книгу бичеванию, он с криком «Ego te expello!» [3] швырнул ее в камин. Потом едва не бросился в огонь вслед за книгой — его еле удержали. Тогда монахи и решили вызвать доктора Кука, симпатичного психиатра, который работал в одной из ближайших тюрем. Он уже находился у Аббата в келье. Брат Феликс сказал:
— Доктор Кук употребил выражение «отрыв от действительности». По-моему, раньше это называлось у нас нервным расстройством.
Вместе с братьями я дежурил возле кельи, вознося свои скромные молитвы о выздоровлении Аббата. Я корил себя за то, что не вполне сознавал, какое нервное напряжение он испытывает, и за то, что не предвидел последствий своего звонка.
Наконец доктор Кук вышел из кельи.
— Я сделал ему инъекцию лекарства, — сказал он. — Аббат — человек сильный, так что советую вам не спускать с него глаз. Он уже успокоился, но продолжает твердить одно и то же: «Вот где они находятся в данную минуту». Это что, слова одной из ваших молитв?
Монахи покачали головами. Я решил, что истолковывать мысли Аббата не стоит.
И тут появился брат Алджернон, который сказал, что меня срочно просят к телефону. Звонил Билл.
— Ну, брат, источники у тебя там в монастыре и вправду надежные.
Свиная требуха резко упала в цене, как ты и говорил.
— Насколько резко?
— В общем, по итогам торгов ты наварил двадцать семь тысяч. На чье имя, по-твоему, нужно открыть счет? — Он помедлил. — По-прежнему намереваешься поделиться с монастырем?
Ошеломленный, я повесил трубку. Впервые я получил правдивую конфиденциальную информацию о состоянии курсов акций, и источником ее был… Бог. Господь внял нашим молитвам — и принял меры. К слову «чудо» я всегда относился с осторожностью, но как еще можно объяснить то, что произошло в этот день в гараже Кларка?
Я бросился сообщать эту добрую весть Аббату, надеясь, что она поможет ему выбраться из пучины отчаяния.
— Отец настоятель! — Я вошел в его келью. Он сидел в постели со странным безжизненным выражением на лице. — Как вы себя чувствуете?
— Bene. Ettu? [4]
Никогда еще я не слышал, чтобы он употреблял латынь в разговоре. Я сделал неуклюжую попытку ответить:
— Dominus vobiscum [5] .
Некоторое время Аббат говорил — то ли о погоде, то ли о коробке передач. С моим знанием латыни я только и мог, что сочувственно кивать да изредка вставлять «Certe!» [6] . В конце концов я сказал ему:
— Святой отец, у меня прекрасные новости.
— Quid? [7]
— Не могли бы мы поговорить по-английски? Хотя бы минуту?
— Lingua Latina lingua Dei est [8] .
— В этом нет сомнения, но я не знаю, как будет по-латыни «свиная требуха».
— Abdomina porcorum.
— Пожалуй, лучше всего сразу перейти к делу, — сказал я. — Знаю, возможно, это прозвучит как богохульство, но когда я в полдень читал уставную молитву в гараже, мне было ниспослано наитие: надо сыграть на бирже. Я позвонил одному бывшему коллеге и уговорил его поставить две тысячи долларов на то, что свиная требуха резко упадет в цене. А теперь угадайте, что было дальше… Так оно и вышло!
— Quid?
— Мы заработали двадцать семь тысяч.
— Quid?
— Вот, позвольте мне изложить это в письменном виде.
Я взял блок бумаги, лежавший возле его кровати, и написал:
SMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMM
Аббат принялся бормотать что-то себе под нос. Я наклонился поближе. Он считал — по-латыни. Потом поднял голову и посмотрел на меня:
— Двадцать семь тысяч… долларов?!
Я кивнул.
— Деньги лежат на нашем счете в фирме моего приятеля на Уолл-стрит.
Глаза у Аббата расширились:
— Значит, вот что он имел в виду!
— Кто?
— Дипак Чопра. Вот где были в ту минуту наши деньги! На Уолл-стрит!
Он улыбнулся. Эту улыбку я не забуду никогда.
— О чем это вы? — встревоженно спросил я. — Это Бог указал мне путь истинный, а не Дипак Чопра, доктор медицины. Я нашел это указание в сегодняшнем полуденном тексте. В притче о Гадаринских свиньях. В нашем собственном требнике. А не в той дурацкой книжонке, которую вы бросили в камин.
— Камин! — пронзительно вскричал Аббат. Прежде чем я успел его удержать, он вскочил с кровати и выбежал из кельи. — Книга! — закричал он. — Книга!
Он вбежал в калефакторию и на глазах у потрясенных братьев Феликса и Боба принялся с бешеной энергией разгребать руками золу в камине.
— Книга! Где книга?
— Зачем вам эта книга, отец настоятель? — спросил брат Феликс.
— Эта книга спасла наш монастырь!
Брат Феликс шепнул мне:
— Книгу мы сохранили. Мы предположили, что она поможет доктору поставить правильный диагноз.
Аббат продолжал выгребать золу из камина на линолеум.
— Лучше отдайте ее ему, — сказал я.
Книжка обуглилась, а по краям сгорела. Надпись на обложке немного изменилась:
ПИТЬ И ЖИТЬ В ДОСТАТКЕ
— Вот, возьмите, отец настоятель, — сказал брат Феликс, протянув ему книжку.
Аббат взял ее так осторожно, словно это был один из свитков Мертвого моря. Он сел и, аккуратно перевернув несколько страниц, по-видимому, нашел знакомое место. Потом прочел вслух:
«Для того чтобы обогатиться, нужно этого хотеть.